Она сидела на краешке стула и казалась Уэксфорду похожей на ребенка в Рождественское утро. На коленях — фотография Смита, в руке — зажигалка. Сначала Уэксфорд думал, что женщине под сорок, но сейчас она выглядела моложе. На обеих руках у неё было по обручальному кольцу. Одно из них — с узором, таким же, как на зажигалке. Второе — дешевое, похожее на кольцо для подвешивания штор.
— Так, давайте внесем ясность, — предложил Уэксфорд. — Говорите, это ваша зажигалка? Вы сказали, что вас зовут Норин?
— Да.
Уэксфорд видел, что ей можно верить. Ее речь звучала просто и бесхитростно.
— Норин Энн Энсти. Когда-то меня звали Энн. Сначала я была Энн Грейсток, и это звучало довольно красиво. Потом — Энн Смит. Глуповато, но ничего. Но Энн Энсти! Ужасно, будто заикаешься. И я сменила христианское имя.
— Зажигалку подарил ваш первый муж? — подал голос Бэрден.
— На Рождество. Сейчас вспомню, должно быть, в пятьдесят восьмом году. — Она смутилась, её улыбка сделалась покаянной. — Мы прекрасно ладили в те дни. Я была огоньком его жизни.
— Как случилось, что вы её потеряли?
— Как мы теряем вещи? Это было в прошлом ноябре. Застежка на моей сумочке разболталась. Я всегда таскала зажигалку с собой, хотя сейчас мне не по карману покупать курево.
Уэксфорд лишь мельком взглянул на простую неказистую мебель и тотчас пожалел об этом. Хозяйка отличалась наблюдательностью и явно была задета. Она на миг нахмурилась и продолжала:
— И вот настал день, когда зажигалка пропала. Неделей раньше я потеряла серебряную цепочку. Кое-кто не умеет учиться на своих ошибках. — Она с любовью стиснула зажигалку в кулаке и перехватила настороженный взгляд Бэрдена. — О, я думаю, это дорогая вещица, — поспешно добавила женщина. — Джефф дарил мне только ценные безделушки. Жене — все самое лучшее. Но я продала большую часть этих подарков. — Она умолкла, посмотрела на Бэрдена, и он понял, что женщина вспомнила их случайную встречу.
— Я была вынуждена, — сказала она. — Я преподаю в монастыре святой Катерины, платят мало. Не знаю, почему я оставила зажигалку, — женщина пожала плечами, как человек, не чуждый сожаления, но не считающий нужным убиваться попусту. — Наверное, потому что на ней было мое имя. — Энн Энсти вдруг философски улыбнулась. — Как приятно вспомнить об ушедшей любви.
Черта с два ты её потеряла, подумал Уэксфорд. Не такой уж я простак. Едва ли за какой-нибудь месяц эту вещицу могли потерять две женщины.
— Миссис Энсти, — сказал он, — как бывшая жена, вы должны знать, где сейчас мистер Смит.
— Он никогда не платил мне… как это называется? Алименты. Только оставил эту квартиру, а больше мне и не надо ничего, — она прикусила нижнюю губу маленькими белыми зубками. — А, теперь ясно, зачем он вам понадобился. Налоговые нарушения. Ведь он бухгалтер. Что ж, если кто-то уклоняется от уплаты налогов, Джеффу это ничем не грозит.
— Где мы можем его найти?
— Возвращайтесь туда, откуда приехали, в Кингзмаркхем.
Вспомнив, как они обходили всех Джеффов Смитов, Уэксфорд не поверил ей.
— Кингзбрук-роуд, дом двадцать два. Старая Кингзбрук-роуд. До женитьбы на мне он жил в Кингзмаркхеме и после развода вернулся туда.
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы он упоминал о мисс Аните Марголис?
Норин была немного задета. Уэксфорд заметил, что её радостная улыбка погасла, а кулаки сжались. Но у неё было противоядие от любой отравы, включая ревность.
— Эта девушка скрывает свои доходы?
— Миссис Энсти, у вашего бывшего мужа есть ключ от этой квартиры?
Она наморщила и без того испещренный морщинками смуглый лоб. Ее глаза были цвета тикового дерева, но излучали жизненную силу. Такая женщина может быть одета сколь угодно бедно, и этого все равно не заметишь, подумал Уэксфорд. Слишком много энергии. «Энн, огоньку моей жизни». Слишком сильная личность. Он только теперь обратил внимание на её кофту и плиссированную юбку.
— Ключ? — переспросила она. — Я бы не удивилась. Но, если и был, Джефф не пользовался им. Иногда… — Она взглянула на Уэксфорда из-под опущенных ресниц, но не кокетливо и не застенчиво, а как бы оценивая его способность видеть суть вещей. — Иногда мне хотелось, чтобы он пришел и открыл замок. Порой можно походя испортить жизнь ближнему. Вопреки распространенному мнению, я считаю, что всяк получает по заслугам, и это утешительная мысль. Джефф, например, заслуживал самого лучшего, а получил по зубам. Хотелось бы мне когда-нибудь узнать, что его дела пошли на лад.
Женщина забылась, но теперь, похоже, вспомнила, с кем она беседует.
— Вы подумаете, что я сошла с ума, раз так говорю с вами. Простите! Когда долго живешь одна, становишься болтливой. Вы уверены, что не хотите чаю?
— Совершенно уверены, спасибо.
— Когда вы увидите его, — сказала она, — передайте мои наилучшие пожелания. — Хотя, может, он уже забыл прошлое.
— «Энн, дерьму моей жизни», — буркнул Бэрден, когда они сели в машину. — Что он сделал, сэр? Вернулся и стащил зажигалку для девушки?
— Давайте не будем романтизировать его личность. Он сделал гадость — отобрал подарок. Думаю, он вспомнил, что однажды подарил своей жене вещь, вполне подходящую для другой Энн. Не очень-то благородно и великодушно забраться в дом бывшей жены и украсть, а?
— Во всяком случае, теперь мы знаем, что он подарил зажигалку Аните Марголис не девять лет, а всего несколько месяцев назад. А прежде, наверное, даже не знал её.
— Что ж, справедливо, я согласен, — сказал Уэксфорд. — А вы, Дрейтон?
Бэрден обиделся, потому что начальник обратился к констеблю, и раздраженно сказал:
— Полагаю, он убил её ножом, купленным у Гровера.
Спина Дрейтона напряглась. Уэксфорд усмехнулся и прочистил горло.
— Поехали по Стауэртон-роуд, — велел он Дрейтону. — Покажем этот снимок Руби Брэнч.
Она рассматривала фото, и Уэксфорд понимал, что дело безнадежное. Прошло слишком много времени, и с тех пор Руби видела великое множество лиц. Очная ставка, которая должна была пряснить дело, окончательно смутила Руби. Она вернула Уэксфорду фотографию и, встряхнув рыжими локонами, сказала:
— Долго ещё собираетесь ко мне таскаться?
— Что это значит?
Руби заерзала на красно-синем диване и угрюмо уставилась на голый пол.
— Каких-нибудь десять минут назад ушел парень по имени Мартин, — ответила она. — Он ведь тоже из ваших. — Уэксфорд озадаченно кивнул. — А сначала подкатила громадная лилово-розовая машина, и из неё вылез тот человек.
— Какой человек? — спросил Уэксфорд и подумал: что за чертовщина?
— Тот, что был в красном галстуке на опознании. Как только я его увидела, сразу вспомнила, где встречала раньше. В тот вечер, во вторник, целых два раза. Он был около дома Которнов в десять минут восьмого, когда я проезжала. А потом видела его в одиннадцать. Он сидел в машине и, будто маньяк, пялился на людей. Я только что сказала это вашему Мартину.
Уэксфорд едва сдерживал смех. Размалеванная физиономия Руби порозовела от возмущения. Старший инспектор с деланной суровостью спросил:
— Вы говорите так не потому, что мистер Кэркпатрик попросил вас об этом? И не потому что вас соблазняли яркими бусами из поддельных бриллиантов?
— Меня? — Руби изобразила оскорбленную добродетель. — Я никогда даже не разговаривала с ним. Едва он вылез из этой дурацкой машины, как тотчас подъехал ваш человек. Тот парень проворно сел за руль и покатил по улице. Этот Мартин, — обиженно продолжала Руби, — вел себя со мной скверно. Можно даже сказать, что он мне угрожал.
— Но можно сказать, что он спасал слабого человека от вредных природных наклонностей, — возразил Уэксфорд.
Которна не было на перекрестке в Стауэртоне, но его благоверная заигрывала с работниками бензоколонки, выставив напоказ костлявые колени и тряся белобрысой курчавой головой, украшенной громадными как рождественские шары серьгами. В прачечной вертелись барабаны стиральных машин.
— Дрейтон, на сегодня вы освобождаетесь от наряда на стирку белья, — смеясь, сказал Уэксфорд.
— Прошу прощения, сэр?
— Мисс Гровер всегда ездит стирать по вторникам, так ведь?
— Да, сэр, я понял, о чем вы.
У него побагровела даже шея. Ну зачем так краснеть? — подумал Уэксфорд.
— Кэркпатрик в полной безопасности, — сказал он. — Его взятки упали на каменистую почву. — Метафора прозвучала невпопад, и он быстро добавил: — Эти две женщины видели его около дома Которна. Он просто глупец, который боится бракоразводного процесса, а не тюрьмы.
— Едем на старую Кингзбрук-роуд, сэр? — бесцветным голосом спросил Дрейтон.
— Номер двадцать два в ближнем конце.
Когда они миновали методистский храм, Уэксфорд подался вперед. Страх свинцовой тяжестью давил на желудок. Он начал бояться с тех пор, как миссис Энсти дала ему адрес, но давил свой страх, считая, что слишком торопится с выводами.
