– Так я вам это и рассказываю. Пожалуйста, не сбивайте меня, – недовольно огрызнулась свидетельница.
В зале послышался смех, а судья широко улыбнулся.
– Продолжайте, – смутился Гамильтон Бергер, – только постарайтесь говорить коротко и по существу.
– Мы были бы ближе к делу, если бы вы сами не перебивали меня, – резко заявила она. – Итак, на чем это я остановилась? Ах да. Я рассказывала вам, что увидела даму, которая выходила из такси и была в темной вуали, чем возбудила мое любопытство. Я увидела, как она прошла в дамскую комнату и потом обратно, но уже без вуали. Когда мы садились в автобус, я постаралась оказаться к ней поближе и заговорила с ней, а после того, как несколько пассажиров сошли во Фресно, у меня появилась возможность сесть с ней рядом. Я так и поступила и завязала с ней беседу. Не стану скрывать, что мне хотелось узнать побольше об этой особе. Прежде всего меня интересовало, почему она была в вуали.
– Вы ее об этом спросили? – поинтересовался Гамильтон Бергер.
– Я хотела, но не успела. Когда я стала задавать наводящие вопросы, она не моргнув глазом заявила, что едет в этом автобусе от самого Лос-Анджелеса. И тогда я подумала про себя: «Ах ты лгунья. Ты…»
– Неважно, что вы подумали, – прервал ее Бергер, однако в его голосе прозвучали триумфальные нотки. – Сообщите лишь то, что она сказала вам.
– Я это и пытаюсь сделать. Я стала расспрашивать ее о поездке и попыталась выведать, по какой причине она была в вуали и почему так торопилась добраться до автобусной станции и…
– Прошу вас, постарайтесь вспомнить как можно точнее, о чем у вас шла беседа? – прервал ее снова Гамильтон Бергер.
– Насколько я помню, я сказала ей, что надеюсь, что она не подумает, будто я пытаюсь лезть в ее личные дела, просто я по натуре любопытна… и она заверила меня, что ничуть не возражает, что она рада поговорить с кем-нибудь и что до этого она сидела рядом с мужчиной из Лос-Анджелеса, от которого так здорово разило спиртным, что ее едва не стошнило.
– Вы спрашивали о чем-то еще?
– Да, сэр. Я решила закинуть удочку. Я спросила: «А куда подевался тот мужчина? Я его что-то не заметила». А она стала крутить головой по сторонам и заявила: «Видимо, он сошел в Бейкерсфилде». Как бы не так! – фыркнула миссис Мейнард. – Его в автобусе не было. Я это знаю наверняка. Я все это время находилась в автобусе и никаких пьяных мужчин не видела точно так же, как и ее саму.
– Вы в этом уверены?
– Совершенно уверена.
– Что еще произошло во время поездки?
– Мы сидели рядом и разговаривали на протяжении всего пути от Фресно до Стоктона, там она сошла, и в автобус сели двое мужчин. Один из них пытался узнать у меня, ехала ли эта женщина в автобусе от самого Лос-Анджелеса. Я сразу смекнула, что здесь что-то нечисто…
– Оставьте при себе ваши догадки, – сказал Гамильтон Бергер, – нас не интересуют разговоры, которые велись в отсутствие обвиняемой. Забудьте пока об этих мужчинах. Возможно, вас спросят о них немного позже, меня интересует, сколько времени вы провели в автобусе рядом с обвиняемой.
– Всю дорогу от Фресно до Стоктона. Разумеется, иногда мы выходили на остановках, остановки были то короткими, то длинными, но на протяжении всего пути от Фресно мы сидели рядом и разговаривали.
– Вы запомнили, как она была одета?
– Я запомнила все, что касается этой женщины, – заявила миссис Мейнард с категоричностью абсолютно уверенного в себе человека.
– И как же она была одета?
– Довольно скромно, как и я. Помнится, я заметила ей, что мы одеты похоже, и она ответила, что всегда скромно, но со вкусом одевается в дорогу, потом она сделала пару комплиментов насчет моего костюма. Я точно не помню, что она сказала, кроме того, что она похвалила мой вкус, однако эта дама намекнула, что я ее старше, а мне это не понравилось. Если я и старше ее, то на год или два, к тому же все говорят, что выгляжу я гораздо моложе, и я…
– Никто в этом не сомневается, – оборвал ее Гамильтон Бергер, затем повернулся к Мейсону и с насмешливым поклоном сказал: – Не хотите ли задать несколько вопросов, мистер Мейсон?
– О да, благодарю вас, – откликнулся Мейсон, поднимаясь со своего места, и, обойдя стол, с приветливой улыбкой приблизился к свидетельнице. – Вы и в самом деле выглядите намного моложе, миссис Мейнард, – сказал он.
– А вы откуда это знаете? – ощетинилась она. – Я вам не говорила, сколько мне лет.
– Да, конечно, – улыбнулся Мейсон, – но сколько бы вам ни было, вы выглядите гораздо моложе.
– Меня это не сильно волнует, – отрезала миссис Мейнард. – Меня этим не пронять.
– О, я имел в виду совсем другое, – заверил ее Мейсон. – Я заметил, что у вас что-то случилось с глазом, миссис Мейнард?
– Да, сэр, мне в глаз что-то попало, и началось воспаление. Теперь я вынуждена носить тугую повязку.
– Почему тугую?
– Чтобы можно было надеть очки, – пояснила миссис Мейнард. – Если повязка была бы слабой, я не смогла бы носить очки.
– О, – протянул Мейсон, – так вы вынуждены носить очки?
– Я не вынуждена, сэр. Я их ношу.
– Так вы носите очки?
– Да, сэр, ношу.
– И как давно?
– Думаю, уже лет десять.
– Вы носите их постоянно?
– Нет, сэр.
– Нет?
– Нет.
– И когда вы их снимаете?
– Когда сплю и умываюсь, сэр.
В зале суда послышался смех.
Мейсон подождал, пока смех затихнет.
– Вы считаете, что в очках вы лучше видите? – спросил он.
– А по-вашему, я ношу их для красоты? – огрызнулась свидетельница.
Судья Кейт постучал молотком.
– Свидетельница, отвечайте по существу, – предупредил он, – и оставьте при себе ваше остроумие.
– Тогда пускай и он спрашивает по существу, ваша честь, – сердито парировала та.
– Продолжайте, мистер Мейсон, – сказал судья, слегка улыбнувшись.
– Вы хорошо видите в очках, миссис Мейнард?
– Конечно.
– А без очков?
– Естественно, хуже.
– Какие неудобства причиняет вам ваше слабое зрение? – спросил Мейсон.
– Никаких. Просто без очков я хуже ориентируюсь.
– Возьмем, к примеру, часы на противоположной стене зала. Вы можете сказать, который теперь час?
– Конечно.
– А теперь снимите очки и посмотрите на эти часы. Вы видите стрелки?
– Одну минуту, – вмешался Гамильтон Бергер. – Ваша честь, мне кажется, высокому суду ясно, к чему клонит господин адвокат, но у него нет оснований задавать подобные вопросы. Прежде чем проводить подобные эксперименты, необходимо доказать, что в тот период времени, о котором свидетельница дает свидетельские показания, на ней не было очков.
– Но я была в очках, – заявила миссис Мейнард. – Я не снимала их ни на минуту, и я…
– Я прошу высокий суд, – обратился к судье Мейсон, – предоставить мне право получить от свидетельницы ответ на заданный мною вопрос. Я считаю крайне важным установить, насколько хорошо видит свидетельница без очков.
Судья Кейт помедлил, затем спросил:
– Миссис Мейнард, вы не согласитесь ненадолго снять очки?
– Почему бы нет.
Она сняла очки и, держа их в руках, взглянула на судью.
– Ну а теперь, – сказал Мейсон, – не могли бы вы сказать, который час показывают стрелки на часах, что висят на противоположной стене?
Свидетельница моргнула здоровым глазом.
– Ну что ж, если хотите знать, то без очков я слепа как сова. Постойте. Я ведь дала присягу. Я не имела в виду, что я и в самом деле слепа, я только хотела сказать, что без очков я вижу очень плохо. Но, уверяю вас, все то время, что я находилась в автобусе по дороге от Лос-Анджелеса до Сакраменто, я была в очках. Я не снимала их ни на минуту.
– Понятно, – сказал Мейсон. – Наденьте, пожалуйста, ваши очки, миссис Мейнард. Поскольку вы без них как без рук, полагаю, что у вас имеется еще одна пара?
– Что вы хотите этим сказать?
– Что вы держите запасные очки в сумочке, которая сейчас лежит у вас на коленях, на тот случай, если очки разобьются.
– А с чего они должны разбиться? – удивилась свидетельница. – Очки ведь не шины. Они не имеют привычки лопаться на вас. Никто не носит с собой запасных очков.
– Так вы хотите сказать, что у вас только одна пара?
– Ну да. Мне их вполне хватает. Если нацепить сразу две пары, то вряд ли вы станете лучше видеть. По-моему, как раз наоборот.
– Но разве ваши очки ни разу не разбивались и не ломались?
– Нет.
– Значит, двадцать второго сентября ваши очки были в полном порядке?
– Да.
– И это были те же самые очки, что и сейчас?
Свидетельница смутилась.
– Так это те же самые?
– А с чего вы взяли, что это другие?
– Ни с чего, – ответил Мейсон. – Я спрашиваю вас, миссис Мейнард, те ли это очки?
– Да.
– Тогда скажите, – небрежным тоном спросил Мейсон, – как могло случиться, что двадцатого числа вы относили эти очки в починку в мастерскую к Карлтону Б. Рэдклиффу, чтобы заменить в них стекла?
