– Как освоились на новом месте? Хорошее помещение?
– Отличное, сэр. Все в полном восторге.
– Ну, ладно-ладно… Сигарету? Не возражаете, если я закурю трубку?
С растущим удивлением Генри взял предложенную сигарету. Вся эта увертюра была крайне необычна.
Шеф намеренно медленно раскурил трубку, попыхтел, пуская кольца дыма, и спросил:
– Как здоровье вашей жены? Надеюсь, все в порядке?
– Эмми чувствует себя прекрасно, спасибо, сэр.
– Э-э… Тут такое дело, Тиббет… – И шеф скрылся в облаке дыма. – Я вот думаю… Вы свободны в этот уик-энд?
– Сэр, если требуется поработать – я всегда готов.
– А жена?
– Сэр? – удивился Тиббет.
– Вы оба приглашены.
– Приглашены?
– Да. Кристал, – тут шеф закашлялся, – я хотел сказать, леди Балаклава, будет счастлива видеть вас среди своих гостей на приеме, который состоится в субботу в Пламли-Грин.
Генри промолчал, потому что ему нечего было сказать. Имя Кристал Балаклавы напомнило ему о чем-то очень далеком, вызвав почему-то четко направленные ассоциации: яркие дорогие журналы, фотографии светских красавиц… Только… Только все это было необычайно давно! Леди Балаклава… Такое экзотическое имя даже при желании трудно забыть. И Генри вспомнил. Когда-то она была звездой, блистала на приемах… Сколько же ей теперь? По меньшей мере, семьдесят! Что за черт…
– Наверное, мое предложение кажется вам очень странным, – не выдержал затянувшегося молчания шеф, слегка краснея под вопросительным взглядом Генри. – Вряд ли вы когданибудь встречали леди Балаклаву.
– Нет, сэр.
– Она лично позвонила в Скотланд-Ярд и… попросила защиты.
Наконец, Генри позволил себе немного расслабиться. Картина прояснялась.
– Но в таком случае, сэр, можно запросто поручить это дело местной полиции. Они либо дадут ей охрану, либо нет. Вот и все. А чего она, собственно, боится?
На лице шефа появилась кислая гримаса.
– Запутанная история нам досталась, Тиббет. В двух словах – леди Балаклава опасается за свою жизнь. Она считает, что кто-то хочет ее убить.
– Ну и ну! Что навело ее на такие мрачные мысли?
– В том-то и дело. Она не хочет говорить. Видимых причин, похоже, действительно не существует. Хотя можно объяснить и так – она – вдова, живет в громадном доме почти одна, не считая компаньонки, но…
– Если вы позволите, сэр, я замечу…
– Подождите, Тиббет, – шеф остановил его движением руки, – давайте я закончу. Ситуация – экстраординарная. Вам ясно?
– Да, сэр.
– Есть один момент. Вы совсем не знаете, кто такая леди Балаклава.
– Я пытался вспомнить, сэр. Кажется, я встречал ее имя в журналах много лет назад.
– Правильно. Леди Балаклава, или Кристал Малтреверс, дочь сэра Джайлза Малтреверса, засверкала в двадцатых годах как звезда первой величины. Вы ее не помните, потому что вас тогда еще не было на свете. Да и меня тоже. Вот мой отец… Впрочем, это неважно. Затем Кристал вышла замуж за Чарли Гудверта, сказочно богатого человека, торговца всякой кухонной утварью. По сравнению с Кристал он был уже старик. А вскоре Гудверт раздобыл себе титул и стал именоваться бароном Балаклава. Все это было в тридцатых годах. Кристал уговорила его тогда купить громадный дом в Лондоне, почти такой же большой, как их загородное поместье в графстве Суррей. Они… хм, точнее сказать, она закатывала такие вечеринки! Мой отец иногда брал меня с собой, когда его приглашали. Барона, конечно, я так ни разу и не видел. А во время войны он погиб. При одной из бомбежек Лондона бомба угодила прямо в его дом.
Кристал переехала за город – в Пламли-Грин. После войны она хотела вернуться к веселой жизни и пирушкам, но времена изменились. Разудалые компании больше не собирались. Кто умер, кто уехал за границу, а кто сменил имидж и стал более э-э…
– Респектабельным? – улыбнулся Генри.
– Я хотел сказать, ответственным, – хмыкнул в ответ начальник. – Впрочем, это – почти одно и то же. Как видите, мы с вами мыслим одинаково. Золотая бесшабашная молодежь превратилась в солидную публику, покоряющую вершины истеблишмента. Кристал стала чем-то вроде анахронизма. И вот теперь она обратилась к нам с такой странной просьбой.
– Полагаю, у нее до сих пор остались связи с влиятельными людьми.
– Великолепно, Тиббет! В этом все и дело. Рад, что мы понимаем друг друга. Кто только ни влюблялся в Кристал в те далекие годы! Даже сам кардинал обручился с ней, разумеется, до вступления в сан. А скандал с сэром Бэзилом! Теперь никто не помнит, как молодой капитан посадил очаровательную танцовщицу на свой боевой корабль и рванул с ней через океан на курорт в Средиземном море. Сегодня тот капитан ходит в адмиралах. Улавливаете, Тиббет?
– Думаю, да, сэр.
– Отлично, отлично… Ну, тогда вопрос решен. – Шеф вздохнул, расположился поудобней в кресле и громко высморкался в платок.
– Мне все понятно, сэр, кроме одного. Почему местная полиция не может заняться этим делом?
– Не упрямьтесь, Тиббет.
– Вы сказали, что леди Балаклава обратилась за помощью в Скотланд-Ярд…
– Да, и назвала ваше имя.
– Но я ее не знаю!
– Она вас знает. Я всегда был против того, чтобы в прессе упоминались фамилии наших детективов. Она прочитала об одном из ваших дел и была так потрясена, что не хочет никого другого. Именно поэтому она пригласила вас и вашу жену на уик-энд в Пламли-Грин. Об отказе не может быть и речи. В пятницу вечером вы должны, не опаздывая, явиться к ней на ужин. Адрес и прочие инструкции получите у моего секретаря. Вопросы есть?
– Есть, – сказал Генри.
Брови начальника удивленно поползли вверх.
– Какие?
– Если эта леди просит защиты…
– Я ведь уже говорил!
– И если она хочет, чтобы я лично ее охранял, то я не совсем понимаю цель моего визита к ней именно в этот уик-энд. Значит, она считает, что уже в понедельник она будет в полной безопасности? Или мы с женой поселимся у нее навсегда?
– Ах, да! Хорошо, что вы напомнили, Тиббет. Видите ли, у леди Балаклавы в эту субботу – день рождения, и к ней приедут ее родственники.
– Она полагает…
– Нет-нет, – махнул рукой шеф. – Ничего она не полагает. Но именно на этот уик-энд просит защиты.
– Ничего не объясняя?
– Абсолютно ничего. Старушкины причуды. Если бы это был кто-нибудь другой, я бы отказал. Но леди Балаклава… Пожалуйста, Тиббет, не забывайте, что вы будете действовать как бы неофициально. Надеюсь, вы с женой хорошо развлечетесь.
– Надеюсь, сэр, – сказал Генри.
– «След лисы»? – изумилась Эмми. – Невероятное название!
– Он так сказал, – ответил Тиббет. – «След лисы», графство Суррей. Думаю, это не может быть настоящим названием.
– Наверное, какая-нибудь современная ужасная вилла. Кошмар!
– Мы скоро увидим.
Генри свернул с шоссе на проселочную дорогу, незаметную среди густых высоких деревьев. Под колесами машины зашуршала трава. Несколько минут они ехали в этом зеленом тоннеле, пока не обнаружили табличку, висевшую на ветке дуба. «След лисы» – было написано на поржавевшей металлической пластинке.
Дорога, посыпанная когда-то гравием, превратилась в узкую колею, заросшую вереском и кустарником. Затем деревья немного расступились, а после очередного поворота машина выехала на поляну, являющуюся одновременно и двором.
– Господи! – воскликнул Генри.
– Я же тебе говорила, – сказала Эмми.
Дом, стоявший перед ними, был своеобразным и в первые месяцы после постройки, наверное, выглядел весьма впечатляюще – немыслимое нагромождение кубических форм из когда-то ослепительно-белого бетона. Теперь же, полвека спустя, стены потемнели, покрылись плесенью, металлические рамы поржавели – и вся модернистская конструкция казалась кучей картонных ящиков, заброшенных сюда ветром во время грозы. С явной запущенностью дома и дороги к нему резко контрастировал аккуратный газон, украшением которого был фонтан в форме саксофона. В прозрачной чистой воде плавали розовые и белые лилии. А цветочные клумбы вокруг можно было назвать произведением искусства. «Кто-то вкладывает немало труда в этот миниатюрный садик», – подумал
Генри.
Рядом с домом стоял открытый «бентли» тридцатых годов, но в отличном состоянии. Они с Эмми подошли к дому, Генри нажал кнопку звонка, и за дверью раздалась сложная мелодия.
– Все это начинает быть забавным, – хмыкнул Генри.
– По крайней мере, в этом точно что-то есть, – мрачным тоном заметила Эмми.
Они подождали. Но, кроме музыки, ничего не услышали. Генри снова нажал на кнопку.
– Долли! – раздался высокий чистый голос. – Долли, дорогая! Открой дверь! – И через минуту: – А, чтоб тебя!
Послышался стук высоких каблуков на паркете, и дверь распахнула сама леди Балаклава.
– Мои дорогие! – воскликнула она. – Как хорошо, что вы приехали! Генри отметил, что она по-прежнему – очень красивая женщина.
