– Он приехал вчера утром, – добавила она, – и еще не уехал. Вчера вечером у него было свидание с девушкой.
Это меня не удивило. У Ральфа, насколько я мог судить, почти каждый вечер свидание с какой-нибудь девушкой. Но странно, что он выбрал для этого Кингз-Эббот, не довольствуясь веселой столицей.
– С одной из официанток? – спросил я.
– Нет. В этом-то все и дело. Он ушел на свидание, а с кем – неизвестно. (Горькое признание для Каролины.) Но я догадываюсь! – (Я терпеливо ждал.) Со своей кузиной!
– С Флорой Экройд? – удивленно воскликнул я. Флора Экройд в действительности совсем не родственница Ральфу Пейтену, но мы привыкли считать его практически родным сыном Экройда, так что и их воспринимаем как родственников.
– Но почему же, если он захотел увидеться с ней, то просто не пошел в «Папоротники»?
– Тайная помолвка, – объяснила Каролина с наслаждением. – Экройд и слышать об этом не хочет. Вот они и встречаются тайком.
Теория Каролины показалась мне маловероятной, но я не стал возражать. Мы заговорили о нашем новом соседе, который снял недавно коттедж, носивший название «Лиственница», соседний с нашим. К великой досаде Каролины, ей почти ничего не удалось узнать об этом господине, кроме того, что он иностранец, по фамилии Порротт, и любит выращивать тыквы. А Каролину интересует, откуда он, чем занимается, женат ли, какую фамилию носила в девичестве его мать, есть ли у него дети и тому подобное. Признаться, фамилия его звучит несколько странно. Питается он, как все люди, мясом и овощами, но ни один из поставщиков не мог ничего о нем сообщить. Словом, наша доморощенная разведка потерпела крах.
– Милая Каролина, – сказал я. – Его профессия очевидна. Парикмахер. Посмотри на его усы.
Каролина возразила, что в таком случае у него вились бы волосы, как у всех парикмахеров. Я перечислил ей всех известных мне парикмахеров с прямыми волосами, но ее это не убедило.
– Никак не могу разобрать, что он за человек, – огорченно сказала она. – Я попросила у него на днях лопату, и он был очень любезен, но я от него ничего не могла добиться. Я его прямо спросила, не француз ли он, а он сказал, что нет. И почему-то мне не захотелось его больше расспрашивать.
Я почувствовал большой интерес к нашему таинственному соседу: человек, который сумел заставить Каролину замолчать и отправил ее восвояси несолоно хлебавши, должен быть незаурядной личностью.
– У него, – мечтательно заметила Каролина, – есть пылесос новейшей конструкции…
Я прочел в ее взгляде предвкушение нового визита и дальнейших расспросов и поспешил спастись в саду. Я очень люблю возиться в саду. Я был поглощен выпалыванием одуванчиков, когда услышал предостерегающий крик, и какое-то тяжелое тело, просвистев у меня над ухом, упало к моим ногам. Это была тыква.
Я сердито оглянулся. Слева над забором появилась голова. Яйцевидный череп, частично покрытый подозрительно темными волосами, гигантские усы, пара внимательных глаз. Наш таинственный сосед-мистер Порротт. Он рассыпался в извинениях:
– Тысячу раз прошу прощения, мсье. Мне нет оправдания. Несколько месяцев я выращивал тыквы. Сегодня вдруг эти тыквы взбесили меня. Я посылаю их – увы, не только мысленно, но и физически – куда-нибудь вдаль. Хватаю ту, что побольше. Бросаю через забор. Мсье, я пристыжен. Я прошу прощения.
Его извинения меня обескуражили. Тем более что проклятый овощ не попал в меня. Оставалось только пожелать, чтобы подобные упражнения нашего соседа не превратились в привычку, что вряд ли помогло бы укрепить нашу дружбу. Странный этот человек прочел, казалось, мои мысли.
– О нет, – вскричал он, – не страшитесь! Для меня это не привычка. Но представьте себе, мсье, что человек трудился во имя некой цели, работал не покладая рук, чтобы иметь возможность удалиться на покой и заняться тем, о чем всегда мечталось. И вот он обнаруживает, что тоскует о прежних трудовых буднях, о прежней работе, от которой, казалось ему, он был так рад избавиться.
– Да, – задумчиво сказал я, – по-моему, это частое явление. Взять, например, меня: год назад я получил наследство, которое давало мне возможность осуществить свою давнишнюю мечту. Я всегда стремился поглядеть на мир, попутешествовать. Наследство, как я сказал, получено год назад, а я все еще здесь.
– Цепи привычки, – кивнул наш сосед. – Мы трудимся, чтобы достичь некой цели, а достигнув ее, чувствуем, что нас тянет к прежнему труду. И заметьте, мсье, моя работа была интересна. Интереснейшая работа в мире.
– Да? – не без любопытства спросил я. Дух Каролины был силен во мне в эту минуту.
– Изучение природы человека, мсье!
Совершенно ясно – парикмахер на покое. Кому секреты человеческой природы открыты больше чем парикмахеру?
– И еще у меня был друг – друг, который много лет не разлучался со мной. Хотя его тупоумие иной раз меня просто пугало, он был очень дорог мне. Его наивность и прямолинейность были восхитительны! А возможность изумлять его, поражать моими талантами – как мне всего этого не хватает!
– Он умер? – спросил я сочувственно.
– О нет. Он живет и процветает, но – на другом полушарии. Он теперь в Аргентине.
– В Аргентине! – вздохнул я завистливо.
Я всегда мечтал побывать в Южной Америке. Я снова вздохнул и заметил, что мистер Порротт смотрит на меня с симпатией.
– Ну поскольку мы соседи, умоляю вас принять и презентовать вашей сестре мою лучшую тыкву.
Изящным движением он нырнул за забор и снова возник с гигантской тыквой в руках, которую я и принял с надлежащими изъявлениями благодарности.
– Поистине, – весело воскликнул он, – я не зря прожил это утро. Я познакомился с человеком, который напоминает мне моего далекого друга. Кстати, у меня к вам вопрос. Вы, вероятно, знакомы со всеми здешними жителями. Кто этот молодой человек с темными волосами, темными глазами и красивыми чертами лица? У него этакая горделивая посадка головы, веселая улыбка.
Портрет не оставлял места для сомнений.
– Это, вероятно, капитан Ральф Пейтен, – ответил я.
– Но прежде я его здесь не видел.
– Да, он здесь давно не бывал. Он сын, то есть приемный сын, мастера Экройда из «Папоротников».
– Как я не догадался! – с досадой воскликнул мой собеседник. – Мистер Экройд столько раз говорил о нем.
– Вы знакомы с мистером Экройдом? – удивленно спросил я.
– Мы встречались в Лондоне. Я просил его ничего не говорить здесь о моей профессии. Я предпочитаю инкогнито.
– Понимаю, – сказал я. Меня позабавил его снобизм. Но маленький человечек улыбался невозмутимо и почти величественно.
– Я не гоняюсь за дешевой известностью. Я даже не стал исправлять местную версию моей фамилии.
– Ах, так! – сказал я несколько растерянно.
– Капитан Ральф Пейтен, – задумчиво продолжал мистер Порротт. – Он помолвлен с очаровательной мисс Флорой Экройд.
– Кто вам это сказал? – удивленно спросил я.
– Мистер Экройд. Неделю тому назад. Он был очень доволен, он давно желал этого, насколько я мог понять. Он даже несколько нажал на молодого человека. Что было неразумно. Молодые люди должны жениться по собственной склонности, а не по выбору своих отчимов, от которых они ждут наследства.
Я окончательно растерялся. Хотя Экройд – человек, готовый оказывать покровительство людям более низкого происхождения, все же он вряд ли стал бы откровенничать с парикмахером и обсуждать с ним брак своей племянницы. Я пришел к заключению, что едва ли Порротт – парикмахер. Чтобы скрыть смущение, я заговорил наугад:
– Почему вы обратили внимание на Ральфа Пейтена? Из-за его красивой внешности?
– Не только. Хотя он, конечно, красив, как греческий бог, по выражению ваших великосветских романисток. Нет, в этом юноше есть что-то непонятное для меня.
Последние слова были сказаны задумчивым тоном и произвели на меня какое-то странное впечатление. Порротт словно бы взвешивал этого мальчика, исходя из чего-то мне неизвестного. В этот момент сестра окликнула меня, и я ушел под этим впечатлением.
Каролина была в шляпке и, видимо, только что вернулась с прогулки. Она начала без предисловий:
– Я встретила мистера Экройда и, разумеется, остановилась перекинуться словом, но он спешил. (Без сомнения, встреча с Каролиной для Экройда столь же неприятна, как и с мисс Ганнет. Даже, пожалуй, неприятнее, потому что от Каролины труднее отделаться). Я его сразу спросила о Ральфе. Он очень удивился – он не знал, что мальчик здесь. Он даже сказал, что я, верно, ошиблась. Я – представляешь!
– Смешно, – сказал я, – он должен бы лучше знать тебя.
– Тогда он сказал мне, что Ральф и Флора помолвлены.
– Я знаю, – перебил я со скромной гордостью.
– От кого?
– От нашего соседа.
Каролина преодолела искушение переменить тему и продолжала:
– Я сказала мистеру Экройду, что Ральф остановился в «Трех кабанах».
