на ее верхний край тяжелую крышку от сковородки. Если в дом кто-нибудь влезет, врасплох это ее не застанет. Напомнив себе, что она имеет дело с убийцей, она зарядила пистолет и положила его на столик рядом с кроватью. Затем она осмотрела проволоку. В сущности, это была крепкая многожильная струна длиной около четырех футов, уже не новая, один конец растрепан. Она даже расстроилась, поняв всю безнадежность попыток установить, где эта струна была взята. Тем не менее она навесила на нее ярлык и уложила в чемоданчик. Так же она поступила с ремнем и запиской. Утомление ее было так велико, что даже эта простая работа стоила усилия воли. Потом она положила валик обратно на кровать, справившись с сильным желанием сбросить его на пол и спать без него. Когда она наконец улеглась, ничто – ни страх, ни неудобства – не могли помешать ей заснуть. Всего несколько минут пролежала она, слушая тиканье своих часов, прежде чем провалилась в забытье крепчайшего сна.
Корделию разбудил на следующее утро галдеж птиц и ослепительный солнечный свет нарождающегося великолепного дня. Несколько минут она пролежала, вытянувшись в своем спальном мешке, наслаждаясь покоем. Умывалась она опять в кухне, стоя, как это наверняка делал и Марк, в оцинкованной ванночке из сарая и поливая себя холодной водой, от которой захватывало дух. В простоте деревенской жизни была неизъяснимая прелесть, которая помогала справляться с бытовыми неудобствами. Ни при каких обстоятельствах Корделии не доставило бы удовольствия обливание холодной водой в Лондоне, как не показался бы ей там таким аппетитным запах бекона, поджаренного на керосинке.
Коттедж был буквально весь залит солнцем и стал от этого таким уютным, что Корделия без страха смотрела теперь в будущее, что бы ни готовил ей грядущий день. В умиротворенное солнечное утро даже гостиная казалась не тронутой трагедией Марка Кэллендера. Не верилось, что простой крюк в потолке мог послужить однажды для такой страшной цели. Нереальным казалась и вчерашняя жуткая картина, увиденная в свете карманного фонарика. Даже принятые на ночь предосторожности выглядели глупыми теперь, при свете ясного дня. Она почувствовала это, когда разряжала пистолет и прятала его, стараясь оставаться незамеченной, в том же бузиновом кусте.
Она решила, что первым делом ей нужно постараться разыскать няню Пилбим. Даже если этой женщине ничего не известно о причинах смерти Марка или о том, что побудило его бросить учебу, с ней все равно полезно будет побеседовать о детстве Марка. Ей наверняка известен его характер, как никому другому. Он был ей достаточно дорог, чтобы она приехала к нему на похороны, заказав дорогой венок. Она навещала его в колледже в день его рождения. Возможно, они виделись часто и ей одной он доверял. Матери у него не было, и няня Пилбим могла в известной степени заменять ее.
Въезжая в Кембридж, Корделия размышляла, с чего лучше начать поиски. Вполне вероятно, что няня Пилбим живет где-то в округе. Вряд ли в самом Кембридже, потому что тогда Хьюго Тиллинг встречал бы ее чаще. Из того, что он о ней рассказал, можно заключить, что она стара и скорее всего бедна. Трудно предположить поэтому, что на похороны она могла прибыть издалека. Ясно также, что она не принадлежала к официальной свите плакальщиков из Гарфорт-хауса и не была приглашена сэром Роналдом. По словам Хьюго, никто из присутствующих на похоронах ни словом ни с кем не перемолвился. Не похоже поэтому, что мисс Пилбим была уважаемой всеми хранительницей семейных традиций. Пренебрежение, которое проявил к ней сэр Роналд, встретившись с ней по столь трагическому поводу, заинтриговало Корделию. «Какое же все-таки место занимала няня Пилбим в этой семье?» – думала она.
Если старушка живет поблизости от Кембриджа, то венок она скорее всего заказала в одном из цветочных магазинов города. В деревне такие вещи не продаются. Это был пышный венок, значит, с затратами няня Пилбим решила не считаться и должна была обратиться, по всей вероятности, в крупнейшую цветочную фирму. И почти наверняка сделала она это лично. Пожилые люди имеют обыкновение не перекладывать столь важных дел на других, полагая, что только их персональное присутствие и тщательное перечисление своих пожеланий сможет гарантировать точное выполнение их заказа. Если мисс Пилбим приезжает в Кембридж поездом или на автобусе, то свой выбор она должна была остановить на одном из магазинов центральной части города. Поэтому свои поиски Корделия решила начать, расспросив прохожих: какой хороший цветочный магазин они могли бы ей порекомендовать?
Она уже знала, что Дембридж не создан для автомобилистов. Сверившись с раскладным планом города, она нашла подходящее место для «мини» на стоянке у Паркерз-плейс. Поиски лучше всего вести пешком. Она посмотрела на часы. Только что минуло девять. День она начала неплохо.
Потратив час, она была разочарована. Люди, к которым она обращалась, горели желанием ей помочь, но у них были странные представления о том, что такое хороший цветочный магазин поблизости от центра. По их указке Корделия побывала у нескольких зеленщиков, где можно было купить букет цветов, но не больше, у торговца садовым инвентарем, продававшего рассаду, но не венки, и даже в одном похоронном бюро. В двух настоящих цветочных магазинах о мисс Пилбим не слыхивали и венка для похорон Марка Кэллендера не готовили. Начиная чувствовать усталость от ходьбы и опасаясь уже, что сама идея поисков была несостоятельной, Корделия решила все-таки зайти еще в один магазин, который в похоронном бюро ей рекомендовали как «очень-очень респектабельный». Он оказался дальше от центра, чем Корделия ожидала. Даже тротуары в этом месте казались пропахшими запахами свадеб и похорон, и когда Корделия вошла внутрь, ее встретил влажный и теплый воздух, который чуть ли не комком встал у нее в горле. Цветы были повсюду. Большие зеленые ведра рядами стояли вдоль стен, плотно набитые лилиями, ирисами, гвоздиками. Горшки с цветами обрамляли узкий проход к стойке продавщицы.
В задней части магазина располагалась комната, в которой работали две женщины. Корделия могла наблюдать за ними через открытую дверь. Та из них, что была помоложе, «платиновая» блондинка, выполняла роль подручного палача, сортируя приготовленные к казни пышные розы по размеру и цвету. Ее старшая подруга отрезала головки цветов, протыкала их проволокой и пригвождала к венку в форме сердца. Корделия отвела глаза, чтобы не видеть этого варварства.
Непонятно, откуда за стойкой возникла полногрудая леди в розовом рабочем халате. Корделия обратилась к ней с заготовленной речью:
– Я от сэра
