— Ол-райт, — сказал Мейсон. — В таком случае, я ухожу.
— Погодите минутку, Мейсон, давайте поговорим.
— О чем? — спросил, поворачиваясь, адвокат.
— Все это сущая ерунда, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы пошли к Сквирсу.
— Да?
Оксман пожал плечами.
— Мне бы этого не хотелось. Сквирс не может причинить мне никаких неприятностей, но одно время мы с ним были в дружеских отношениях, и я не хотел бы, чтобы из-за ваших глупостей между нами возникли трения.
Мейсон стоял теперь лицом к Оксману, широко расставив ноги, с презрением глядя на него. Вдруг он резким движением выхватил из кармана долговые расписки, разорвал их на кусочки и прошел в ванную. Вернувшись оттуда, он сказал:
— О’кей, Оксман, будем считать, что ваши расписки настоящие.
На лице Оксмана отразилось облегчение.
— Эго уже лучше, — сказал он. — Я знал, что вы человек разумный. Так чего же вы хотите?
— Ничего. Вы, наверняка, прошли по коридору в кабинет Гриба и там увидели Сильвию, склонившуюся над столом. И наверное, увидели настоящие расписки на столе. Во всяком случае никогда не осмелитесь утверждать этого вслух, потому что в таком случае, вся ваша история о том, что вы уплатили Грибу семь с половиной тысяч за эти расписки, летит к черту.
— На что вы намекаете?
— А вот на что, — сказал Мейсон, невесело улыбаясь. — Мне был нужен ответ на один важный вопрос, и я его получил. Теперь я точно знаю, что Кастер Сквирс и в самом деле дал вам только девять с половиной тысяч, когда вы приехали на судно. Эту сумму он выдал, чтобы вы выкупили расписки. В вашем письменном заявлении вы объявили, что встретились с Грибом на судне и выкупили у него эти расписки. Вы дали возможность газетчикам сфотографировать эти расписки, которые сейчас находятся в ваших руках. А вернулись вы с игорного судна с той же суммой денег, с которой отправились туда. В таком случае, согласно ваших собственных утверждений, вы были последним, кто видел Гриба живым. Вы получили от него расписки на семь с половиной тысяч долларов и ничего не заплатили. И тут возникает вопрос: как же вы их получили? Ответ прост: вы поспорили с Грибом, выстрелили ему в голову и забрали эти расписки. На случай, если вас это заинтересует, мистер Фрэнк Оксман, то ваша жена предстанет перед федеральным судом и без малейшего колебания признает эти расписки, как оригиналы, те самые, которые она выдала Грибу. Это обойдется ей в семь с половиной тысяч наличными, но ведь то, чтобы вас повесили, безусловно, стоит этой суммы.
Мейсон подошел к двери и оттолкнул задвижку. На пороге он обернулся и бросил взгляд на Оксмана, у которого на лице застыл ужас.
— О, Господи, Мейсон, вы не можете этого сделать… Сильвия так не поступит. Вы не станете…
Мейсон вышел за дверь, потом приоткрыл ее и сказал:
— Не думаю, чтобы я согласился играть с вами в покер. Потому что, если я выиграю ваш костюм, он мне все равно не пригодится. Ваши вещи чересчур тесны для настоящего мужчины. Всего хорошего!
Захлопнув дверь, Мейсон прошел по коридору, спустился на два этажа и постучал в дверь номера Сильвии.
— Сильвия, — сказал он тихо, — откройте.
Она открыла дверь и уставилась на него вопрошающими тревожными глазами.
— Можете больше не беспокоиться насчет вашего мужа, — сказал Мейсон, входя. — Он до смерти напуган. Думаю, сейчас он укладывает вещи, чтобы сбежать.
— Что же вы с ним сделали?
— Объяснил ему, что по его собственной теории, он последний, кто видел Гриба в живых. Так что теперь он сам попался в собственные сети. Кстати, он ведь живет в этом же отеле.
— Что? — она вздрогнула.
— Да-да, только наверху, в номере 519… Вы-то как решили здесь остановиться?
— Как? Да мы как-то раньше приезжали сюда, когда хотели спрятаться от знакомых… О, Боже, мне следовало бы самой сообразить, что он тоже может сюда явиться… Вы не сказали ему, что я тоже здесь?
— Конечно, нет. Но, может быть, он вас видел в вестибюле?
— Нет, не думаю.
— Во всяком случае, сидите тихо. Пусть ваша дверь все время будет заперта, а если кто-то постучит, не открывайте, пока не выясните, кто это.
— Я здесь не останусь, — сказала она, опускаясь на кровать, словно силы покинули ее.
— И не думайте даже уезжать. Учтите, ведь вас разыскивают. И теперь вы не сможете зарегистрироваться неопознанной ни в одном отеле. Думаю, Фрэнк отсюда выедет не позже, чем через час.
Она с минуту молча глядела на него, потом внезапно спросила:
— Мистер Мейсон, почему вы все это делаете для меня?
— Из чувства справедливости. К тому же, вы вроде моя клиентка.
— Вы уже раньше что-то подобное говорили. И я хотела бы знать, почему вы так считаете. — Видя, что он не отвечает, она продолжала: — Теперь, мне кажется, я понимаю, почему вы так странно вели себя тогда на судне. Вы пытались раздобыть эти самые расписки… И… это, верно, бабушка Бенсон наняла вас для этого.
— Почему вы так думаете?
— Вы спрашиваете меня об этом только для того, чтобы не ответить на мой вопрос. Но только, мистер Мейсон, вот что я хочу сказать. Если бабушка отправилась на судно, считая, что ее могут ждать там неприятности, то у нее непременно был с собой пистолет. Он у нее уже лет десять, и об этом известно множеству людей. Так что не удивляйтесь, если…
— Что это за пистолет?
— Не знаю… Возможно, автоматический.
— Ол-райт, я позабочусь об этом. Теперь вот что. Есть один шанс из тысячи, что вы здесь. Так что, на всякий случай, никому не открывайте дверь, кроме меня. Если я вам вдруг понадоблюсь, то в самом крайнем случае можете позвонить мне по номеру 876-92. Там я скрываюсь. Но звоните только в самом крайнем случае. — Видя, что она потянулась за карандашом, он предупредил: — Запишите таким образом 87-У-6-9-2, это будет выглядеть, как номер удостоверения на машину.
Она записала, подошла к нему и положила руки на его запястья.
— Я никогда не смогу отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.
— Лучше и не пытайтесь.
— Скажите, могут Фрэнка осудить за убийство?
— Очень похоже на то… если это и в самом деле не самоубийство…
— Почему вы сомневаетесь?
— У меня есть свидетель, который считает, что Гриб покончил собой.
Она медленно покачала головой.
— Нет. Гриб никогда бы этого не сделал.
— Но, может быть, полицию больше устроит самоубийство.
Она медленно сказала:
— Пожалуйста, не давайте в обиду бабушку Бенсон. Она… Пусть они лучше считают виновным Фрэнка Оксмана.
— Вам все равно, что будет с Фрэнком?
— Я ему ничем не обязана. К тому же, вы — адвокат бабушки Бенсон и не должны позволить добраться до нее.
— Минуточку, — сказал адвокат многозначительно. — Если я представляю невиноватого клиента, то я это всегда доказываю. Но если окажется, что я представляю виновного клиента, который лжет мне, то это будет очень плохо… для клиента, разумеется. Вот так я веду свои дела, Сильвия.
И с этими словами он быстро вышел.
Полу позвонил Мейсон, говоривший из автомата.
— Твои люди все еще следят за Оксманом?
— Да. Почему ты спрашиваешь?
— Мне кажется, он собирается удрать.
— Он не может этого сделать. Он…
— Он как раз не может не сделать этого, — прервал Мейсон. — Он попался и теперь не посмеет показаться на людях, пока не примирится со Сквирсом. Так вот, мне необходимо будет знать, куда он направится. Но учти, что он будет очень стараться обмануть тех, кто пойдет за ним. Так что я хочу, чтобы ты для отвода глаз поставил к нему на след кого-нибудь не слишком ловкого, кого не трудно провести, а на самом деле поручи слежку опытным агентам. Понял?
— Понял… Послушай, у меня есть для тебя кое-что. Делла Стрит сообщила, что Матильда Бенсон звонила ей и хотела тебя видеть. Она на квартире у Деллы. Это очень важно.
— Ол-райт. Сейчас же еду туда. Еще что?
— Мне удалось раздобыть микрофотографии роковой пули. Он в точности совпадает с фотографией той пули, которую Маннинг вынул из подпорки. Это значит, что Гриб был убит из собственного пистолета, и похоже, что твои дела налаживаются, Перри.
— Будем надеяться. Во всяком случае, у нас есть Фрэнк Оксман, который наделал многое такое, что ему будет нелегко объяснить федеральному суду. Сможем сделать из него козла отпущения, если придется.
— Но на самом деле он ведь не виновен?
— Кто знает? Во всяком случае, он сам поставил себя в такое положение, пытаясь прикарманить семь с половиной тысяч.
— Послушай, хочу предупредить тебя, что около твоей конторы рыщут толпы людей в штатском. Будь осторожен.
— Ерунда, — бодро объявил Мейсон. — Пока, Пол.
Повесив трубку, Мейсон поехал на квартиру Деллы Стрит. Пройдя в соседнюю квартиру, он принялся торопливо и неловко собирать свой чемодан. В дверь, соединяющую квартиры, постучали, он отодвинул задвижку и встретился с тревожными глазами Деллы и внимательными — Матильды Бенсон.
