— Ей не понравилось, как я веду дело. Она решила выступить в качестве свидетеля.
— Когда об этом стало известно?
— Вчера поздно вечером.
— Вы мне об этом не сказали.
— Я не хотел вас волновать.
В это время открылась дверь, и твердой походкой с высоко поднятой головой в зал суда вошла Эльза Гриффин. Она подняла правую руку, принесла присягу и заняла свидетельское место.
— Ваше имя? — начал допрос Гамильтон Берджер.
— Эльза Гриффин.
— Вы знакомы с обвиняемым?
— Я работаю у него.
— Где вы были шестого апреля этого года?
— В мотеле «Стейлонгер».
— Что вы там делали?
— Я была там по просьбе одного лица.
— Складывается необычная ситуация, — обратился к судье Страусу Гамильтон Берджер. — Я хочу заявить, что свидетельница, с одной стороны, обращается к властям с просьбой принять соответствующие меры, а с другой — находится в сговоре с неким лицом, которое я вскоре назову, и намерена скрыть некоторые улики, которые, как мы считаем, имеют непосредственное отношение к настоящему делу. Свидетельница вызвана в суд повесткой. Она не только согласна, но и высказала желание дать показания относительно некоторых сторон дела. Однако не намерена высказываться по другим вопросам. Она отказалась сделать какое-либо заявление по этому поводу. Таким образом, мне неизвестно, насколько она осведомлена о других сторонах дела. Она готова дать показания только по одному вопросу. В результате, когда дело касается тех вопросов, по которым свидетельница не намерена давать показания, я вынужден подходить к ней как к предубежденной против выставившей ее стороны.
— Тогда, — сказал судья Страус, — вам следует сначала допросить ее по тем вопросам, по которым она готова дать показания. А там, где она выступает как нелояльный свидетель, получить у нее информацию, применив приемы, предусмотренные для допроса предубежденных свидетелей.
— Хорошо, Ваша честь.
Гамильтон Берджер повернулся к Эльзе Гриффин.
— Вы в течение нескольких лет работаете у обвиняемого?
— Да.
— В каком качестве?
— Я его личный секретарь.
— Вы знакомы с мистером Моррисоном Бремсом, управляющим мотеля «Стейлонгер»?
— Да.
— Разговаривали вы с Моррисоном Бремсом шестого апреля сего года?
— Да.
— В какое время?
— Вечером, — О чем?
— Протестую против этого вопроса как несущественного, не относящегося к делу и не правомерного, — заявил Мейсон.
— Разрешите, Ваша честь, — вмешался Гамильтон Берджер. — Мы намерены показать, что свидетельница во время этого разговора являлась посредником обвиняемого. Она прибыла в мотель, выполняя его указания.
— Начните с этого, — распорядился судья Страус.
— Но, Ваша честь, здесь мы сталкиваемся с трудностями, поскольку это один из моментов, когда свидетельница отказывается проявить лояльность.
— Но по другим вопросам свидетельница выступает как лояльная? — задал вопрос судья Страус.
— Да.
— Суд предлагает провести допрос до конца той части, где свидетельница выступает как лояльная. Там, где она становится предубежденной против выставившей ее стороны, с разрешения суда вы сможете продолжить допрос. Вопросы должны быть конкретными: что произошло, где, когда и почему.
Гамильтон снова обратился к Эльзе.
— После этого разговора вы возвращались в мотель «Стейлонгер» поздним вечером шестого апреля?
— Фактически это было уже рано утром седьмого апреля.
— Кто послал вас в мотель «Стейлонгер»?
— Мистер Перри Мейсон.
— Вы хотите сказать, что получили указания от мистера Мейсона, адвоката Стюарта Г. Бедфорда, обвиняемого по данному делу?
— Да.
— Какие вам были даны указания?
— Мне было поручено снять обнаруженные в двенадцатом номере отпечатки пальцев. Тщательно все протереть, чтобы уничтожить те, что могли оказаться не замеченными мной. Снятые отпечатки доставить мистеру Мейсону.
— Вы знакомы с техникой снятия отпечатков?
— Да.
— Вы обучались этому?
— Да.
— Где?
— Окончила специальную заочную школу.
— Где вы взяли все необходимые приспособления?
— Меня снабдил ими мистер Мейсон.
— И что вы сделали, когда получили все это от мистера Мейсона?
— Я отправилась в мотель и сняла отпечатки пальцев, как мне было сказано.
— Что было потом?
— Я передала отпечатки мистеру Мейсону, чтобы из их числа исключить мои и оставить только те, которые были сделаны лицом, проникшим в номер во время моего отсутствия.
— Это было сделано?
— Да. Мне было сказано об этом мистером Мейсоном. Он также сообщил, что почти все отпечатки принадлежали мне, за исключением четырех.
— Вы знаете, какие именно?
— Да. Я все карточки пронумеровала. На этих четырех стоят номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. Отпечатки на четырнадцатой и шестнадцатой карточках сняты со стеклянной ручки стенного шкафа, девятой и двенадцатой — с зеркала.
— Известно ли вам, где эти четыре карточки находятся сейчас?
— Да.
— Где?
— У меня.
— Как они оказались у вас?
— Я выхватила их вчера вечером у Перри Мейсона и побежала в полицию, так как мистер Мейсон пытался их у меня отобрать.
— Вы оставили карточки в полиции?
— Нет.
— Почему?
— Я не хотела, чтобы с ними что-нибудь произошло. Видите ли, к тому времени я знала, чьи это отпечатки. Поэтому я убежала с ними.
— Почему вы считаете, что были вынуждены убежать? — спросил Берджер.
Судья Страус бросил взгляд на Мейсона, ожидая реакции с его стороны. Но Мейсон промолчал, и судья Страус повернулся к Эльзе.
— Не отвечайте пока на этот вопрос! Желает ли защита выразить протест против вопроса? — обратился судья к Мейсону.
— Нет, Ваша честь, — ответил тот. — Я понимаю, что меня здесь судят, и хочу услышать все, что будет сказано. Судья Страус нахмурился.
— Вы можете считать так, мистер Мейсон, но это спорный вопрос. Бесспорным является лишь то, что судят вашего клиента. Ваша прямая обязанность защищать его интересы независимо от того, как это скажется на вас.
— Понимаю, Ваша честь.
— Заданный вопрос можно оспорить: он требует от свидетельницы сделать свой вывод.
— Возражений нет, Ваша честь.
После некоторого колебания судья Страус сказал:
— Считаю нужным заявить, мистер Мейсон, что суд вмешается, если ваши интересы войдут в противоречие с интересами вашего клиента, а с вашей стороны не последует возражений против вопросов, которые могут нанести вред вашему клиенту.
— Думаю, — сказал Мейсон, — что может произойти противоположное. Ответ свидетельницы, скорей всего, будет направлен против меня и в защиту интересов обвиняемого. Вот почему она одновременно выступает как свидетель лояльный — по отношению к одним моментам этого дела и как свидетель предубежденный против выставившей его стороны — по отношению к другим. Она считает, что должна дать показания против меня и защитить интересы человека, у которого работает.
— Хорошо, — резюмировал судья Страус, — если вы не возражаете, свидетельница ответит на поставленный вопрос.
— Отвечайте на вопрос, — обратился к Эльзе Гриффин Гамильтон Берджер. — Почему вы решили убежать?
— Потому что я уже тогда знала, чьи это отпечатки пальцев.
— Знали?
— Да.
— Вы сказали, что изучали дактилоскопию?
— Да.
— И были способны определить, кому принадлежат эти отпечатки пальцев?
— Да, сэр.
— Вы сравнили их с подлинными отпечатками?
— Да. И могу сказать, чьи они. Гамильтон Берджер обратился к судье:
— Ваша честь, я должен сказать, что ввиду необычности ситуации я делаю пробный ход. Свидетельница обещала дать показания со свидетельского места, но отказалась сообщить мне...
— Возражений нет, — прервал его судья Страус. — Но воздержитесь комментировать показания свидетельницы, пока они не станут предметом обсуждения присяжных. Продолжайте задавать вопросы и слушайте ответы.
— Да, Ваша честь, — сказал Гамильтон Берджер. Судья Страус взглянул на Мейсона. Тот был погружен в размышления.
— Вы сами смогли определить, чьи это отпечатки?
— Да, сэр.
— Чьи же они, по вашему мнению?
— Одну минутку, — вмешался судья Страус. — Очевидно, адвокат не собирается возражать против вопроса как необоснованного и требующего от свидетельницы мисс Гриффин высказать свое мнение?
— Да, Ваша честь, — ответил Мейсон.
— Вы утверждаете, что изучали дактилоскопию? — спросил судья Страус Эльзу.
— Да, Ваша честь.
— Каким образом?
— Заочно.
— Как долго длилось обучение?
— Я прошла полный курс. У меня есть свидетельство. Я научилась снимать отпечатки, выделять в них характерные особенности, сравнивать и классифицировать.
