Ознакомительная версия.
— Конечно, там кишит всякая мелочь, — сказал литератор.
— А разве это не такая же жизнь, как и повсюду? — сказала мисс Марпл.
— Вы равняете себя с инфузорией из стоячей лужи, тетя Джейн?
— Мой милый, ты сам так писал в своем последнем романе, я запомнила.
Остроумный молодой человек обычно не любит, когда его собственные изречения обращают против него. Рэймонд Уэст не был исключением из этого правила.
— Это сказано совсем не о том, — отрезал он.
— Жизнь, в общем, везде одинакова, — продолжала мисс Марпл своим негромким, спокойным голосом. — Человек рождается, потом растет, взрослеет, сталкивается с другими людьми, обкатывается, как галька, потом женится, появляются новые дети…
— А финал один — смерть, — подхватил Рэймонд Уэст. — И не всегда имеется свидетельство о смерти. Порой умирают заживо.
— Раз уж мы заговорили о смерти, — сказала Гризельда. — Вы знаете, что у нас здесь произошло убийство?
Рэймонд Уэст взмахнул сигаретой, отметая убийство одним жестом.
— Убийство — это так грубо, — сказал он. — Меня это не интересует.
Я ни на минуту не поверил его словам. Как говорят, весь мир любит любовь; переиначьте эту пословицу применительно к убийству, и она станет еще более правдивой. Это истинная правда: ни один человек не останется равнодушным к убийству. Люди простые, как я и Гризельда, откровенно в этом признаются, а такие, как Рэймонд Уэст, непременно должны поломаться, напустить на себя притворную скуку, хотя бы на первые пять минут.
Однако мисс Марпл выдала племянника, заметив:
— Мы с Рэймондом во время обеда только об этом и говорили.
— Я всегда интересуюсь местными новостями, — поспешил вмешаться Рэймонд. Он одарил мисс Марпл ласковой, снисходительной улыбкой.
— А у вас есть своя версия, мистер Уэст? — спросила Гризельда.
— Если рассуждать логически, — сказал Рэймонд Уэст, в который раз помахивая своей сигаретой, — Протеро мог убить только один человек.
К его удовольствию, мы замерли, ловя каждое слово.
— Кто? — спросила Гризельда.
— Викарий, — ответил Рэймонд и обличающе указал на меня пальцем.
Я опешил.
— Само собой, — успокоил он меня, — я знаю, что вы его не убивали. Жизнь никогда не соответствует идеалу. Подумайте, какая блестящая драма, как это естественно, церковный староста злодейски убит в кабинете викария самим викарием. Что за прелесть!
— А по каким мотивам? — спросил я.
— О, это самое интересное. — Он выпрямился на стуле, позабыв про сигарету, и она погасла. — Я бы сказал — комплекс неполноценности. Возможно, слишком много подавленной агрессивности. Я бы с удовольствием написал об этом роман. Можно здорово закрутить интригу. Неделю за неделей, год за годом он видит своего недруга то в ризнице, то на пикниках для мальчиков из хора, собирающего пожертвования в церкви, несущего их к алтарю. Не перестает ненавидеть этого человека и каждый раз подавляет ненависть. Это не подобает христианину, и он не станет лелеять ненависть в сердце. А она грызет и терзает его втайне, и в один прекрасный день…
Он сделал выразительный жест.
Гризельда повернулась ко мне.
— Ты когда-нибудь чувствовал что-то подобное, Лен?
— Никогда, — честно ответил я.
— И все же я слышала, что вы не так давно желали его смерти, — заметила мисс Марпл.
(Деннис — негодный мальчишка! Конечно, я сам виноват — не стоило мне говорить об этом.)
— Боюсь, что я это сказал, — признался я. — Порой говоришь несусветные глупости, но в то утро он меня довел до белого каления, честное слово.
— Какая жалость, — сказал Рэймонд Уэст. — Понимаете ли, если бы ваше подсознание жаждало его смерти, оно бы не допустило, чтобы вы высказались вслух.
Он вздохнул.
— Моя теория пошла прахом. Должно быть, это самое прозаическое убийство — месть браконьера или что-нибудь в этом роде.
— Мисс Крэм заходила ко мне сегодня, — сказала мисс Марпл. — Я повстречала ее в деревне и спросила, не хочет ли она посмотреть на мой садик.
— Она так любит садоводство? — спросила Гризельда.
— Вовсе нет, — отвечала мисс Марпл, едва заметно подмигивая. — Но это прекрасный предлог для разговора, вам не кажется?
— А какого вы о ней мнения? — спросила Гризельда. — Я думаю, она не такая уж плохая.
— Она много мне порассказала, — заметила мисс Марпл. — О себе, о своей семье. Кажется, они все умерли в Индии. Грустно, знаете ли. Кстати, она проводит уик-энд в Старой Усадьбе.
— Что?
— Да-да, кажется, миссис Протеро ее пригласила или она сама напросилась, не знаю, каким образом это устроилось. Нужно сделать какую-то секретарскую работу, там накопилась целая куча писем. Это для нее большая удача. Доктор Стоун в отъезде, и девушке нечем заняться. Раскоп был преинтересный, правда?
— Стоун? — повторил Рэймонд. — Археолог?
— Да, он производит раскопки. Во владениях Протеро.
— Интересный человек. Влюблен в свою профессию, — сказал Рэймонд. — Мы познакомились недавно на званом обеде, с ним необыкновенно интересно говорить. Надо будет зайти к нему, повидаться.
— К сожалению, — сказал я, — он только что уехал в Лондон на весь уик-энд. Постойте, да вые ним столкнулись сегодня днем на вокзале.
— Я столкнулся с вами. А при вас был какой-то коротышка в очках.
— Ну да — доктор Стоун.
— Помилуйте, дорогой мой, — это был вовсе не Стоун.
— Как не Стоун?
— Не археолог, во всяком случае. Я его прекрасно знаю. Этот тип вовсе не Стоун — ни малейшего сходства.
Мы уставились друг на друга. Я, в частности, уставился на мисс Марпл.
— Чрезвычайно странно, — сказал я.
— Чемодан, — сказала мисс Марпл.
— Зачем? — сказала Гризельда.
— Совсем как в тот раз, когда человек ходил по домам, выдавая себя за инспектора газовой компании, — сказала, ни к кому не обращаясь, мисс Марпл. — Немалый улов он унес, немалый.
— Самозванец, — произнес Рэймонд Уэст. — Это уже интересно.
— Замешан ли он в убийстве — вот в чем вопрос, — сказала Гризельда.
— Вовсе не обязательно, — сказал я. — Однако… — и я взглянул на мисс Марпл.
— Это Странное Дело, — сказала она. — Еще одно Странное Дело.
— Да, — сказал я, вставая. — И мне кажется, что об этом надо немедленно поставить в известность инспектора полиции.
Как только я дозвонился до инспектора Слака, мне тут же были даны короткие, категорические приказания. Ничто не должно «просочиться». Главное — не спугнуть мисс Крэм. Тем временем будут организованы поиски чемодана в районе раскопа.
Мы с Гризельдой вернулись домой, взволнованные новыми открытиями. В присутствии Денниса мы не могли поговорить — мы честно обещали инспектору Слаку не проронить ни словечка кому бы то ни было.
Но Деннису было не до нас — у него были свои заботы. Он вошел ко мне в кабинет и принялся слоняться, шаркая ногами, вертеть в руках что попало, и вообще вид у него был крайне растерянный и смущенный.
— В чем дело, Деннис? — наконец не выдержал я.
— Дядя Лен, я не хочу идти во флот.
Я удивился. Казалось, что мальчик твердо выбрал будущую профессию.
— Ведь ты об этом так мечтал.
— Да, а теперь передумал.
— Что же ты собираешься делать?
— Хочу стать финансистом.
Я удивился еще больше.
— Как финансистом?
— Обыкновенно. Хочу работать в городе, в Сити.
— Послушай, милый мой мальчик, я уверен, что эта жизнь не для тебя. Даже если я устрою тебя на работу в банк…
Деннис сказал, что он думал не об этом. В банке ему делать нечего. Я спросил, что он конкретно имел в виду, и, разумеется, он сам не знал, чего хочет, как я и догадывался.
В его понимании «стать финансистом» значило быстро стать богачом; с юношеским оптимизмом он считал, что это дело верное, достаточно «работать в Сити». Я попытался рассеять его заблуждения, стараясь не обидеть его.
— А что навело тебя на эти мысли? — спросил я. — Ты был вполне доволен перспективой служить в торговом флоте.
— Верно, дядя Лен, только я подумал… Когда придет время жениться, понимаешь, чтобы жениться на хорошей девушке, надо быть богатым.
— Твоя теория не подтверждается фактами, — заметил я.
— Знаю. Но я говорю о настоящей хорошей девушке. Из хорошей семьи. Она к этому привыкла.
Несмотря на туманные выражения, я понимал, что он имеет в виду.
— Но ведь не все девушки похожи на Летицию Протеро, — сказал я ласково.
Он все равно вспылил.
— Ты к ней ужасно несправедлив. Тебе она не нравится. И Гризельде тоже. Она называет ее занудой!
Со своей, чисто женской, точки зрения Гризельда совершенно права. Летиция и вправду нагоняет на человека скуку. Но мне было вполне понятно, почему это слово задело Денниса.
— Почему люди не могут понять, пожалеть! Даже Хартли Напье, и те на нее напустились — в такое тяжелое время! Подумаешь — ну, ушла она с их дурацкой теннисной игры чуть пораньше. Обязана она, что ли, торчать там, если ей надоело? По-моему, еще много чести, что она вообще туда пошла.
Ознакомительная версия.
