В ящике лежала маленькая бутылочка с отвинченной крышкой. Она была пуста. На ярлычке было написано: «Люминал». Подумав немного, я посмотрел на свои часы и спросил Крейла, в котором часу точно она покинула офис.
– Примерно в четыре десять. Она сказала, что плохо себя чувствует и хочет уйти домой. Я ей разрешил.
– Вы не заметили ничего странного?
– В чем?
– В том, как она с вами попрощалась.
Он посмотрел на меня измученными глазами и медленно кивнул. Я не стал спрашивать его, что это было, но он сам все выложил:
– Да, было что-то необычное в том, как она это сказала. Что-то прощальное. Полагаю, она прочла мои мысли.
Я посмотрел на часы. Было пять пятнадцать. Я сел в кресло напротив Крейла, вынул пачку сигарет и предложил ему. Он покачал головой.
Я курил, а Крейл молча наблюдал за мной. Стоваттная лампа под потолком высветила мельчайшие капельки пота у него на лбу.
– Откуда вы узнали, что она собирается уехать? – спросил Крейл.
– А как вы узнали, что ваша жена ехала в машине за Руфусом Стенберри?
– Она сказала мне сама, – ответил он после некоторого колебания.
Я ухмыльнулся.
– Вы мне не верите? – покраснел он.
– Нет.
Он сжал губы.
– Я не привык к тому, чтобы мои слова подвергались сомнению.
– Я знаю, – сказал я сочувственно. – Ложь вам дается с трудом. Это Джорджия ехала в своей машине или вы одолжили ее?
Он не мог спрятать испуг, мелькнувший в его глазах. Я уселся поудобнее и продолжал курить.
– Откуда вы взяли, что машина Джорджии была там?
– Одна женщина из тех, кто попал в эту аварию, записала номера всех машин.
– Должно быть, она неправильно записала номер.
Я улыбнулся и промолчал.
– Хорошо, – выпалил Крейл, – я одолжил ее машину. Она ничего об этом не знала. Я хочу сказать, не знала о том, для чего она была мне нужна. Черт бы все побрал, Лэм, я был такой скотиной, что следил за своей женой. Я хотел знать… я думал, что у нее свидание с кем-то. И я хотел выяснить… вы знаете… насчет этого «Стенберри-Билдинг».
– Я знаю.
Он замолчал.
– Когда вы поняли, что у вашей жены неприятности, то решили, что, как бы там ни было, вы будете на ее стороне. Но вы узнали, что Эстер Уитсон записала ее имя и адрес, а также номер ее машины в связи с той автомобильной аварией, и решили все утрясти.
Он опять ничего мне не ответил.
– Жизнь – это странная штука, в ней множество всяких явлений. Часто бывает трудно что-то сделать, не обидев кого-нибудь.
Я видел, что он пытается заглянуть мне в глаза, но специально не поворачивался к нему и говорил холодно, безучастно:
– Почти всегда в сердечных делах получается так, что мы причиняем кому-то боль, хотим мы того или нет. Часто мы раним нескольких людей. Но когда вы выбираете того, кого не хотите обижать, вы иногда как бы под гипнозом выбираете того, кто не хочет быть обиженным. Вам понятно, о чем я говорю?
– Не вижу, какое отношение это имеет ко мне.
– Часто женщина, по-настоящему любящая вас, остается в тени, и вы порой не осознаете глубину причиненной ей обиды. С другой стороны, есть множество женщин, которые умеют прямо сказать: «Я не хочу, чтобы меня обижали».
– О чем, черт возьми, вы говорите?
– О вашей жене.
Секунд десять мы молчали, потом он вскочил и воскликнул:
– Боже мой! Мне следовало вас ударить!
– Не делайте этого. Лучше загляните в ванную.
Он в три прыжка достиг двери ванной и распахнул ее. Джорджия Раш, полностью одетая, лежала в ванне. Лицо ее было мертвенно-бледным, рот приоткрыт.
Я бросился к телефону, набрал номер управления полиции и попросил соединить меня с Фрэнком Селлерсом из отдела по расследованию убийств. Через несколько секунд Селлерс уже был на проводе.
– Фрэнк, это Дональд Лэм. Пошли «Скорую помощь» по адресу Вест-Орлеан-авеню, 207. Квартира 243. Хозяйка пыталась покончить с собой. Приняла большую дозу люминала. С того момента прошло не более сорока пяти минут, и промывание желудка, и стимулирующее для сердца еще могут ее спасти.
– Как ее зовут?
– Джорджия Раш.
– Почему я должен этим заниматься?
– Здесь находится Эллери Крейл, и он может кое-что тебе рассказать, если ты с ним поговоришь.
– Я понял.
– И пошли одного из твоих людей задержать Фрэнка Л. Глимсона из фирмы «Косгейт и Глимсон». Они адвокаты. Скажи ему, что Ирма Бегли, которая выступала истцом по делу против Филиппа Каллингдона, призналась в мошенничестве и сделала заявление, которое уличает фирму «Косгейт и Глимсон». Спроси их, не желают ли они сделать заявление. И не разрешай им звонить по телефону.
– Эта Джорджия Раш, – спросил Селлерс, – она будет говорить?
– Нет, тот, кто тебе нужен, – это Эллери Крейл.
Крейл, выходивший в этот момент из ванной, удивленно спросил:
– В чем дело? Кто назвал мое имя?
– Я пытался заказать сюда горячий кофе. Нам стоило бы вытащить ее из ванны и попробовать обтереть холодной водой.
Мы с Крейлом вытащили Джорджию.
– Она отравилась, – сказал Крейл. – Что же нам делать?
– Положить ей на грудь и на лоб холодное мокрое полотенце. Я заказал кофе, но что-то его не несут. Пойду спущусь и принесу черный кофе сам.
В отчаянии оглянувшись вокруг, Крейл предложил:
– Мы могли бы сварить кофе здесь.
– У нас нет времени. Здесь рядом есть ресторан, – сказал я и вышел, оставив в комнате Крейла с Джорджией Раш.
Я ехал с такой скоростью, что вполне мог схватить штраф за превышение. Было бы хорошо оставить машину где-нибудь в двух кварталах от дома, где жила Билли Прю, но у меня уже не было на это времени. Я подъехал прямо к дому, поставил машину перед входом, взбежал по ступенькам и позвонил.
У меня был один шанс из десяти, если не один из сотни. Если она дома, то должна в этот момент укладываться, но… Я опять позвонил – ничего. Кругом все было тихо.
Я вынул отмычки и попробовал замок, но отмычки не подошли. Подошел ключ от моей собственной квартиры. Но прежде чем я успел его вытащить, дверь распахнулась, и Билли, стоя на пороге, саркастически произнесла:
– Чувствуйте себя как дома! Входите. О, это ты!
– Почему ты не отвечала на стук в дверь?
Она поднесла руку к горлу:
– Ты меня испугал до полусмерти своим стуком.
– Что-то не похоже.
– Почему ты не сказал, кто стучит?
– Каким образом?
– Мог бы крикнуть через дверь.
Я осторожно прикрыл за собой дверь и убедился в том, что замок захлопнулся.
– Вот было бы мило, если бы я, стоя там, в коридоре, начал бы вопить: «Эй, Билли, это Дональд Лэм, частный детектив. Открой! У меня к тебе дело!»
– Да, так у тебя ко мне дело?
Я осмотрелся. Дверь в спальню была открыта, на кровати лежали сложенные стопками вещи. На полу стояли два больших чемодана и сундук, а также несколько шляпных коробок.
– Куда-то уезжаешь? – спросил я.
– Ты же не ждешь, что я останусь здесь?
– Нет, если можешь найти другую квартиру.
– Я нашла другую квартиру.
– Где?
– Буду жить с подругой.
– Сядь на минутку. Нам надо поговорить.
– Дональд, я хочу отсюда убраться. Здесь мне все действует на нервы и… и я боюсь!
– Чего ты боишься?
– Ничего, – ответила она и отвела глаза.
– Необычайно логично.
– Заткнись! Какая может быть логика, если мне страшно.
– Может быть, она и не нужна.
Я сел в удобное кресло, закурил и сказал:
– А теперь давай порассуждаем.
– О чем?
– Об убийстве.
– Мы непременно должны это обсуждать?
– Да.
– И что же?
– Ты абсолютно уверена, что часы Стенберри шли на час вперед, когда ты его оставила в ванной?
– Да.
– И ты поставила их на час назад, когда вернулась?
– Да.
– Уверена, что раньше ты не могла их перевести на час назад?
– Я должна была так сделать, но не сделала, и это меня беспокоило.
– Хорошо. Давай поработаем мозгами. Два человека имели дело с этими часами, и одной из них была ты. Теперь скажи: кто знал об этом плане перевести часы вперед?
– Только Питтман Римли и я.
– И этот парень в мужском туалете.
– Да, я о нем забыла.
Я встал и начал ходить по комнате из угла в угол. Она спокойно наблюдала за мной. Я подошел к окну и стал смотреть на улицу.
– На что ты там смотришь?
– Машина агентства припаркована прямо у входа в дом.
– Ну и что? – Она подошла и встала рядом со мной.
– Вчера кто-то положил орудие убийства в мою машину. Я не знаю, когда это было сделано, поэтому мне пришлось сначала заняться вопросом «почему», и это может дать мне ключ к разгадке «когда».
– Что ты имеешь в виду, говоря «почему»? Думаешь, кто-то хотел тебя подставить?
– Либо хотел подставить, либо нет.
– Но это ведь элементарно!
– Мы и должны начать с элементарных фактов. Есть какое-то объяснение всему, настолько простое, что я его просмотрел.
– Какое?
– Или кто-то положил орудие убийства в мою машину, желая меня подставить, или просто случайно. Естественно, я исходил из предположения, что кто бы его ни положил в машину, но он хотел меня подставить. Теперь же я начинаю думать, что есть и более простое объяснение.
