– Если Высокий суд позволит сказать, я не выдвигал возражений, – заметил Мейсон. – Возражения исходили от обвинения.
– У обвинения больше нет вопросов, – сказал Эллис.
– Все, мистер Бейсон. Вы свободны, – вынес свое заключение судья.
Эллис посмотрел на часы. Заметив это, судья Фейллон заявил:
– Объявляю обеденный перерыв. В два часа дня суд возобновит свою работу.
Присутствовавшие в зале встали, когда судья поднялся с кресла и направился в свой кабинет.
Мейсон поймал взгляд Симли Бейсона и кивнул ему. Подойдя совсем близко к нему, адвокат взял Бейсона за руку и спросил:
– Чего вы так боялись, Бейсон?
– Боялся? – удивленно переспросил Бейсон. – Что вы имеете в виду? Я не боялся. Я просто не хотел больше необходимого помогать обвинению.
– Вы боялись, Бейсон, – настаивал Мейсон. – Вы вздохнули с облегчением, когда Эллис заявил, что у него больше нет вопросов.
Бейсон покачал головой, в его глазах застыло выражение полной невинности.
– Нет, мистер Мейсон. Вы неправильно меня поняли.
– Я думаю, что не ошибся, – возразил Мейсон. – Передо мной прошло слишком много свидетелей, я видел столько людей в состоянии крайнего напряжения, что вряд ли могу ошибиться. Какую информацию вы утаивали? Каких вопросов обвинения вы так боялись?
– Никаких, – возразил Бейсон. – И на этом закончим.
– Что ж, хорошо, – покачал головой Мейсон. – Поступайте как считаете нужным.
Бейсон поймал взгляд Аделлы Хастингс, когда надзирательница уводила ее из зала суда. В этом взгляде можно было прочесть взаимное понимание, даже триумф.
Во французском ресторане, расположенном в трех кварталах от Дворца Правосудия, имелась небольшая кабина, в которой обычно обедали Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк. В этой комнате в обеденное время было проведено немало совещаний, которые радикально меняли стратегию действий Мейсона и Дрейка.
Расположившись около круглого стола, в центре которого стоял телефон, Дрейк сказал:
– У меня кое-что есть для тебя, Перри. Обвинение приготовило тебе какой-то сюрприз, которым сегодня воспользуется, чтобы загнать тебя в угол.
– Что именно?
– Не знаю, – ответил Дрейк.
– Сегодня Симли Бейсон что-то скрывал, – начал Мейсон. – Правда, я не знаю, что именно. Он боялся, что обвинитель задаст ему какой-то вопрос, ответ на который может сильно повредить обвиняемой. Когда ему разрешили уйти со свидетельского места, на его лице можно было прочесть явное облегчение.
– У тебя есть на этот счет какие-то соображения? – спросил Дрейк.
– Это может быть все, что угодно, – ответил Мейсон. – Конечно, обвинение знает, что Бейсон – свидетель защиты, и поэтому они боятся задавать ему вопросы общего характера, поскольку ответы могли бы нарушить все планы прокурора. Хотя они сейчас почти в безвыходном положении, однако сомневаюсь, что обвинение вновь вызовет его в качестве свидетеля. Естественно, я тоже не собираюсь вызывать его, чтобы не давать обвинению возможность проводить перекрестный допрос. Что ты выяснил относительно Карсон-Сити, Пол?
Дрейк вытащил свою записную книжку.
– Тут кое-что сбивает меня с толку, – начал Дрейк. – Харли Ц. Дрексел по профессии строитель-подрядчик. Ему около пятидесяти пяти лет, пользуется хорошей репутацией. У него есть участок земли, на котором он сам построил дом. Позади дома стоит небольшое бунгало, которое он сдает внаем. Дрексел вдовец, у него есть дочь, которая учится в колледже в одном из восточных штатов. Дрекселы, судя по всему, порядочные люди.
– У них есть какие-то связи с Аделлой Хастингс или с кем-либо из людей, проходящих по делу об убийстве?
– Вот тут и выявляются странные вещи, – ответил Дрейк. – Я узнал об этом совершенно случайно. Я уже говорил, что время от времени Дрексел сдает в аренду бунгало. Это небольшое строение дачного типа. Ты, Перри, наверное, помнишь, что Дрексел проживает по адресу: Центральная улица, двести девяносто один. Когда Минерва подала на развод в штате Невада, который она не довела до конца, в качестве своего адреса она указала Центральную улицу, дом двести девяносто один А. Минерва, очевидно, проживала в доме Дрексела и хорошо с ним знакома. Когда в твоем офисе произошла эта загадочная история с женской сумочкой, машина Дрексела была припаркована на стоянке нашего здания.
Мейсон от удивления широко раскрыл глаза. Затем он глубоко задумался.
– Что тебе известно о Дрекселе? – спросил он наконец. – Любитель женщин?
– Строительному делу он уделяет максимум внимания, – ответил Дрейк. – Он работает наравне со своими рабочими. Строительный подрядчик и плотник, простой человек с натруженными руками.
Мейсон задумался.
Подошел официант и принял заказ. Внезапно Мейсон встал и принялся ходить по кабине.
– Все это ставит меня в тупик, – сказал Дрейк. – Пока не могу понять, что все это означает.
Ничего не говоря, Мейсон продолжал шагать по комнате. Внезапно он остановился, повернулся к Дрейку и сказал:
– Пол, тут что-то есть еще. Секретарь Симли Бейсона Розалия Блэкбурн оформила развод в Карсон-Сити. Выясни, не проживала ли она там по адресу: Центральная улица, дом двести девяносто один А. Если проживала, выявляется какая-то закономерность, в которой мы должны разобраться. Да, вот еще что, мы должны изучить все чартерные рейсы из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас в понедельник четвертого числа. Когда мы летели вечером в тот день, пилот рассказал, что эти рейсы проверял представитель торговой палаты. Засади своих людей за работу, пусть они свяжутся с торговой палатой Лас-Вегаса и выяснят, осуществлялась ли такая проверка, какие еще чартерные рейсы были в тот вечер. Я возвращаюсь в зал суда, как только мы закончим обед, Пол, а ты садись за телефон.
Дрейк связался со своей конторой и дал необходимые указания.
– Что еще нужно сделать, Перри? – спросил детектив, держа трубку в руках. – Ничего?
Расхаживая по комнате, Мейсон спросил:
– Как зовут дочь Харли Дрексела?
Дрейк посмотрел в свою записную книжку.
– Элен.
– Она учится в колледже на востоке страны?
– Да.
– Лето проводит дома?
– Конечно.
– Когда Минерва подала заявление о разводе? – спросил Мейсон.
– Пятнадцатого сентября, – не задумываясь, ответил Дрейк.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Чтобы оформить развод, необходимо прожить в Неваде шесть недель. Это означает, что Минерва жила в доме Дрексела летом. Если Элен была на каникулах дома, вполне возможно, что она хорошо знает Минерву. В понедельник днем машина Дрексела была у нас на стоянке. Можно выяснить, где сейчас Элен?
Дрейк дал соответствующие инструкции по телефону.
– Что еще, Перри? – спросил он.
– Пока ничего, – ответил Мейсон.
– Немедленно приступайте к делу, – сказал Дрейк в трубку, – и давайте мне знать сразу же, как только что-нибудь выясните.
Дрейк повесил трубку.
– Посмотри, Пол, сколько различных вариантов в этом деле, – сказал Мейсон. – Если адвокат действительно хочет представлять интересы клиента, ему приходится выполнять большой объем следственной работы, и чем больше он делает, тем больше остается сделать.
– Да, – согласился Дрейк. – Каковы твои шансы, Перри?
– В данный момент, – сказал Мейсон, – освободить Аделлу Хастингс в ходе предварительного слушания вряд ли удастся. Шансов почти никаких. Мы можем добиться этого на суде присяжных, потому что там обвинение не сможет доказать, что кто-то не подменил револьвер, а у нас имеется большое число косвенных доказательств того, что это было сделано. Обвинение не может выиграть дело Аделлы Хастингс, если не докажет, что убийство осуществлено с помощью револьвера, который был в ее сумочке. Пока по делу проходят два револьвера: один, купленный Гейрвином Хастингсом некоторое время назад, а другой, который он приобрел вскоре после женитьбы на Аделле. Сейчас можно считать, что револьвер, который мы будем называть «револьвером Аделлы», был куплен в последнюю очередь, а револьвер, который обозначим «револьвером Гейрвина», был использован для совершения убийства.
– Ты упускаешь из виду, что на револьвере, из которого совершили убийство, есть отпечаток пальца обвиняемой.
– Нет, не упускаю, – возразил Мейсон. – Исходи из того, что обвиняемая была замужем за Гейрвином Хастингсом и в течение некоторого времени жила в его доме. У Гейрвина Хастингса был револьвер. Ночью, возможно, он держал его под подушкой. Обвиняемая могла пользоваться лаком для ногтей или жидкостью для снятия лака и коснуться средним пальцем револьвера. Нельзя исключать, что она ела пирожное. Отпечаток пальца представляет собой затвердевшее вещество. Другими словами, такой отпечаток мог быть оставлен в любое время.
– Это довольно убедительная теория, Перри, – заметил Дрейк, – но ты вряд ли сможешь доказать ее.
