– Каким же образом он мог выдавать себя за ее брата, если вы знали его в лицо? – спросил шериф.
– Он сделал вид, что попал в автомобильную аварию. Ему на носу устроили целую пирамиду из бинтов и при помощи лейкопластыря изменили контуры лица. Вдобавок он переменил прическу и сделал фальшивый живот, надев набитый пояс. Пришив Моргана, я завернул пояс в бумагу и бросил в мусорный ящик. Это можно проверить.
– Ну а дальше что? – спросил шериф.
– Дальше я хочу сказать, что было позже. А до этого босс послал верзилу по имени Фред. Его фамилии я не знаю. Он должен был схватить Моргана. Но Сандра изъяла все из сейфов, и Морган прознал об этом. Он решил прикончить ее, забрать бабки и смыться. У Сандры был любовник, которого она хотела скрыть от Моргана, поэтому уговорила Альму спать в ее постели, чтобы муж думал, что она дома. Посреди ночи Морган пробрался в комнату жены и начал душить Альму Хантер, думая, что душит Сандру. Альма сумела отбиться. Он убежал. Все это случилось за день до того, как я его прикончил. Вечером этого же дня Морган признался боссу, что прикарманил половину денег, и пообещал вернуть их. Сказал, что деньги у Сандры. И босс приказал ему забрать их у нее. Но, поймите, босс уже не доверял Моргану. Для него Морган представлял, поскольку был в бегах, большую опасность – он слишком много знал, был на подозрении, и еще Сандра со своим бракоразводным процессом…
Я познакомился с Альмой Хантер. И она мне невероятно понравилась. Когда я узнал, что кто-то пытался ее задушить, я дал ей пистолет, полученный от босса, чтобы она смогла защитить себя. Вечером Морган встретился со мной по указанию босса. Он сказал, что Альма Хантер ушла на весь вечер с каким-то приятелем. Вы поняли, в чем дело? Итак, у Сандры были деньги босса, которые мы хотели заполучить. Было понятно, что разразится скандал, возможно с мордобоем. Сандра, как вы теперь знаете, провела Моргана, а он попался на удочку и заодно, не желая этого, подвел меня. По идее, так считал Морган, я должен был шандарахнуть Сандре по башке и забрать деньги, которые якобы находились у нее на поясе под ночной рубашкой. Я согласился. Мы пошли. Морган открыл квартиру своим ключом, и мы вошли в спальню. Было темным-темно. У меня был фонарик, но Морган сказал, что жена просыпается от малейшего света и поэтому мне надо действовать в темноте. Прежде чем мы вошли в квартиру, я спросил его, есть ли там кто еще. Он уверил меня, что никого. В общем, я пробрался в спальню и услышал чье-то дыхание. Я решил закрыть ей рот рукой, а другой рукой схватить пояс. Где-то в комнате был Морган. Точно не знаю где, но я слышал и его дыхание. Я нащупал рукой лицо и нос, и в этот момент она проснулась. Ничего у меня не вышло. Она действовала очень ловко, как кошка… И выстрелила из этого пистолета. Потом соскочила с постели, подбежала к двери и закричала. И тогда я понял, что это не Сандра, а Альма. Услышав, как захлопнулась входная дверь, я зажег фонарик. Морган заорал на меня, что я все испортил, и начал ругаться. Я молча рассматривал пистолет, лежавший на полу. Она бросила его после выстрела. Я поднял его и, перекричав все еще бесновавшегося Моргана, обвинил его в том, что он нарочно подставил Альму вместо Сандры. Сообразив, что я собираюсь сделать с ним, он попытался бежать, но я застрелил его сзади. Затем бросил пистолет на пол. Мне пришлось передвинуть тело, чтобы открыть дверь. Я вышел через черный ход, поймал такси и поехал домой спать.
– Вы сообщили все это Кануэдеру?
– Тогда нет. Я подумал, он не будет возражать против того, что произошло, и потому незачем было торопиться.
– Ну и что, сумели заснуть?
– Только собрался, как мне позвонила Альма, чего я не ожидал. Остальное вы знаете. Я сделал вид, что сонный, и хозяйке пришлось меня тормошить.
– Пожалуй, я тебе верю, – промолвил шериф.
– Подождите, – сказал прокурор, – это значит, что из пистолета стреляли дважды?
– Так точно, дважды.
– А куда делась первая пуля?
– Откуда мне знать, черт побери! Застряла где-нибудь.
– Да не могли стрелять дважды из этого пистолета, – сказал полицейский из Лос-Анджелеса. – Там было шесть из семи патронов, когда его подняли наши парни из отдела убийств.
– Я вам говорю истинную правду и могу все доказать. Я сам заряжал пистолет. Вставил семь патронов в обойму и один из них загнал в ствол. Затем вынул обойму и добавил один. В результате в пистолете оказалось восемь патронов. Если вы достанете коробку с патронами из комода номера 620 в гостинице Перкинса, то увидите, что там как раз недостает восьми патронов.
– Он прав, – сказал шериф. – В комнате нашли еще одну гильзу.
– Ну, Лэм, – сказал один из калифорнийских полицейских, – поедешь с нами. Собирай свои манатки, и отчаливаем.
– Не собираюсь отчаливать ни сейчас, ни потом.
– Что это значит?
– Я нахожусь в Аризоне, а в Калифорнию меня вовсе не тянет. Во-первых, слишком жарко ехать через пустыню. А во-вторых, мне нравятся и тюрьма, и обращение. Пусть меня судят тут. Я согласен с тем, что мне присудят.
– Значит, хочешь, чтобы мы помучились с получением санкции на твою выдачу, что ли?
– Отсюда я не тронусь.
– Ну и сукин ты… – Один из фараонов пошел на меня.
Однако шериф преградил ему дорогу.
– Только не здесь, друг, – властно сказал он.
– Забери его обратно в камеру, – обратился прокурор к надзирателю. – Нам надо кое с кем созвониться.
– Мне необходимы бумага и ручка.
– Надзиратель принесет, – ответил шериф, обменявшись взглядом с прокурором.
Меня повели обратно в камеру. Было так холодно, что у меня сводило все члены и стучали зубы. Но я смог настрочить, что мне было нужно, под тусклым желтым светом пятнадцативаттной лампы.
Прошло около часа. За мной снова пришли.
– Стенографист отпечатал твое признание, – сказал шериф. – Мы тебе его зачитаем. Если ты согласен, то мы хотим, чтобы ты подписал его.
– Подпишу, подпишу. Но тут у меня есть заявление, которое я требую приобщить к делу.
– Что за заявление? – спросил он, рассматривая исписанный лист бумаги.
– Это заявление, в котором я, Дональд Лэм, известный также как Питер Б. Смит, требую, чтобы ко мне применили закон о защите личности от произвольного ареста.
– Лэм, ты, наверное, совсем свихнулся? – заявил шериф. – Ведь ты же признался, что совершил злостное преднамеренное убийство?!
– Точно. Но я пришил подонка. Вы собираетесь приобщить к делу мое заявление? Иначе я откажусь подписать признание.
– Хорошо! Приложу к делу. Раньше я думал, что ты просто придурок, которому почему-то нравится находиться за решеткой. Теперь – что ты совсем слетел с катушек.
Асфальт закипал под палящими лучами солнца. Зал суда переполняла потеющая публика. Было всего лишь десять утра, но уже страшно пекло. Правда, на воздухе переносить сухую жару сравнительно легко. Но в самом зале от наплыва любопытных получилась буквально парная. Судья Раймонд Олифант занял свое место. Судебный пристав призвал всех к порядку. С высоты своего кресла судья поглядывал на мою персону с доброжелательным любопытством.
– Этот час назначен нами для слушания заявления, представленного Дональдом Лэмом, известным также как Питер Б. Смит, о применении закона о защите личности от произвольного ареста. Вы готовы, мистер Лэм?
– Да, ваша честь.
– Вас представляет адвокат?
– Нет.
– Собираетесь ли вы пригласить адвоката?
– Нет.
– У вас есть средства?
– Есть.
– Вы могли бы пригласить адвоката, если бы хотели?
– Да.
– Но не хотите?
– Нет, ваша честь.
Судья кивнул в сторону прокурора.
– Мы готовы выступать от имени штата, – заявил прокурор.
– Вы зарегистрировали ответ на заявление Лэма? – спросил судья.
– Да, ваша честь. Мы заявляем, что обвиняемый содержится под стражей согласно ордеру, выданному в штате Калифорния по обвинению в тяжком убийстве первой степени. Решается вопрос о санкции на выдачу, и мы ожидаем, что в ближайшее время формальное требование о выдаче будет выслано авиапочтой в Финикс из Лос-Анджелеса. У нас уже есть санкция на выдачу от губернатора штата Аризона. Полагаю, все займет несколько часов.
– И только этим объясняется, почему обвиняемый содержится под стражей?
– Да, ваша честь.
– Нет никаких сомнений относительно личности обвиняемого?
– Нет, ваша честь.
– Хорошо. Выслушаем ваши свидетельства.
Прокурор вызвал шерифа, и тот изложил обстоятельства моего ареста. Потом он вызвал судебного стенографиста, и тот прочитал мое признание.
– Полагаю, – заявил судья, продолжая рассматривать меня тем же доброжелательным взглядом, – что доказательств достаточно. Вы, мистер Лэм, похоже, признались в том, что может быть обозначено – теоретически – как тяжкое убийство первой степени. Во всяком случае, это убийство, хотя степень преступления и злонамеренность умысла должны быть рассмотрены и установлены в суде штата Калифорния. Но для данного суда очевидно, что вы виновны в тяжком убийстве либо первой, либо второй степени. Посему…
