Она была пуста. Девушки там не было!
Он включил свет. Купе было пусто. Неожиданно он принюхался. Слабо различимый запах, но он сразу узнал его — этот слабый, одуряющий запах хлороформа!
Он вышел из купе (дверь была не заперта, он сразу заметил это) в коридор и огляделся. Никого! Взгляд его устремился на соседнюю дверь. Девушка говорила, что Василиевич едет в соседнем купе. Робертс осторожно потрогал ручку. Дверь была заперта изнутри.
Что же ему делать? Потребовать, чтобы его впустили? Но тот откажется, и, в конце концов, возможно, что девушка вовсе не там! Даже если она там, будет ли она довольна, если дело получит огласку? Он понял, что тайна была непременным условием их игры.
Встревоженный искатель приключений медленно брел по коридору вагона. У последнего купе он остановился. Дверь была открыта. В купе спал проводник. А над ним, на крючке, висела его коричневая форма и фуражка.
В мгновение ока Робертс принял решение. В следующую секунду он уже извлек из купе куртку и фуражку и заспешил по коридору. Он остановился у двери купе, расположенного рядом с купе девушки, собрал свою волю в кулак и резко постучал.
Ответа не последовало, и он постучал снова.
— Месье, — проговорил он с акцентом, насколько у него это получилось.
Дверь слегка приоткрылась, и в щель просунулась голова. Это был чисто выбритый иностранец с огромными черными усами. Он был в ярости.
— В чем дело, — прошипел он на французском.
— Ваш паспорт, месье, — Робертс отступил назад и поманил пассажира. Тот колебался, однако вышел в коридор. На это Робертс и рассчитывал. Если девушка в купе, то этот тип, конечно, не захочет, чтобы проводник туда заходил. Робертс действовал молниеносно. Он со всей силой оттолкнул иностранца. Тот был не готов к удару, и к тому же поезд сильно качало, так что Робертс успел заскочить в купе и закрыть его изнутри.
Девушка лежала поперек койки, во рту у нее был кляп, руки — связаны. Робертс развязал ее, и красавица со стоном упала ему на руки.
— Я чувствую такую страшную слабость, — прошептала она. — Это, наверное, из-за хлороформа. Он… он получил их?
— Нет, — Робертс похлопал себя по карману. — Что мы теперь будем делать? — спросил он.
Девушка села. Ее лицо порозовело. Она взглянула на костюм Робертса.
— Как это умно. Вы так здорово придумали! Он грозил, что убьет меня, если я не скажу, где драгоценности. Я так боялась… И тут появились вы.
Неожиданно она засмеялась:
— Мы его перехитрили. Он не осмелится что-либо предпринять. Он даже не решится вернуться в свое купе. Мы должны оставаться здесь до утра. Он, должно быть, сойдет в Дижоне. Поезд должен прибыть туда через полчаса. Он телеграфирует в Париж, и они будут за ним там следить. А сейчас вам лучше выбросить эту куртку и фуражку в окно. Они вам могут повредить.
Робертс подчинился.
— Мы не должны спать, — решила девушка. — Мы будем бодрствовать до утра.
Это было странное, восхитительное бодрствование. В шесть утра Робертс осторожно открыл дверь и выглянул. Вокруг никого не было. Девушка быстро проскользнула в свое купе. Робертс последовал за ней. В купе были видны следы обыска. Убедившись, что опасности нет, он вернулся в свое купе через умывальную комнату. Его сосед все еще храпел.
В семь утра они прибыли в Париж. Проводник бурно протестовал из-за пропажи куртки и фуражки. Пропажу пассажира он явно не заметил.
А потом началась захватывающая погоня. Робертс и его прелестная спутница меняли такси за такси и колесили по Парижу. Они входили в гостиницы и рестораны в одни двери и выходили в другие. Наконец девушка облегченно вздохнула.
— Я совершенно уверена, что слежки нет, — сказала она. — Мы оторвались от погони.
Они позавтракали и поехали в аэропорт Ле-Бурже. Три часа спустя они были в Кройдоне. Робертс никогда еще не летал самолетом.
В Кройдоне их ждал высокий пожилой джентльмен, отдаленно напоминавший бородача из Женевы. Он приветствовал девушку с особым почтением.
— Машина подана, мадам, — объявил он.
— Этот джентльмен поедет с нами, Павел, — объяснила девушка и затем обратилась к Робертсу: — Познакомьтесь, это граф Павел Степанов.
Машина оказалась огромным лимузином. Они ехали около часа, прибыли в загородную усадьбу и вошли в двери величественного здания. Мистера Робертса провели в комнату, обставленную как кабинет. Там он вернул бесценную пару чулок. Потом его оставили на некоторое время одного. Вскоре граф Степанов вернулся.
— Мистер Робертс, — торжественно проговорил он, — примите нашу искреннюю признательность и благодарность. Вы проявили себя как отважный и благородный человек.
Он держал в руках красную сафьяновую коробочку.
— Позвольте мне вручить вам почетный орден Святого Станислава десятой степени.
Как во сне Робертс открыл коробочку и взглянул на украшенный драгоценностями орден. Пожилой джентльмен все еще говорил.
— Прежде чем вы уедете, вас лично хотела бы поблагодарить великая княгиня Ольга.
Его провели в большую гостиную. Там стояла его прелестная незнакомка, сказочно прекрасная в своей струящейся одежде. Она сделала нетерпеливый жест, и сопровождающий удалился.
— Я вам обязана жизнью, мистер Робертс, — сказала великая княгиня.
Она протянула руку, и Робертс поцеловал ее. Неожиданно красавица наклонилась к нему.
— Вы храбрый человек, — произнесла она.
Губы их встретились. Облако восточных духов обволакивало Робертса.
Мгновение он держал стройную красавицу в объятиях…
Он все еще был как во сне, когда чей-то голос произнес:
— Машина доставит вас, куда вы пожелаете.
Часом позже машина вернулась за великой княгиней Ольгой. Она села в нее вместе с пожилым джентльменом. Машина остановилась у дома великой княгини Ольги в Стретхэме. Она вошла в дом. В комнате у стола сидела пожилая женщина.
— Магги, дорогая, так это ты?
В экспрессе «Париж-Женева» эта девушка была великой княгиней Ольгой, в конторе мистера Пайна она — Маделина де Сарра, а здесь, в доме в Стретхэме, она — Магги Саерс, четвертая дочь честной, с трудом зарабатывающей себе на жизнь семьи…
Мистер Паркер Пайн обедал со своим другом.
— Примите мои поздравления, — говорил тот. — Ваш человек доставил все без сучка без задоринки. Банда Тормали, должно быть, сатанеет при мысли, что чертежи оружия попали в Лигу Наций. Вы сказали своему человеку, что он вез?
— Нет. Я решил, что гораздо лучше будет… э… приукрасить эту историю.
— Очень благоразумно с вашей стороны.
— Это было не то чтобы благоразумие… Просто я хотел, чтобы он получил удовольствие. Я полагал, что чертежи оружия покажутся ему несколько скучным предметом. Я хотел, чтобы у него были приключения.
— Скучным? — переспросил мистер Бонингтон, уставившись на собеседника. — Да эта банда шлепнула бы его, как только обнаружила…
— Да, — мрачно согласился мистер Паркер Пайн. — Но я не хотел, чтобы его убили.
— Вы много зарабатываете своим бизнесом, Паркер? — спросил мистер Бонингтон.
— Иногда я много трачу, — ответил мистер Паркер Пайн. — Если дело того стоит.
В Париже три разъяренных джентльмена напали друг на друга.
— Этот чертов Хупер! — кричал один. — Он вас надул.
— Никто из конторы чертежи не взял, — утверждал второй.
— Но их переправили в среду. Я в этом уверен. Так что вы их прозевали.
— Я не мог, — оправдывался третий. — Кроме одного маленького клерка, в поезде больше англичан не было. А он никогда не слышал о Петерфильде или об оружии. Я это точно знаю. Я его проверял. Петерфильд и орудие для него ничего не значили. — Он засмеялся. — У него был какой-то большевистский комплекс.
Мистер Робертс сидел у газовой горелки. У него на коленях лежало письмо от мистера Паркера Пайна. В него был вложен чек на пятьдесят фунтов «от лиц, восхищенных выполнением поручения». На ручке его кресла лежала книга. Мистер Робертс наугад открыл ее:
«Она проскользнула в дверь — прелестное преследуемое создание».
Ну, он знает все об этом.
Он прочел другую фразу:
«Он принюхался и почувствовал слабый запах хлороформа».
И об этом он знает.
«Он заключил ее в объятия и почувствовал нежный поцелуй ее алых губ».
Мистер Робертс вздохнул. Это был не сон, а все в действительности произошло с ним. Дорога туда была скучновата, но вот дорога обратно! Он получил огромное удовольствие. Но мистер Робертс был рад вернуться домой. Он понимал, что вся жизнь не может быть непрерывной цепью таких приключений. Даже великая княгиня Ольга и тот прощальный поцелуй стали казаться сном.
Завтра возвращается Мэри с детьми. Мистер Робертс счастливо улыбнулся.
Она непременно скажет: «Мы так хорошо отдохнули, но я так мучилась, что ты сидел здесь один, мой родной старичок».
