— Нет. — Голос Вулфа прозвучал резко и категорично. — Так не пойдет. Дело не терпит отлагательства. Если вы уйдете, то десять минут спустя мистер Гудвин отвезет эту статью в «Газетт». Возможно, ее даже успеют включить в сегодняшний вечерний выпуск. И, конечно, репортеры будут пытаться получить интервью у мистера и миссис Роуклифф — и у вас, наверное. Можете расценивать мои слова как попытку оказать давление, но я даже не стану извиняться; меня оправдывает тот факт, что мы имеем дело с мистером Роуклиффом. Собственно говоря, мне нужно совсем немного. Мне нужно лишь подписанное им заявление о том, что он рассказал своей жене про ЛСД, обнаруженный в кармане Питера Оделла. Этого мне достаточно. Вулф повернулся к Роуклиффу:
— Возможно, вы знаете, а возможно, и нет, что у нас с мистером Кремером есть соглашение, которое, как он знает, я соблюдаю. Ни один из разговоров, которые ведутся в этом кабинете в его присутствии, не записывается на магнитофон без его согласия. Так что этот разговор не записывается.
— Чертов орангутан! — выругался Роуклифф.
— Ты слышал, что я просил тебя заткнуться? — прикрикнул Кремер.
Ответа не последовало.
— Скажи: «Да, сэр», — настаивал Кремер. Роуклифф снова облизнул губы.
— Да, сэр.
— Ты — хороший полицейский, — сказал Кремер. — Я знаю твои сильные стороны и твои слабости. Я даже в некоторой степени разделяю твое отношение к Вулфу, но лишь в некоторой. Ты бы, конечно, не поверил ему на слово, услышав такое заверение, а вот я верю. Это твой недостаток. Но сейчас важно не то, что думаешь про Вулфа ты, а то, чего он хочет от тебя. Нам с тобой потом предстоит разговор наедине, но если ты и в самом деде сказал жене про ЛСД, — а ты можешь быть уверен, что я это узнаю, — тебе лучше признаться прямо здесь и не сходя с места. Вулфу можешь не говорить, скажи мне. Это правда?
— Черт возьми, инспектор, я не позволю…
— Это правда? — проревел Кремер.
— Да. Но я не позволю…
— Заткнись. — Кремер обратился к Вулфу: — Вы своего добились, черт вас побери!
— Согласен, — сказал Вулф. — Спасибо, что пришли.
— Идите в задницу со своей благодарностью. — Кремер встал и метнул злобный взгляд на Роуклиффа. — И ты пошел. Шагом марш!
Это был приказ, и Роуклифф повиновался. Любому другому на его месте я бы посочувствовал. Я прекрасно знал, что его ожидало, как, впрочем, и он сам. Сол проследовал за ними в прихожую. Он их впустил, он их и проводит.
Когда Сол вернулся, Вулф сказал мне:
— Соедини меня с мистером Браунингом.
Он явно спешил компенсировать попусту потраченное время. Я набрал знакомый номер и сказал, что хочу поговорить с секретарем мистера Браунинга. Когда спрашиваешь секретаря, тебя редко просят представиться, поэтому уже минуту спустя она ответила.
— Приемная мистера Браунинга.
— Мисс Лугос, пожалуйста.
— Я слушаю.
— Говорит Арчи Гудвин. Мистер Вулф хотел бы поговорить с мистером Браунингом.
— Ниро Вулф?
— Да.
— О чем?
— Не знаю. Видимо, о чем-то важном, поскольку всего два часа назад мистер Браунинг обозвал его дешевым хамом.
— Понимаю. Не вешайте трубку.
Ясное дело — либо она скажет, что мистер Браунинг занят, либо попросит, чтобы я соединил ее с Вулфом. Однако я ошибся. Пару минут спустя я услышал голос Браунинга:
— Что вам нужно?
Мне не пришлось выдумывать ответ, потому что ответил сам Вулф:
— Мистер Браунинг?
— Да.
— Ниро Вулф. Только что я имел обстоятельную беседу с инспектором Кремером из полиции. Он покинул мой кабинет пять минут назад. Сегодня днем, не позднее четырех часов, я собираюсь сказать ему, кто подложил бомбу в ваш ящик, но мне кажется уместным и желательным сначала сказать это вам. Заодно я объяснил бы вам, почему сказал, что мисс Лугос солгала. Вы сможете прийти вместе с ней в половине третьего?
Молчание, затянувшееся на добрую минуту. Потом:
— А я вот думаю, что лжете вы.
— Нет. Чтобы через три часа мою ложь разоблачили? Нет.
— Вы знаете, кто это сделал? Вы уже знаете?
— Да.
Молчание, более короткое.
— Я вам перезвоню.
Он положил трубку. Конечно, это означало «да». Вряд ли он позвонит Кремеру, а если и позвонит, что это ему даст? Я посмотрел на Вулфа. Порой можно определить, какая у него на руках карта, по тому, как он держит голову, или по линии рта. Но на сей раз я судить не мог. Никаких признаков. Я спросил:
— Нам выйти из комнаты, когда вы им скажете? Нам тоже любопытно. Мы ведь тоже люди.
— Узнаете. — Он кинул взгляд на стенные часы. Стрелки показывали двенадцать двадцать пять. — Прямо сейчас. Сол, попроси Фрица принести шампанское.
Сол поспешил на кухню, а в дверь позвонили. Я пошел открывать. На сей раз за дверью стоял Орри Кэтер. Я впустил его и сказал:
— Приветик. Давай выкладывай все, что узнал про мужа сестры-двойняшки Денниса Коупса.
— Чего? — Он вошел в прихожую. — Какого мужа? Я и не знал, что у Коупса есть сестра. Меня только что вышвырнули из здания КВС.
— Еще бы! Они знали, что ты любишь шампанское. Проходи.
Вот так случилось, что Орри поспел к самому интересному.
Вице-президент с секретаршей пришли ровно в половине третьего. Секунда в секунду.
Наши желудки были переполнены. Мы опустошили три бутылки отборного шампанского «Дом Периньон», печеные булочки с куриными кнелями (понемногу, из-за нежданных гостей), омлет с крабьим филе (дополнительное лакомство), салат с грибами и сельдереем и четыре сорта сыра. В наших мозгах прочно утвердились неоспоримые доводы Вулфа, а также программа на ближайшие час или два. В пользу доводов Вулфа я поставил бы десять против одного, да и остальные трое ко мне присоединились бы. Что касается программы, ставки мы бы делать не рискнули. Выдумка была типично в духе Вулфа. Он исходил из предпосылки, что в случае какого-то непредвиденного обстоятельства он сумеет сам с ним справиться, — представляете, каким самомнением надо обладать, чтобы сделать такое заявление.
Приготовления заняли совсем немного времени. Я проверил магнитофон с записью голоса Коупса, а потом мы спустились вчетвером в цоколь. Я мог бы справиться и сам, но Сол, Фред и Орри вызвались помочь. В самом углу захламленной кладовой хранились два толстенных матраса-перины без пружин, которые я несколько раз использовал в качестве мишеней, чтобы сравнить пули, выпущенные из разных стволов. Мы решили перетащить их под бильярдный стол в соседней комнате — Вулф распорядился установить его там, когда решил, что для сохранения талии ему необходимы серьезные тренировки. Положенные друг на друга, матрасы едва втиснулись под стол.
Мы договорились, что трое сыщиков будут сидеть в гостиной, но, когда в дверь позвонили, отпирать пошел Сол. Они явились без военной раскраски, стало быть, на тропу войны не ступили. Браунинг, совершенно не похожий на огнедышащего змея, смиренно уселся в красное кожаное кресло, а Хелен Лугос тоже не походила на дикую кошку, способную вцепиться в кого-нибудь когтями, услышав обвинение во лжи. Браунинг заявил, что времени у него в обрез — на четверть четвертого назначено важное совещание. Хелен Лугос молчала.
— Это займет довольно много времени, — сказал Вулф Браунингу. — Возможно, час.
— Я не смогу пробыть у вас целый час.
— Посмотрим. Постараюсь быть предельно кратким. Сначала вы должны прослушать запись разговора, состоявшегося у нас недавно с вашим сотрудником, Деннисом Коупсом. Здесь. Он приходил к нам в четверг вечером. Арчи?
Я щелкнул рычажком и в пятый раз стал слушать, как Коупс похвалил мое объявление. Еще раз или два — и я бы мог уже подумывать о том, что ошибся в выборе работы: давно уже мог стать вице-президентом крупного рекламного агентства. Как и с предыдущими гостями, Кремером и Роуклиффом, я внимательно следил за их лицами. В отличие от полицейских, на Вулфа они почти не смотрели. Они уставились друг на друга, причем сначала глаза Хелен Лугос лишь изумленно раскрылись, а потом она вообще пялилась на Браунинга, приоткрыв рот. Дважды она порывалась что-то сказать, но в последний миг сдерживалась. Когда запись кончилась и я выключил магнитофон, оба заговорили сразу, но Вулф остановил их.
— Не надо, — решительно прогремел он. — Не стоит тратить свое и мое время. Я и сам знаю, что он солгал. Его показания полностью сфабрикованы, что мне удалось доказать с помощью инспектора Кремера. Он прослушал запись сегодня утром. Наш с вами разговор не записывается. Даю вам слово чести, что это так, а те, кто меня знают, подтвердят, что я слов на ветер не бросаю.
— Если вы знаете, что он солгал, зачем побеспокоили нас? Почему вы тратите наше время?
— Вы должны были услышать определенную часть, а чтобы составить о ней мнение, пришлось выслушать всю запись. Я хотел…
— Какую часть?
— Вы сказали, что торопитесь.
— Да, тороплюсь.
