Тем не менее произошло нечто такое, о чем следует все же сказать. Во время бурного обсуждения того, что следует сообщить ФБР, а о чем нужно умолчать, совещание было прервано. Вначале, отвечая на телефонный звонок, Скиннер бросил какую-то отрывистую фразу, а затем в кабинете появился не кто иной, как сам инспектор Кремер. Направляясь к столу, он бросил быстрый взгляд на меня, но, видимо, думал в это время о чем-то несравненно более важном.
– Я только что разговаривал с мистером Уитмером, который в свое время заявил, что он, возможно, в состоянии опознать водителя машины, сбившей юного Дроссоса. Так вот, только что он опознал в группе предъявленных ему лиц Горана и готов дать показания об этом под присягой.
Все уставились на Кремера, и лишь Боуэн пробормотал:
– Ну и чертовщина!
– Что же дальше? – раздраженно спросил Скиннер спустя некоторое время.
– Понятия не имею, – угрюмо ответил Кремер. – Я только что узнал об этом. Горан не мог быть с женщиной в машине во вторник. Если мы примем такое утверждение, оно совершенно выбьет нас из колеи. Мы не смогли опровергнуть его алиби на вторник, а кроме того, мы исходим из предположения, что там был Берч. Да и зачем Горану убивать мальчишку? Сейчас, когда он оказался участником шайки шантажистов, мы, конечно, можем взять его в оборот как следует, но вряд ли он сознается в убийстве. Конечно, мы обязаны учитывать показания Уитмера, но от них положение становится значительно хуже, чем было до сих пор. Честно говоря, мне кажется, что пора ввести уголовную ответственность для так называемых очевидцев.
– Ну это вы уж слишком! – все так же раздраженно заявил Скиннер. – Очевидцы иногда бывают исключительно полезны. Возможно, что и сейчас это тот самый поворот, которого мы все так ждали. Присаживайтесь и давайте все обсудим.
Кремер начал было подвигать кресло к столу, но в это время опять раздался телефонный звонок. Скиннер взял трубку, назвался и тут же сказал Кремеру:
– Звонит Ниро Вульф. Он хочет поговорить с вами и утверждает, что это важно.
– Я поговорю с ним из приемной.
– Нет. Говорите отсюда. Голос у него очень самодовольный.
Кремер взял трубку:
– Вульф? Кремер у телефона. Что вам нужно?
После этого Кремер главным образом только слушал, а все остальные, так же как и я, лишь молча наблюдали за выражением его лица. Как только я заметил, что его лицо начало медленно багроветь, а глаза все больше и больше выкатываться из орбит, мне захотелось соскочить со стула и помчаться на Тридцать пятую улицу, но я, хотя и не без труда, сдержался, чтобы не привлечь к себе внимания. Наконец Кремер положил трубку. Некоторое время он стоял молча, стиснув зубы и морща нос, а затем заявил:
– Этот толстый сукин сын действительно ужасно самодоволен. Он утверждает, что ему все же удалось отработать гонорар миссис Фромм. Сейчас он приглашает к себе меня, сержанта Стеббинса, всех основных подозреваемых, Гудвина, Пензера, Даркина, а также просит захватить трех-четырех женщин-полицейских в штатском в возрасте приблизительно от тридцати пяти до сорока лет. Гудвина он требует немедленно. Еще ему нужен Иган. Скромно, правда? – Кремер сердито обвел всех взглядом и закончил: – Вульф утверждает, что когда мы вернемся сюда, то привезем с собой убийцу. Убийцу!
– Этот Вульф – сумасшедший! – воскликнул Боуэн.
– Боже мой, но как он все это раскрутил? – спросил Скиннер.
– Это возмутительно! – продолжал Боуэн. – Немедленно доставьте его сюда!
– Добровольно он не поедет.
– Доставьте его под конвоем!
– А ордер на его арест?
– Хорошо, вы его получите.
– Вульф и рта тут не раскроет, а потом мы вынуждены будем его отпустить. Он вернется к себе домой и вызовет кого ему нужно, но уже без нас.
Тут они все переглянулись и по выражению лиц друг друга поняли то же самое, что и я: иного выхода просто не было.
Я встал, помахал им рукой и бодро произнес:
– Пока, господа! До скорой встречи!
Я никогда не дружил с женщинами-полицейскими, но, конечно, видел их на улицах и должен признать, что человек, подбиравший тех трех, что явились к Вульфу, несомненно обладал хорошим вкусом. Не буду утверждать, что они были неотразимы, но любую из них я был готов пригласить в какую-нибудь забегаловку и угостить стаканом кока-колы. Правда, в глазах у них застыло профессиональное, чисто полицейское выражение, однако винить их в этом было бы несправедливо, поскольку в данный момент они находились на службе, да еще в присутствии инспектора полиции, и обязаны были выглядеть бдительными, компетентными и суровыми. Одеты они были неплохо, а платье на одной из них, из голубой ткани с тонкими белыми полосками, выглядело вполне прилично.
Я вернулся домой заблаговременно и успел до прихода всей компании коротко доложить Вульфу, как у меня прошел день (особого интереса к моему докладу он не проявил), помог Фрицу и Орри принести стулья и кресла и расставить их. Как только начали появляться первые гости, Орри скрылся в гостиной и закрыл за собой дверь. Я еще раньше заходил туда за стульями и видел, кого он там прячет – человека средних лет в очках. Орри познакомил нас, и я узнал, что его зовут Бернард Левин.
Посетителей мы рассадили так, как нам еще раньше велел Вульф. Все шесть представительниц прекрасного пола сидели в переднем ряду, причем Анджела Райт и Клэр Горан оказались каждая между женщинами-полицейскими. Инспектору Кремеру было предоставлено кресло, обитое красной кожей, а Пэрли Стеббинс находился слева от него – рядом с Джин Эстей. Позади Джин Эстей сидел Губастый Иган. Его нарочно посадили недалеко от Стеббинса на тот случай, если он разнервничается и попытается выкинуть какую-нибудь глупость. Слева от Игана, во втором ряду, расположились Горан, Липскомб и Каффнер. Сол Пензер и Фред Даркин прикрывали тылы.
Я упомянул, что Кремера посадили в красное кресло, но точнее было бы сказать, что его только приготовили для него, так как он потребовал предварительного конфиденциального разговора с Вульфом, и сейчас они беседовали в столовой. Не знаю, что ему было нужно, но, судя по выражению его лица, когда он вошел в кабинет впереди Вульфа, вряд ли он что-то узнал. Багровый, с поджатыми губами, он остановился у двери, подождал, пока Вульф усядется в свое кресло, а затем заявил:
– Для сведения всех хочу пояснить, что наша встреча является официальной, но только в определенной степени. Вы доставлены сюда полицией с согласия прокурора, что делает встречу официальной, но все дальнейшее предпринимается Ниро Вульфом под его личную ответственность, и он не имеет никакого права требовать от вас ответов на свои вопросы. Вам всем это понятно?
Все утвердительно закивали.
– Приступайте, Вульф, – распорядился Кремер и сел.
Вульф обвел взглядом присутствующих и заметил:
– Мистер Гудвин по моей просьбе составил список присутствующих, и я хотел бы сейчас удостовериться. Вы – мисс Джин Эстей?
– Да.
– Мисс Анджела Райт?
Мисс Райт утвердительно кивнула.
– Миссис Горан?
– Я. Не думаю, что…
– Прошу вас, миссис Горан, – деловито остановил ее Вульф и продолжил: – Вы мистер Винсент Липскомб?
– Да.
Вульф опять обвел всех взглядом:
– Благодарю вас… Вы знаете, я ведь впервые взялся найти убийцу в группе людей, в своем большинстве мне не известных. Возможно, вам это покажется нелепостью, но не спешите с выводами. Мистер Кремер уже объявил вам, что я не имею права требовать от вас ответов на свои вопросы. Дело это настолько сложное, что вопросов могло бы возникнуть несколько сотен, но я ограничусь только самым минимумом. Например, мне известно, почему в ушах миссис Фромм были серьги в виде золотых пауков, когда она приходила ко мне в пятницу днем, поскольку они являлись одним из элементов задуманного ею обмана. Но зачем она надела их в тот же день вечером, когда была на обеде у Горана? Очевидно, для того, чтобы неожиданно вызвать кое у кого нужную ей реакцию. Далее, зачем вчера вечером мистер Горан поехал в гараж? Видимо, потому, что из-за своей жадности и желания любой ценой сорвать очередной куш он дал Леопольду Хейму координаты Игана, а потом понял, что допустил большую глупость, и встревожился – как теперь выясняется, вполне обоснованно.
– Я протестую! – заверещал Горан. – Это же клевета! Инспектор Кремер, вы заявили, что Вульф сам несет ответственность за свои слова, но вы несете ответственность за то, что доставили нас сюда!
– Можете подать на него в суд за клевету, – парировал Кремер.
– Мистер Горан, – продолжал Вульф, ткнув пальцем в сторону Горана, – на вашем месте я бы помолчал по поводу вашего участия в шантаже. Вы погрязли по уши, и вам это хорошо известно. Сейчас вам угрожает нечто более серьезное – вас могут опознать как убийцу Пита Дроссоса. От тюрьмы вам не отделаться, но я еще могу помочь вам сохранить жизнь. Когда мы закончим беседу, вы поймете, что кое-чем мне обязаны.
