— Где он? — требовательно спросил он.
— Там, где бывает всегда в этот час. В оранжерее. В одиннадцать он спустится. Вы можете подождать здесь. Если нужно, то я к вашим услугам.
— Вызовите его сюда. Немедленно.
Голос командирский, хотя по внешности этого не скажешь. Раньше я определил, что брюшко у него появилось лет пять назад, но сейчас, глядя на его одутловатую и обрюзгшую физиономию, я дал его пузу лет десять.
— Это невозможно, — сказал я. — Для него правило превыше всего. Он наполовину мул. По меньшей мере, помесь дикого онагра с самым упрямым ослом. Если дело у вас и вправду неотложное, то я могу ему позвонить по телефону.
— Вызовите его.
— Попытаюсь.
Я прогарцевал на кухню, сел за маленький столик, за которым обычно завтракаю, подтянул к себе внутренний телефонный аппарат и нажал кнопку «О».
Пару минут спустя, что близко к норме, в ухо ворвался знакомый голос:
—Да?
— Я, из кухни. Эймори Браунинг ждет в кабинете. Как-то раз в детстве меня пугали картинкой с изображением дракона, извергающего пламя. Так вот, я его узнал — это Браунинг. Он приказал, чтобы я вас немедленно вызвал. Я сказал, что вы можете поговорить по телефону.
Молчание растянулось секунд на восемь. Потом:
— Приведи его.
— О'кей, но запаситесь чем-нибудь тяжелым.
Лифт выдерживает вес в шестьсот фунтов, но я решил, что Браунингу не помешает немного поостыть, и увлек его к лестнице. Однако вице-президент взлетел по ступенькам с легкостью серны и даже ни разу не остановился половить легкими кислород. И наверху не задыхался. Как я говорил, по оранжерее он топал за мной, но перед питомником я остановился и пропустил его вперед. Вулф, облаченный в канареечно-желтый рабочий халат с длинными рукавами, высился возле скамейки и ковырялся в брикетах спрессованного древовидного папоротника. Покосившись в нашу сторону, он сказал:
— Вы не любите, когда вас отрывают от работы. Я тоже не выношу этого.
Браунинг остановился, рассставив ноги.
— Вы дешевый, чванливый хам!
— Не «дешевый». Такого упрека я не заслужил. Что вы хотите?
— Ничего. Как вы смели обвинить мою секретаршу во лжи! Вызвать ее к себе в субботу утром только для того, чтобы тешить свое дурацкое самолюбие и оскорблять человека. Я пришел сказать вам, чтобы вы передали миссис Оделл: отныне помощи от КВС не ждите. Если ей захочется узнать, в чем дело, пусть перезвонит мне. Вы все поняли?
— Да, разумеется. Вы только для этого и пришли? Чтобы сказать мне это?
— Да!
— Очень хорошо, я все слышал.
Вулф повернулся к нему спиной и занялся папоротниками.
Браунинг остолбенел. Конечно, сказав «вы все поняли?», ему следовало самому повернуться и двинуться к двери, теперь же достойный уход со сцены был уже испорчен. Ему оставалось просто уйти, что будущий президент, к моему облегчению, и сделал, а я последовал за ним. И он снова не увидел ни одной орхидеи! Я предположил было, что, спускаясь по лестнице, Браунинг придумает какую-нибудь уничтожающую прощальную реплику и испепелит ею меня, но он был, видимо, слишком взбешен, чтобы думать над такой ерундой. И даже когда я распахнул перед ним дверь, он просто вышел, так и не сказав ни слова.
Вернувшись в кабинет, я сел и спросил себя, какого черта так поспешил депонировать чек.
Еще три минуты спустя в дверь позвонили, я уныло поплелся в прихожую и — о чудо! — на пороге стоял Сол Пензер.
Случаются в жизни мгновения, ради которых стоит жить. Это было одно из них. При виде Сола я мигом воспрял духом. Не случись ничего важного, он бы просто позвонил по телефону. Возникни необходимость проконсультироваться с Вулфом, он бы пришел к одиннадцати. А явись он с дурными новостями, то изобразил бы на лице скорбь еще на пороге. Итак, Сол принес хорошие новости. Я готов был расцеловать его! Распахнув дверь во всю ширь, я проорал:
— Привет, дружище! Как я рад тебя видеть! Хорошие вести?
— А разве по мне не видно? — в свою очередь спросил Сол, заходя в прихожую. — Мне кажется, что вполне приемлемые.
Я радостно хлопнул дверью и кинул взгляд на ручные часы. Десять сорок семь.
— Не хочу томиться еще тринадцать минут. Ты, видимо, тоже, раз пришел так рано. Потопали наверх.
Мы взлетели на крышу, потратив времени ровно в два раза меньше, чем совсем недавно, когда я сопровождал в оранжерею Браунинга. Не могу сказать, что мы тоже не обращали внимания на орхидеи, но останавливаться и восхищаться ими не стали. Вулф, все еще, в канареечном халате, стоял возле умывальника и отмывал руки, а Теодор ждал рядом, держа наготове бумажное полотенце. Теодор возится с ним, как наседка с цыплятами, — именно поэтому он не относится к числу моих излюбленных братьев по разуму.
Вулф, повернувшись и увидев Сола, сообразил, в чем дело, так же быстро, как и я.
— Вот как? — произнес он, позабыв про капающую с рук воду. — Ну что?
— Да, сэр, — сказал Сол. — Изредка мне удается сделать хоть что-то так, как надо, и это доставляет огромное удовольствие. Можно было, конечно, немного подождать, но мы так давно не добывали ничего стоящего, что я решил порадовать вас пораньше. Сестра-близнец Денниса Коупса, Диана, доводится законной женой лейтенанту Дж. М. Роуклиффу. У них двое детей, мальчик и девочка. Деннис и Диана видятся довольно часто — близнецы есть близнецы.
Вулф взял у Теодора полотенце, пошлепал себя по рукам, выкинул его в ведро, взял еще одно, вытерся, бросил в ведро, но на этот раз промахнулся. Потом сложил вместе ладони и стал выводить ими круги в воздухе.
— А мистер Роуклифф и мистер Коупс ладят друг с другом?
— Нет. Встречаются они редко. И были бы рады, если бы и этих встреч удавалось бы избегать.
— А какие отношения у мистера Роуклиффа с супругой?
— Три человека сказали, что они живут счастливо. Я понимаю, трудно поверить, что кто-то может выносить Роуклиффа, но дома он, по-видимому, ведет себя иначе, чем на службе.
— Кто-нибудь что-либо заподозрил?
— Нет.
В этом весь Сол. Не «надеюсь, что нет» или «не думаю», а простое и уверенное «нет».
— Более, чем приемлемо. — Вулф снял халат, повесил на стенной крючок, снял с вешалки жилет и пиджак и облачился в них. Потом кинул взгляд на часы, стоявшие на скамье: без двух одиннадцать. — Мне нужно сказать пару слов Теодору, а по пути вниз я подумаю. Арчи, положи в холодильник бутылку шампанского. Сол, ты нам понадобишься.
Мы с Солом пустились в обратный путь.
Не успели мы зайти в кабинет, как в дверь позвонили. Это оказался Фред. Прямо с порога он выпалил:
— Он еще не спустился?
Я ответил, что уже спускается, на что Фред проорал:
— Я просто лопну, если меня вынудят молчать еще хоть пару секунд! Родная сестра-двойняшка Коупса замужем за этим сукиным сыном Роуклиффом!
Что ж, бывает и такое. За девятнадцать дней все трое, вместе взятые, не добыли ровным счетом ничего, а тут заявляются двое, почти одновременно, и каждый приносит такой лакомый кусочек. Сол, который вышел на звонок в прихожую и услышал слова Фреда, сказал:
— Похоже, нам понадобятся две бутылки шампанского.
И прошагал на кухню.
Я объяснял Фреду, что Сол обскакал его на целых шестнадцать минут, когда прогромыхал лифт и вышел Ниро Вулф. Увидев выражение лица Фреда, он мигом смекнул, в чем дело, так что я мог бы даже ничего не говорить, но я не удержался, и сказал. Вулф прошагал в кабинет, мы вошли следом, и Сол с Фредом уселись в желтые кресла.
Вулф тоже принял сидячее положение и сказал:
— Вызови мистера Кремера.
Он любил брать противника тепленьким, а мы соскучились без дела.
— В случае если его нет, позвать Роуклиффа?
— Нет. Только мистера Кремера.
Я набрал номер манхэттенской уголовки, попал на коммутатор, затем меня соединили со знакомым только по фамилии сержантом Моллоем и лишь после этого трубку взял инспектор Кремер. Я кивнул Вулфу, который потянулся к своему аппарату. Я слушал.
— Доброе утро, — поздоровался Вулф.
— А оно доброе? — спросил Кремер.
— Мне кажется, да. У меня затруднение. Мне нужно срочно обсудить один вопрос с лейтенантом Роуклиффом, но лучше сделать это в вашем присутствии. Это связано с гибелью Питера Оделла. Вы можете прийти прямо сейчас?
— Нет. Я подзову Роуклиффа к другому аппарату.
— Так не пойдет. У меня есть магнитофонная запись, которую вы должны прослушать вместе.
— Что за запись? — быстро спросил Кремер.
— Поймете, когда услышите. Вам она не понравится, но, может быть, кое-чему научит. Меня, во всяком случае, научила.
— Я не могу… подождите. Может, смогу. Не кладите трубку.
Мы ждали минуты две, потом послышался голос Кремера:
— Вам непременно нужен именно Роуклифф?
— Да. Это необходимое условие.
— Вот уж никогда не ожидал, что вам захочется увидеть Роуклиффа. Мы выедем через десять минут.
Звяк.
Мы повесили трубки. Я спросил Вулфа:
