Ознакомительная версия.
– Мне жаль, доктор Гриффитс. Очень жаль. Но у нас нет альтернативы.
– Вы думаете, она… она ответственна за эти письма?
– Боюсь, в этом нет сомнений, сэр, – сказал Нэш. Он повернулся к Айми: – Простите, вы должны сейчас пойти с нами, мисс Гриффитс. У вас будут все возможности для встречи с адвокатом, вы знаете.
Оуэн вскрикнул:
– Айми?!
Айми отстранила его, не взглянув в его сторону. Она сказала:
– Не говори со мной. Не говори ничего. И ради всего святого, не смотри на меня!
Они вышли. Оуэн стоял, словно заснув. Я подождал немного, потом подошел к нему.
– Если я могу быть чем-то полезен, Гриффитс, скажите.
Он произнес словно во сне:
– Айми? Я в это не верю.
– Это может быть ошибкой, – неуверенно предположил я.
Он медленно сказал:
– Она никогда бы не могла написать такие письма. И вообще я в это не верю. Я не могу в это поверить.
Он тяжело опустился на стул Я постарался быть полезным, найдя порцию крепкой выпивки и принеся ему. Он проглотил напиток, и ему, кажется, полегчало.
Он сказал:
– Я поначалу никак не мог взять этого в толк. Теперь все в порядке. Спасибо, Бартон, но вы ничего не можете сделать. Никто ничего не может сделать.
Открылась дверь, и вошла Джоанна. Она была очень бледна. Джоанна подошла к Оуэну и взглянула на меня.
Она сказала:
– Уйди, Джерри. Это мое дело.
Выходя за дверь, я увидел, как она опустилась на колени возле его стула.
Я не в состоянии связно изложить события последующих двадцати четырех часов. Какие-то детали всплывают в памяти вне всякой связи с остальными.
Я помню, как Джоанна вернулась домой, очень бледная и измотанная, и как я попытался подбодрить ее, спросив:
– Чей ты теперь ангел-хранитель?
И как она улыбнулась жалкой, кривой улыбкой:
– Он говорит, что я ему не нужна, Джерри. Он очень гордый и холодный!
И я сказал:
– Моя девушка говорит мне то же…
Мы сидели молча какое-то время, и наконец Джоанна произнесла:
– В семье Бартонов нынче никто не нуждается!
Я сказал:
– Не обращай внимания, милая, у нас есть мы сами.
А Джоанна откликнулась:
– Так или иначе, Джерри, сейчас меня это не слишком утешает…
Оуэн явился на следующий день и принялся грубо льстить Джоанне. Она так прекрасна, изумительна! Как она пришла к нему, как она сказала, что согласна выйти за него замуж – если, конечно, он этого хочет! Но он не может этого допустить. Нет, она слишком хороша, слишком очаровательна, чтобы оказаться втянутой во всю ту мерзость, которая начнется, как только газеты доберутся до этих новостей.
Я любил Джоанну и знал, что она принадлежит к тому типу людей, которые прекрасно справляются с трудностями, но мне наскучило все это напыщенное суесловие. Я несколько раздраженно посоветовал Оуэну не быть черт знает каким великодушным.
Я отправился на Верхнюю улицу и обнаружил, что все языки болтают без передышки. Эмили Бэртон утверждала, что она никогда всерьез не доверяла Айми Гриффитс. Жена бакалейщика со смаком объясняла – она всегда замечала, что у мисс Гриффитс странный взгляд…
Следствие по делу Айми было закончено, как я узнал от Нэша. При обыске в доме были обнаружены изрезанные страницы из книги Эмили Бэртон – в кладовке под лестницей, запрятанные в рулон старых обоев.
– Очень хорошее место, – уважительно сказал Нэш. – Вы не можете угадать, когда любопытствующая прислуга сунет нос в письменный стол или запертый ящик, а эта кладовка для хлама набита прошлогодними теннисными мячами и старыми обоями, и открывают ее только для того, чтобы запихнуть туда еще что-нибудь.
– Даме, похоже, очень понравился этот тайник, – сказал я.
– Да. Преступное воображение редко бывает богатым. Кстати, вспомним о погибшей девушке: мы обнаружили один факт в дополнение того дела. В лаборатории доктора мы нашли большой тяжелый пестик. Могу держать пари на что угодно, именно им девушку и оглушили.
– Довольно неудобная вещь, чтобы носить ее с собой, – заметил я.
– Не для мисс Гриффитс. Она в тот день ходила к скаутам, но по дороге собиралась занести цветы и овощи в ларек на Ред-Кросс, так что при ней была чудовищно огромная корзина.
– Вы не нашли вертел?
– Нет, и не надеюсь. Она, может быть, и безумна, но не настолько, чтобы держать окровавленный вертел в доступном для нас месте, когда все, что и нужно-то было сделать, – это помыть его и вернуть в кухонный ящик.
– Полагаю, – допустил я, – вы не можете отыскать абсолютно все.
В дом викария новости доходили в последнюю очередь. Старая мисс Марпл была очень огорчена всем этим. Она весьма горячо говорила со мной:
– Это неверно, мистер Бартон! Я убеждена, что это неверно.
– Боюсь, это достаточно верно. Они, знаете ли, устроили там засаду. Ее видели, когда она печатала это письмо.
– Да-да, возможно, это она сделала. Да, это я понимаю.
– И те книжные страницы, из которых составлялись письма, тоже найдены – там, где она их спрятала, в ее доме.
Мисс Марпл уставилась на меня. Потом очень тихо сказала:
– Но это ужасно… воистину безнравственно.
К нам стремительно подошла миссис Дан-Кэлтроп и поинтересовалась:
– В чем дело, Джейн?
Мисс Марпл ответила:
– Что-то там должно быть. Но я такая старая и невежественная и, боюсь, слишком глупа…
Я был изрядно смущен и обрадовался, когда миссис Дан-Кэлтроп увела свою подругу.
Тем не менее я снова встретился с мисс Марпл в тот день. Гораздо позже, когда уже шел домой.
Она стояла у мостика, неподалеку от дома миссис Клит, и разговаривала с Меган.
Я хотел увидеть Меган. Я весь день мучился желанием увидеть ее и ускорил шаг. Но пока я спешил к ним, Меган круто повернулась и пошла в противоположном направлении.
Это рассердило меня, и я хотел догнать ее, но мисс Марпл загородила мне дорогу.
– Я хочу поговорить с вами, – сказала она. – Нет, не ходите сейчас за Меган. Это было бы неразумно.
Я уже готов был очень резко возразить, но мисс Марпл обезоружила меня, сказав:
– Эта девушка очень смелая… необычайно смелая.
Я еще рвался пойти за Меган, но мисс Марпл сказала:
– Не пытайтесь повидаться с ней сейчас. Я знаю, что говорю. Ей сейчас нужно сохранить свою храбрость.
В утверждении старой девы было нечто, бросившее меня в озноб. Казалось, она знает что-то такое, о чем я и не догадываюсь.
Я был испуган, но почему – не знал.
Я не пошел домой.
Я вернулся на Верхнюю улицу и принялся бесцельно прогуливаться туда-сюда. Я не знаю, чего я ждал, о чем я думал…
Меня остановил ужасный старый зануда полковник Эплибай. Он, как обычно, осведомился о моей очаровательной сестре, а потом сказал:
– Как насчет того, что сестрица Гриффитса оказалась совсем чокнутой? Говорят, это она писала те анонимки, из-за которых чуть ли не у каждого была масса неприятностей. Невозможно даже и поверить, но, говорят, это чистая правда.
Я сказал, что это, в общем, верно.
– Ну-ну… Должен сказать, наша полиция немало сил потратила на все это. Дайте им время, только и всего, дайте им время. Забавное дело – этот фокус с анонимками… эти высушенные старые леди всегда такими вещами интересуются. Хотя мисс Гриффитс была бы неплоха, будь ее зубы немного покороче. Но в наших краях нет прилично выглядящих женщин… кроме этой девочки, гувернантки Симмингтонов. На нее стоит посмотреть. Приятная девушка и всегда так признательна, если для нее сделают хоть какую мелочь… Я как-то недавно проезжал мимо, когда она выводила детей на пикник или что-то в этом роде. Мальчики шалили в вереске, а она вязала и пожаловалась, что – вот досада! – у нее кончилась шерсть. Я говорю: «Ну, позвольте, я вас отвезу в Лимсток? Я все равно хотел купить себе удочку. На это и понадобится-то всего десять минут, и я тут же привезу вас обратно». Она сомневалась: «Как же оставить мальчиков?» Я говорю: «Кто их обидит? Почему бы и не оставить их одних, нечего опасаться!» В общем, я ее отвез, подбросил к лавке, привез назад, только и всего! Уж как она меня благодарила! Признательна и все такое. Милая девушка!
Я сумел наконец сбежать от него.
И как раз после этого я увидел мисс Марпл в третий раз. Она выходила из полицейского участка.
Откуда приходят к людям страхи? Где они формируются? Где они прячутся, прежде чем напасть?
Только одна короткая фраза, услышанная и замеченная, но оставленная без внимания: «Заберите меня отсюда… здесь так страшно… чувствую такую злость…»
Почему Меган сказала это? Что заставило ее злиться?
В смерти миссис Симмингтон не могло быть ничего такого, что заставило бы Меган чувствовать злобу.
Почему ребенок ощутил это? Почему? Почему?
Может быть, потому, что она боялась какой-то ответственности?
Меган? Невозможно. Меган не может иметь никакого отношения к тем письмам – к тем грязным, непристойным письмам.
Ознакомительная версия.
