— Я должен идти, — сказал Пуаро.
— К вашему приятелю полицейскому?
— Да.
— Вы выглядите усталым.
— Я действительно очень устал.
— Вам было бы удобнее в парусиновых туфлях или сандалиях.
— Ah ca, non.[24]
— Понятно. В одежде вы весьма претенциозны. — Он окинул Пуаро взглядом. — Tout ensemble[25] необычайно хорош — особенно ваши великолепные усы.
— Я польщен, что вы их заметили.
— По-вашему, их можно не заметить?
Пуаро склонил голову набок.
— Вы сказали, что рисуете юную Миранду, так как желаете ее запомнить. Это означает, что вы уезжаете отсюда?
— Подумываю об этом.
— Однако, мне кажется, вы bien place ici[26].
— Да, вы правы. У меня есть дом — маленький, но построенный по моему проекту — и есть работа, хотя она не так удовлетворяет меня, как обычно. Поэтому меня обуяла охота к перемене мест.
— А почему работа вас недостаточно удовлетворяет?
— Потому что люди, которые хотят приобрести землю и построить дом, разбить или улучшить свой сад, требуют, чтобы я делал ужасные вещи.
— Значит, вы не занимаетесь садом миссис Дрейк?
— Она обращалась ко мне с такой просьбой. Я высказал свои предложения, и миссис Дрейк как будто с ними согласилась. Но я не думаю, — задумчиво добавил он, — что могу ей доверять.
— Вы имеете в виду, что она не позволит вам осуществить ваши намерения?
— Я имею в виду, что миссис Дрейк предпочитает все делать по-своему, и, хотя ее вроде бы привлекли мои идеи, она может внезапно потребовать совершенно иного — чего-нибудь утилитарного, дорогого и показушного. Миссис Дрейк будет настаивать на своем, я не соглашусь, и мы поссоримся. Поэтому мне лучше уехать, пока я не поссорился не только с ней, но и с другими соседями. Я достаточно известен, и мне незачем торчать на одном месте. Я могу найти себе другой уголок в Англии, а может быть, в Нормандии или Бретани.
— Там, где вы сумеете улучшать природу и экспериментировать с новыми растениями, где нет ни палящего солнца, ни трескучих морозов? Какой-нибудь участок земли, где вы снова сможете разыгрывать из себя Адама? Вам всегда не сидится на одном месте?
— Я нигде подолгу не задерживаюсь.
— Вы были в Греции?
— Да. Я бы хотел побывать там еще раз. Там есть сады на голых скалах, где могут расти только кипарисы. Но если захотеть, то можно создать что угодно…
— Сад, где гуляют боги?
— Хотя бы. Вы умеете читать чужие мысли, не так ли, мсье Пуаро?
— Хотел бы уметь. Есть так много вещей, о которых я ничего не знаю, но хотел бы узнать.
— Теперь вы говорите о чем-то прозаичном, верно?
— К сожалению, да.
— Поджог, убийство, внезапная смерть?
— Более или менее. Правда, о поджоге я не думал. Вы пробыли здесь немало времени, мистер Гарфилд. Не знали ли вы молодого человека по имени Лесли Ферриер?
— Да, я его припоминаю. Он служил кем-то вроде младшего клерка в медчестерской адвокатской фирме Фуллертона, Харрисона и Ледбеттера. Смазливый парень.
— Он внезапно погиб, не так ли?
— Да. Как-то вечером его пырнули ножом, кажется из-за женщины. Все вроде бы думают, что в полиции отлично знают, кто это сделал, но у них нет доказательств. Лесли Ферриер путался с женщиной по имени Сандра — не помню ее фамилии. Ее муж был хозяином пивной. Потом Лесли подыскал себе другую девушку и бросил Сандру. Во всяком случае, так говорили.
— И Сандре это не понравилось?
— А вы как думаете? Лесли был жутким бабником — гулял одновременно с двумя или тремя девушками.
— Они все были англичанками?
— Интересно, почему вы об этом спрашиваете? Не думаю, чтобы он ограничивался англичанками, — лишь бы он и девушки могли кое-как понимать друг друга.
— Несомненно, здесь время от времени появлялись иностранные девушки?
— Конечно. Разве есть место, где они бы не появлялись? Девушки au pair — часть повседневной жизни. Хорошенькие и безобразные, честные и нечестные, те, которые помогают перегруженным работой матерям, и те, от которых вовсе нет никакой пользы. Некоторые поживут, а потом вдруг вовсе исчезают.
— Как Ольга?
— Совершенно верно.
— А Лесли был приятелем Ольги?
— Значит, вот к чему вы клоните. Да, был. Не думаю, чтобы миссис Ллуэллин-Смайт что-либо об этом знала. Ольга была достаточно осторожной. Она говорила, что на родине у нее есть жених. Не знаю, правда это или выдумка. Как я сказал, молодой Лесли был привлекательным парнем. Не понимаю, что такого он нашел в Ольге, — она не отличалась красотой. Все же… — Майкл немного подумал. — В ней ощущалась энергия, которая могла привлечь молодого англичанина. Короче говоря, у других подружек Лесли имелись основания для недовольства.
— Весьма интересно, — заметил Пуаро. — Я так и думал, что вы можете предоставить мне необходимую информацию.
Майкл Гарфилд с любопытством посмотрел на него:
— Почему? Что все это значит? При чем тут Лесли? Зачем ворошить прошлое?
— Для того, чтобы лучше знать причины недавних событий. Я собираюсь забраться еще глубже — до того времени, когда эти двое, Ольга Семенова и Лесли Ферриер, встречались тайком от миссис Ллуэллин-Смайт.
— Ну, я в этом не уверен. Это просто… просто мое предположение. Я видел их достаточно часто, но Ольга никогда не доверяла мне своих секретов. Что касается Лесли, то я едва его знал.
— Меня интересует то, что было до того. Насколько я понимаю, у Лесли Ферриера были неприятности в прошлом?
— По-моему, да. Во всяком случае, так здесь говорили. Мистер Фуллертон принял его на службу, надеясь сделать из него честного человека. Фуллертон — хороший старикан.
— Кажется, Ферриера обвинили в подделке?
— Да.
— Это было его первым преступлением, и у него имелись смягчающие обстоятельства — больная мать, отец-пьяница или что-то в этом роде. Как бы то ни было, он дешево отделался.
— Я никогда не слышал никаких подробностей. Сначала ему вроде бы удалось выйти сухим из воды, но потом его разоблачили. Толком я ничего не знаю. Это только слухи. Но его действительно обвинили в подделке.
— А когда миссис Ллуэллин-Смайт умерла и ее завещание представили на утверждение, было обнаружено, что оно поддельное?
— Вы считаете, что эти события связаны между собой?
— Человек, уже привлекавшийся за подделку, стал приятелем девушки, которая, если бы завещание вступило в силу, унаследовала бы большую часть огромного состояния.
— Да, верно.
— Лесли Ферриер даже бросил прежнюю возлюбленную, связавшись с иностранкой.
— Вы предполагаете, что он подделал это завещание?
— Это кажется вероятным, не так ли? Считалось, будто Ольга умела хорошо копировать почерк миссис Ллуэллин-Смайт, но мне это всегда представлялось довольно сомнительным. Она писала письма под диктовку старой леди, но их почерки едва ли были одинаковыми. Во всяком случае, не настолько похожими, чтобы ввести в заблуждение. Но если Ольга и Лесли были сообщниками, тогда другое дело. Он мог выполнить работу на достаточно хорошем уровне и надеяться, что все пройдет успешно. Очевидно, он был так же уверен и во время первого преступления, но ошибся. Вероятно, он ошибся и на сей раз. Когда адвокаты начали расследование, обратились к экспертам и стали задавать вопросы, Ольга, по-видимому, потеряла самообладание, поссорилась с Лесли и сбежала, рассчитывая, что он ответит за двоих.
Майкл резко тряхнул головой:
— Почему вы пришли расспрашивать меня об этом в мой прекрасный сад?
— Потому что я хочу знать.
— Лучше ничего не знать — оставить все как есть и не разгребать мусор.
— Вам нужна красота, — промолвил Пуаро. — Красота любой ценой. Ну а мне необходима правда.
Майкл рассмеялся:
— Отправляйтесь к вашим полицейским дружкам и оставьте меня здесь, в моем раю. Изыди, Сатана!
Пуаро снова начал подниматься на холм. Боль в ногах внезапно прошла. Ему наконец удалось соединить друг с другом факты, о которых он знал, что они связаны друг с другом, но не мог понять, каким образом. Теперь он ощущал опасность, грозящую одному человеку, которая может обрушиться на него в любую минуту, если не принять меры к ее предотвращению.
Элспет Маккей вышла из дома ему навстречу.
— Вы выглядите утомленным, — сказала она. — Проходите и садитесь.
— Ваш брат дома?
— Нет. Пошел в участок. Кажется, что-то случилось.
— Случилось? — испуганно переспросил Пуаро. — Так скоро? Не может быть!
— Что вы имеете в виду? — осведомилась Элспет.
— Ничего. Вы хотите сказать, что-то случилось с кем-то?
— Да, но я не знаю, с кем именно. Как бы то ни было, Тим Рэглен позвонил и попросил брата прийти. Принести вам чашку чаю?
— Нет, благодарю вас, — ответил Пуаро. — Пожалуй, я пойду домой. — Мысль о крепком горьковатом чае приводила его в ужас. — Мои ноги, — объяснил он, найдя предлог, дабы не быть заподозренным в дурных манерах. — У меня не слишком подходящая обувь для ходьбы по сельской местности. Было бы желательно сменить туфли.
