Ознакомительная версия.
Со своим будущим мужем дочь Германа Райнера познакомилась, когда училась в университете. Училась она, кстати, блестяще и наверняка могла бы сделать карьеру. Но предпочла замужество.
Кевин Тернер в то время не был еще ни богат, ни известен, в отличии, например, от своего дяди Эдди Тернера, на приеме у которого и познакомились Кевин и Алиссия. Интересно, что оба они были там, вроде как, в своеобразной свите: он – у своего дяди, а его будущая жена – у собственной матери. Судя по всему, отношения развивались стремительно, поскольку свадьба состоялась через три месяца после знакомства. Несложная арифметическая операция помогла мне сделать вывод, что наследник в семье молодых Тернеров появился уже тогда, когда Кевин стал владельцем самого популярного в стране новостного канала.
В то время Кевин Тернер входил на правах крупного акционера в совет директоров телекомпании, что позволило ему предложить и осуществить пару весьма удачных проектов, значительно поднявших рейтинг «Сандилайн». Именно он начинал конкурс «Репортаж от дилетанта» и забавную программу «Светские новости без скандалов» Сейчас без этих программ мы не представляем себе наше телевиденье, причем даже в том случае, когда не являемся поклонниками именно этих передач.
Собственно больше ничего, кроме малозначимых анкетных данных, у меня не было, когда я оказалась в уютной и со вкусом обставленной комнате особняка на улице Планка в северном районе Сент-Ривера.
Эта комната, вероятно, служила гостиной именно для Алиссии. Почему мне так подумалось? Скорее всего, потому, что хозяйка дома органично вписывалась в этот интерьер: светло-желтые очень теплого оттенка стены, минимум мебели, огромное окно, занавешенное прозрачными легкими гардинами, едва заметного золотистого оттенка, ни цветов, ни салфеточек. Низкие удобные кресла, между ними чайный столик странной формы: разносторонний треугольник на трех ножках, похожих на вытянутые щупальцы, утопающие в мохнатом однотонном бежевого цвета ковре. Сама хозяйка производила впечатление противоречивое: среднего роста, хрупкая с маленькими нервными руками. Лицо спокойное, немного бледное с необыкновенно выразительными ясными глазами. Одета она была в брючный костюм цвета слоновой кости из легкой немнущейся ткани, волосы светлые, свободно спадающие на плечи.
Алиссия явно была заинтригована моим визитом, но в ней не чувствовалось никакого напряжения, хотя в подобной ситуации некоторая нервозность была бы вполне понятна. Не производила она впечатления и убитой горем вдовы. Впрочем, похоже, она не из тех женщин, которые показывают свои переживания посторонним.
– Я понимаю и вас, госпожа Адамс, – произнесла она неожиданно довольно низким, но приятного тембра, голосом, – и страховую компанию, которая вас наняла, поэтому отвечу на ваши вопросы с максимально возможной откровенностью.
– Вы не носите траур? – не успев подумать, задала я совершенно бестактный вопрос.
– Траур? – удивлено посмотрела на меня госпожа Тернер. – У меня нет ничего подходящего, а заниматься сейчас покупками и примерками я просто не в состоянии, да разве это так важно в наше время?
– Нет, конечно, извините…
– Ничего, я вас понимаю, но думаю, это не тот вопрос, который привел вас ко мне.
– Разумеется, – согласилась я, – но, если честно, я пока слишком мало знакома с обстоятельствами дела. И поэтому мои вопросы могут показаться вам не совсем понятными, даже бессмысленными. Прошу заранее меня извинить.
– Ну, что вы, ваше предупреждение излишне. Возможно, какие-то моменты, связанные с аварией, вам показались подозрительными, – неожиданно предположила госпожа Тернер.
– Да, пожалуй, – я невольно улыбнулась, – не могли бы вы объяснить, что заставило вашего мужа в такое неподходящее время отправиться по горной дороге на собственной машине?
– Нет, я сожалею. Мне уже задавал этот вопрос инспектор из полиции, – спокойно и доброжелательно ответила Алиссия.
– А разве муж не звонил вам, не рассказывал о своих делах и планах? – попыталась я понять, если не ситуацию, то характер отношений между супругами.
– Ну, почему же, конечно, звонил, но именно в этот вечер он, похоже, никуда не собирался. Я сама была озадачена… Хотя потом мне было и не до загадок.
Эти слова и тон, которым они были сказаны, совсем сбили меня с мысли. Мне пришлось вести разговор на уровне интуитивного прощупывания, почти не представляя реальной цели возникавших вопросов.
– Как строились ваши отношения в семье? Вы принимали участие, хотя бы на уровне дружеских советов, в делах, связанных с телеканалом?
– На этот вопрос мне сложно ответить, – вдруг смутилась моя собеседница, – не потому, что я не хочу быть с вами откровенной, а потому, что боюсь, вы можете меня не понять.
– Ответьте, как считаете нужным, или возможным, я не стану вас упрекать в неискренности.
– Попробую. Дело в том, что Кевин считает, что я представляю собой нечто вроде взрослой девочки. Да, я могу высказывать свои мнения. Но вряд ли, как считает мой муж, эти мнения стоят того, чтобы их обсуждать, – она задумалась, улыбнулась куда-то внутрь себя, затем продолжила, – когда я хочу действительно добиться, чтобы он размышлял над моими… идеями, я иду на хитрость. Например, говорю ему, что вот звонил некто из такой-то студии и предложил программу такого содержания, или такой вот направленности. Что я не очень поняла, но записала дословно… Тогда он не может уже эту идею игнорировать. Потом выясняется, что фамилию я запомнила не точно, но мысль оказалась удачной, а автор, если захочет, сам объявится. Потом об авторе уже реализованной идеи просто забывают. Вот, примерно так. Надеюсь, мои объяснения не показались вам слишком путаными?
– Ну, что вы! Очень остроумно. Возьму на заметку, – не удержалась я от улыбки.
В это время горничная принесла кофе и бисквиты. Кофе был прекрасно сварен, бисквиты были именно те, что я больше всего люблю, лимонные. Мы продолжали разговор, и он напоминал легкую болтовню давно знакомых приятельниц, которые отдают дань необходимости изредка встречаться, но не придают этим встречам особого значения. Мысли мои, тем не менее, текли параллельным потоком. Например, я заметила ее оговорку. Она говорила о покойном супруге в настоящем времени. Но это могло ничего и не значить. Нелегко смириться с тем, что человека, который еще совсем недавно был молод, здоров и успешен, нет среди живых. Отсюда, возможно, и отсутствие трагизма в голосе. Мысль о смерти близкого человека просто еще не овладела сознанием и памятью. С другой стороны, ее привязанность к мужу могла быть и не столь значительной, ведь такое случается сплошь и рядом, но это не причина для убийства. Да и как? Вот если бы господин Тернер отравился, или был убит из пистолета, заколот ножом или кинжалом, на худой конец. В общем, этот визит для следствия мало, что дал. Но, расставаясь, мы с Алиссией явно симпатизировали друг другу.
Выйдя из дома госпожи Тернер я вызвала такси и поехала в управление. Именно так мы договорились с Эриком – сразу после встречи с вдовой, я приеду к нему.
– Рад, что вы не забыли о том, что я вас жду, коллега, – встретил меня комиссар довольно неожиданной репликой.
– А разве когда-нибудь было иначе? – почти возмутилась я.
– Нет, но у меня сегодня чертовски неудачный день, поэтому я все время настороже, – этот ответ меня еще больше озадачил.
– Что-нибудь случилось, – осторожно поинтересовалась я.
– Сейчас я вам выложу все новости, а чего они стоят, вы решите сами, – ответил комиссар, как-то очень уж безнадежно махнув рукой.
– Хорошо, – только и осталось мне сказать.
– Когда умирает богатый человек, – начал свой рассказ комиссар Катлер явно издалека, – то это всегда создает кучу проблем, даже если он умирает в своей постели, глубоким старцем и в окружении любящих детей и внуков. И тут совершенно неважно, каким он был человеком при жизни, его будут оценивать не по его биографии, а по его завещанию.
– Право, мне нечего вам возразить, – заметила я, – хотя не думаю, что так бывает всегда. Ну, чисто теоретически, вполне можно себе представить и другую ситуацию.
– Как известно, редкие исключения не слишком влияют на общую картину, – тут же отвел мое замечание комиссар, – а мои размышления связаны с тем, что мне навязали все же дело о гибели Тернера.
– Я догадалась, – усмехнулась я, наконец, сообразив, как мне казалось, где истоки невеселой философичности моего собеседника, – но насколько я поняла, у вас есть информация?
– Немного информации и много вопросов.
– Не так уж плохо для начала.
– Хорошо, перехожу к делу. Итак, со вчерашнего дня мы установили наблюдение за домом госпожи Тернер, а также за ней и ее телохранителем.
– Телохранителем? – удивилась я.
– Это, собственно телохранитель ее мужа, который, то ли по собственной инициативе, то ли по просьбе этой дамы, продолжает выполнять свои служебные обязанности и постоянно следит как за ее домом, так и за самой госпожой Тернер. Мы сразу обратили на него внимание. Он и не прячется. И что интересно, она его видит, но совершенно игнорирует. Еще один любопытный факт. Вчера вдову посетил старый друг ее мужа, некий Рафаэль Вайсман, первоклассный эксперт, между прочим. Он возглавляет лабораторию идентификации центра судебно-медицинской экспертизы.
Ознакомительная версия.
