– Да.
– С кем?
– С Ирвином Виктором Фордайсом.
– Вы сами доставили его на яхту?
– Да.
– И он был тем самым молодым человеком, с которым видел вас в этот вечер Дрю Кирби?
– Нет, нет, постойте, – вмешался Робли Хастингс. – Я представляю здесь прессу, но все-таки я не могу позволить, чтобы вы управляли свидетелем во время дачи показаний. Вам не дали бы делать этого в суде, и я не думаю, что вы имеете право делать это сейчас. Теперь я вижу, для чего вы с таким шумом устроили это заседание. Вы хотите вложить ваши слова в уста свидетельницы.
Мейсон развел руками:
– Вы находитесь здесь как представитель прессы, а не как окружной прокурор. И я веду свое интервью так, как считаю нужным. Так что сядьте на свое место и молчите.
– Как представитель прессы, я вовсе не должен сидеть на месте и молчать, – возразил Хастингс.
– Ладно, – сказал Мейсон. – Я веду это шоу. И я указываю, на каких условиях миссис Бэнкрофт будет рассказывать свою историю. Скажите, джентльмены, вы хотите, чтобы она продолжала рассказ по правилам, которые я установил, или предпочитаете отменить интервью из-за того, что окружной прокурор, который замаскировался здесь под представителя прессы, считает мой вопрос неправомочным?
В зале поднялся шум:
– Нет, нет! Продолжайте как начали. Мы хотим услышать ее рассказ. А потом мы зададим свои вопросы.
– Потом можете спрашивать, о чем хотите, – согласился Мейсон, – но сейчас она будет говорить на тех условиях, которые сочтет для себя удобными. Ее не устраивает, чтобы окружной прокурор диктовал ей свои правила, точно так же как это не устраивает меня.
– Пусть продолжает, – сказал один из журналистов.
– Я протестую, – сказал Хастингс. – Я…
– Заткнитесь, Хастингс, – вмешался другой журналист. – Если вы не замолчите, то испортите нам все дело. Говорю вам, заткнитесь!
– Как вы смеете говорить со мной в таком тоне? – побагровел Хастингс.
– Я смею говорить в таком тоне, потому что я занимаюсь здесь своей работой. Я представитель одной из загородных газет этого округа. Моя газета выступала против, когда вас избирали в прокуроры, и будет бороться с вами на следующих выборах. А до этого времени помалкивайте и не мешайте нам работать этим вашим прокурорским крючкотворством.
Хастингс попытался что-то ответить, но потом передумал и погрузился в угрюмое молчание.
– Мы можем продолжать, – обратился Мейсон к миссис Бэнкрофт. – Расскажите нам о том, что произошло. Зачем вам было нужно встречаться с Фордайсом? С какой целью вы отвезли его на свою яхту?
– Я хотела, чтобы он взял нашу яхту и уплыл на ней в Каталину.
– Зачем?
– Чтобы его не нашел Джилли.
– Почему вы хотели держать его подальше от Джилли?
– Потому что Джилли… в общем, я подумала, что Джилли нельзя доверять. Я подумала, что Джилли попытается найти его и вытянуть какую-нибудь информацию, которую потом использует против меня и моих близких.
– Что случилось дальше? – спросил Мейсон.
– Я хотела собрать для него немного денег. У меня не было с собой достаточной суммы, поэтому я поехала к своим друзьям, у которых надеялась найти наличные. Я не стану упоминать их имен, но они одолжили мне три тысячи долларов. Они не хотят, чтобы их впутывали в это дело, и я думаю, что их желание вполне оправданно.
– Почему они хотят избежать огласки?
– Потому что они всегда хранят у себя дома несколько тысяч наличными, и, если об этом узнают, они станут удобной мишенью для грабителей.
– Да, это вполне понятно, – согласился Мейсон. – Что произошло потом? Вы собрали деньги и вернулись опять на яхту. Что случилось, когда вы поднялись на борт яхты?
– Ее двигатель работал вхолостую. Я привязала шлюпку, поднялась на палубу и вошла в каюту. Потом я увидела на баке фигуру человека, который сматывал якорную цепь. Я подумала, что это Фордайс. Я включила в каюте лампу. Человек, стоявший на носу яхты, увидел свет, перехлестнул цепь через кнехт на баке, повернулся ко мне и пошел к каюте.
Перед тем как войти, он замкнул сцепление, яхта тронулась с места и пошла вперед малым ходом, волоча за собой часть якорной цепи.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Потом я поняла, что человек, которого я видела, был не Фордайс, а Джилли. Я спросила его, где Фордайс, потом спросила, что он с ним сделал, но он ничего не ответил.
– Какая была погода? – спросил Мейсон.
– Густой туман.
– И яхта двигалась в этом тумане?
– Да.
– По какому-то определенному курсу или так, неизвестно куда?
– По курсу, который установил этот человек.
– Что было дальше?
– Я была испугана. Стала пятиться назад, а он начал надвигаться на меня. Я снова спросила, где Фордайс, но он только подходил ко мне, вытянув руки, как будто собирался меня задушить.
– Это ваше предположение, – сказал Хастингс. – Вы не могли знать, собирается ли он вас задушить.
– Заткнитесь! – закричал репортер загородной газеты. – Мы сами зададим ей все вопросы, когда она закончит.
Миссис Бэнкрофт сказала:
– У него был такой вид, как будто он собирался меня задушить. Он подходил ко мне с угрожающим лицом, вытянув руки.
– Что вы сделали? – спросил Мейсон.
– Я оцепенела от страха. Потом я вспомнила, что у меня в сумочке есть револьвер.
– Чей револьвер?
– Моего мужа.
– Где вы его взяли?
– Я достала его из ящика тумбочки, которая стоит возле кровати. Он всегда лежал в этом ящике.
– И что вы с ним сделали?
– Я вытащила его из сумочки, направила на Джилли и сказала, чтобы он остановился.
– Вы взвели курок?
– Это был шестизарядный револьвер, и я взвела курок. Я знаю достаточно, чтобы справиться с оружием.
– Откуда вы почерпнули свои познания насчет оружия?
– Мой муж хотел, чтобы я умела стрелять в случае необходимости. Когда мы приезжали в свой коттедж в горах, он всегда давал мне сделать несколько выстрелов по цели.
– Из этого револьвера?
– Из этого револьвера.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Что произошло потом?
– Человек на мгновение заколебался, потом снова двинулся вперед, и меня буквально парализовало от страха.
В этот момент волочившийся якорь задел за дно, и яхта неожиданно остановилась; вся лодка при этом содрогнулась и… я не помню, чтобы нажимала на спуск, но от толчка я потеряла равновесие, и револьвер выстрелил.
– И что случилось?
– Я попала в него.
– Куда именно?
– Прямо в грудь.
– Откуда вы это знаете?
– Потому что туда был нацелен револьвер во время выстрела, а потом человек упал вперед.
– Что вы сделали после этого?
– Он еще не успел упасть, как я бросилась бежать. Потом я вскочила на борт яхты и прыгнула в воду.
– Зачем вы спрыгнули за борт?
– Я была испугана.
– Чего вы боялись?
– Уилмера Джилли.
– Но если вы его застрелили и он был мертв, почему вы его боялись?
– Я… я не знаю. Думаю, что… думаю, в то время я еще не была уверена, что я его убила. Просто хотела как можно скорей покинуть яхту.
– Что случилось с оружием?
– Точно не знаю. Перед тем как прыгнуть за борт, я не глядя сунула его обратно в сумочку и, наверно, промахнулась. Мне кажется, я слышала, как он сначала ударился о дерево, а потом плюхнулся в воду.
– А где была ваша сумочка?
– Висела у меня на руке. Ремешок был обмотан вокруг запястья.
– Значит, вы не уверены в том, что револьвер оказался вместе с вами за бортом?
– Я думаю, что он все-таки упал за борт. Как я уже сказала, я слышала, как он ударился о дерево, а потом раздался всплеск.
– А ваша сумочка?
– Я точно знаю, что потеряла ее уже после того, как прыгнула в воду, потому что она соскользнула с руки в тот момент, когда я оказалась за бортом.
– Что вы сделали потом?
– Я вынырнула на поверхность и поплыла, а затем попыталась сориентироваться. Я увидела огни на побережье и поплыла на них.
– Долго ли вы плыли?
– Я сделала всего несколько взмахов, потом подумала, что, может быть, здесь уже довольно мелко, опустила ноги и обнаружила, что вода мне чуть выше пояса. Я могла идти к берегу по дну.
– И что вы сделали?
– Я вышла на берег.
– Вы знаете, в каком месте вы вышли на берег?
– Я знала об этом еще раньше, чем вышла из воды.
– Почему?
– Недалеко от яхты был причал, и я его узнала.
– Что это был за причал?
– Причал, где продают машинное масло и бензин. Он находится всего в двух или трех сотнях ярдов от автостоянки возле яхт-клуба.
– Это первый топливный причал к северу от яхт-клуба?
– Да.
– Как далеко от него находилась яхта?
– Теперь, когда я об этом вспоминаю, мистер Мейсон, я думаю, что в то время был прилив, и после того, как якорь зацепился за что-то твердое и застрял, яхта начала двигаться вместе с приливом по направлению к причалу. Когда я спрыгнула в воду, находилась не больше чем в тридцати или сорока футах от причала. До него оставалось двадцать или тридцать футов, когда я его узнала. К этому времени я уже шла по дну.
