– Сейчас половина двенадцатого, – сказал Мейсон. – Могу я попросить суд отложить слушание до двух часов? За это время защита решит, будем ли мы представлять свою версию или нет.
– Хорошо. Слушание откладывается до двух часов, – постановил судья Талент. – Вам хватит этого времени, мистер Мейсон?
– Думаю, да, ваша честь.
После объявления перерыва газетные репортеры бросились к Мейсону и Леланду.
– Я прекрасно знаю, что адвокат защиты любит превращать предварительные слушания в дискуссию века, – холодно заявил Леланд. – Это неправильно. Я не хочу критиковать других окружным прокуроров, но, как мне кажется, они слегка побаиваются мистера Мейсона. Они не представляют достаточного количества доказательств, что дает возможность защите повернуть дело в свою пользу.
Репортеры обратились к Мейсону:
– Вы готовы как-то прокомментировать слова окружного прокурора, мистер Мейсон?
Мейсон улыбнулся и ответил:
– Я выступлю с комментариями в два часа дня.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк заказали обед в номер Мейсона в гостинице «Мишн Инн».
Вскоре после того, как Мейсон поговорил с администратором ресторана, зазвонил телефон.
Делла Стрит сняла трубку и кивнула адвокату:
– Тебя, шеф, – а потом добавила шепотом: – Миссис В.
– Алло! – сказал Мейсон.
На другом конце провода послышался ровный, бесстрастный голос миссис Винлок:
– Добрый день, мистер Мейсон. Как прошло слушание?
– Как я и предполагал, – осторожно ответил адвокат.
– Вы хотите кое-что предпринять в интересах своей клиентки?
– Естественно.
– Если вы согласитесь на сделку, предложенную мной, вы одержите еще одну победу над окружной прокуратурой, а обвиняемую выпустят из-под стражи. И мой сын, и я готовы дать показания, что, войдя в домик Боринга, мы обнаружили его лежащим на полу и тяжело дышащим. Мы оба решили, что он пьян. Я поклянусь, что именно я звонила администратору мотеля.
– Предположим, я просто вручу вам повестку о явке в суд и приглашу вас занять свидетельскую ложу?
Миссис Винлок рассмеялась в ответ.
– Мистер Мейсон, вы же опытный адвокат! Вы не допустите подобную оплошность. Подумайте, что произойдет, если я поклянусь, что Боринг оставался жив и здоров, когда я уходила?
– А ваша цена?
– Вы ее знаете. Полное молчание по всем вопросам, обсуждение которых может повлечь за собой какие-либо изменения моего положения в обществе или навредить моим имущественным интересам. До свидания, мистер Мейсон.
На другом конце послышались короткие гудки.
Делла Стрит приподняла брови в немом вопросе.
– Пол, тебе придется пообедать на ходу, – обратился Мейсон к детективу. – Отправляйся в мотель «Реставайл». Раздобудь где-нибудь секундомер. Попроси администраторшу быстрым шагом пройтись от коммутатора до десятого коттеджа. Пусть зайдет внутрь, вернется обратно и позвонит в полицию. Выясни, сколько точно времени займет вся процедура, и свяжись со мной.
– Хорошо. Во сколько я должен быть у тебя?
– Предварительно позвони. Не исключено, что у меня еще появится для тебя задание.
– Я пошел, – сказал Дрейк.
Через пять минут после ухода сыщика в дверь постучали. Делла Стрит открыла ее. На пороге стоял возбужденный Джордж Д. Винлок.
– Добрый день, – поздоровался он. – Мне можно войти?
– Конечно. Проходите, – пригласил Мейсон.
Винлок посмотрел на Деллу Стрит и сказал:
– Мы хотелось бы поговорить с вами строго конфиденциально, мистер Мейсон.
– Это невозможно, – возразил адвокат. – При сложившихся обстоятельствах я не намерен разговаривать с вами о чем-либо без свидетеля. Мисс Стрит – мой доверенный секретарь и работает на этой должности уже довольно длительное время. Вы можете ей полностью доверять. Она останется и, более того, будет стенографировать наш разговор.
– Это очень деликатный вопрос, мистер Мейсон, – заметил Винлок. – Очень личный.
– Мисс Стрит и раньше приходилось слышать обсуждение деликатных вопросов об очень личных проблемах.
Винлок с минуту обдумывал слова адвоката, а потом сдался:
– Вы не оставляете мне никакого выбора, мистер Мейсон.
– Садитесь и переходите к делу.
– Моя жена заявила вам, мистер Мейсон, что она и ее сын, Марвин Харви Палмер, готовы дать показания о том, что они заходили в домик номер десять между восемью и девятью часами во вторник, что в то время Боринг лежал на полу и тяжело дышал, они почувствовали запах виски и решили, что он пьян. Марвин Палмер ждал несколько минут в надежде, что Боринг придет в себя и они смогут поговорить. Моя жена находилась в домике совсем непродолжительное время.
– И? – спросил Мейсон.
– Это ложь, – в возбуждении сказал Винлок. – Боринг был жив и здоров, когда они заходили в домик.
– Откуда вам это известно?
– Потому что я заходил к нему вслед за ними.
– Вы не говорили мне о сути своего разговора с Борингом, – заметил Мейсон.
– Я заявил, что добьюсь его ареста за шантаж, что теперь уже нет возможности сохранить в тайне наши родственные отношения с Дайан. Вы раскопали мою тайну, и самой Дайан стало все известно. При сложившихся обстоятельствах, если он не уедет из города до утра, я приложу все усилия, чтобы он оказался за решеткой.
– Вы потребовали у него вернуть десять тысяч долларов?
– Да. Он их вернул.
– И не сопротивлялся?
– Я его страшно напугал. Ему не хотелось расставаться с деньгами, но еще больше не хотелось садиться в тюрьму за шантаж.
– Вы передали Борингу десять тысяч долларов наличными? – уточнил Мейсон.
– Да.
– Когда?
– Около пяти вечера. Он заезжал ко мне в контору перед закрытием. Находился там очень недолго. Деньги у меня были приготовлены заранее.
– А из вашей конторы он направился прямо в мотель?
– Наверное. Вам лучше знать. Насколько я понял, вы приставили к нему «хвост».
– Ваши слова подтверждает отчет детектива.
– Меня очень беспокоит вся эта история, мистер Мейсон, – признался Винлок. – Я не могу допустить, чтобы моя жена пошла на лжесвидетельство только ради того, чтобы спасти нашу репутацию. Это слишком дорогая цена.
– А откуда вы знаете, что это будет лжесвидетельство?
– Потому что Боринг оставался жив и здоров, когда я уехал!
– Это утверждаете вы, – ответил Мейсон, прищурившись, – но есть и другое объяснение.
– Какое?
– Вы убили его.
– Что?!
– Вот именно. Вы отправились к Борингу и пригрозили ему, что добьетесь его ареста, Боринг заявил, что ему плевать на ваши угрозы, пусть его арестовывают. Он не позволит вам на него давить. Вы начали с ним спорить, ударили его, нанесли смертельное ранение и забрали деньги, которые передали ему раньше в качестве отступных. В таком случае целью показаний вашей жены в первую очередь является спасение вас, а не Дайан. Умирающий Боринг лежал на полу, когда в домик вошла Дайан. Перед Дайан к Борингу заходили вы. Как только вы заявите, что он был жив и здоров, когда вы виделись с ним, вы сразу же переведете подозрение на себя.
– Я ничего не могу поделать, – возразил Винлок. – Я намерен сказать правду. Я уже и так по уши погряз в обмане. Хватит.
– А что случится, если ваша жена и ее сын займут свидетельскую ложу и поклянутся, что, когда они заходили в десятый домик, Боринг лежал на спине, тяжело дышал и от него разило виски?
– Если я займу место дачи показаний, я все равно скажу правду, – заявил Винлок.
– Предположим, вас никто не пригласит в качестве свидетеля?
Винлок встал и принялся ходить по комнате, сжимая и разжимая кулаки.
– Да поможет мне бог! – воскликнул он. – Не представляю, что делать. Наверное, мне стоит уехать из страны, туда, где меня никто не сможет допросить и…
– Вы уедете из страны с целью избежать обвинения в убийстве?
– Не дурите, мистер Мейсон. Если бы я его прикончил, я с радостью согласился бы с планом, придуманным моей женой, чтобы купить молчание Дайан. Я сам совершил бы лжесвидетельство и поклялся, что Боринг был без сознания и, очевидно, в стельку пьян.
– Если только то, что вы мне сейчас говорите, не является частью хитроумно разработанной вами стратегии, нацеленной на спасение вашей собственной шкуры… Сообщив, что Боринг оставался жив и здоров, когда вы уходили, вы делаете меня подстрекателем к лжесвидетельству, если я допущу выступление в суде вашей жены и ее сына как свидетелей со стороны защиты и они заявят, что Боринг лежал на полу, предположительно в стельку пьяный.
– Я ничем не могу вам помочь, мистер Мейсон. Я не хочу и дальше идти по скользкой дорожке обмана. Я дошел до точки, когда больше не в состоянии спокойно спать по ночам.
– А как ко всему этому относится миссис Винлок? – поинтересовался Мейсон.
– К сожалению или к счастью – тут я не знаю, как точно определить, – она не разделяет моих чувств. Очевидно, ее беспокоит только одно: что предпринять, чтобы факты не всплыли наружу, чтобы ее окружение не прослышало о том, что вся ее жизнь на протяжении последних четырнадцати лет – обман и что она на самом деле не является моей законной женой. Ее волнуют лишь последствия в отношении положения в обществе и финансовая сторона дела.
