– Да.
– Не бормочите. Говорите отчетливо. Он говорил вам об этом?
– Да.
– Когда?
– Примерно полчаса назад.
– В таком случае вы действительно знаете, что он не представляет вас здесь как ваш адвокат. Уже сейчас вам может быть предъявлено обвинение по двум пунктам – нападение с заряженным револьвером и попытка вымогательства. По первому пункту обвинения есть два свидетеля – Фред Даркин и Арчи Гудвин, и этого вполне достаточно. Вы, вероятно, думаете, что по второму пункту обвинения у нас есть только один свидетель – Сол Пензер, он же Леопольд Хейм, но вы ошибаетесь. Сейчас у нас есть и другие данные в подтверждение его показаний. По словам мистера Горана, вечером в пятницу надежный человек, занимавший положение, позволяющее ему это знать, сообщил ему, что вы занимаетесь шантажом, вымогая деньги у лиц, нелегально прибывших в США. Мистер Горан теперь заявляет, что его согласие представлять вас в качестве адвоката было дано под влиянием минутного порыва, и он сожалеет об этом. Он сказал, что не намерен защищать таких бандитов, как вы, и…
– Не говорил я этого! – пропищал Горан. – Я только…
– Молчать! – крикнул Кремер. – Еще одно ваше слово, и я удалю вас отсюда. Вы сообщили мне, что, как вам сказали, Иган занимался шантажом. Да или нет?
– Да.
– Вы заявили мне, что не будете представлять его в качестве адвоката?
– Да.
– Вы назвали его бандитом?
– Да.
– В таком случае – помолчите, если хотите оставаться здесь, – резко сказал Кремер и обратился к Игану:
– Я решил, что вам следует знать о заявлении мистера Горана, но мы можем обойтись и без его показаний, подтверждающих обвинение вас в шантаже. Леопольд Хейм далеко не первый ваш клиент, и не думайте, что мы не найдем кое-кого из других ваших жертв. Меня это нисколько не тревожит. В присутствии мистера Горана я хочу вас кое о чем спросить. До вчерашнего вечера вы когда-нибудь видели его?
Иган растерянно молчал.
– Я жду! – потребовал Кремер.
– Мне нужно подумать, – наконец прохрипел Иган.
– Думайте, да поживее, но не обманывайте меня. Вы у нас вот где. – Кремер поднял руку и сжал пальцы в кулак. – Я задаю вам простой вопрос: до вчерашнего вечера вы когда-нибудь видели его?
– Да… Пожалуй, да… Слушайте, а что, если я предложу вам сделку, а?
– Никаких сделок! Это дело прокурора и судьи, если они найдут нужным как-то смягчить приговор в обмен на чистосердечное признание. Вам должно быть хорошо известно, что они часто это делают.
– Да, мне это известно.
– Ну вот, в таком случае и отвечайте на мой вопрос.
Иган глубоко вздохнул, а затем заявил:
– Вы совершенно правы. Я встречался с ним и до вчерашнего вечера. И не один раз, а много. – Он повернулся к Горану и злобно ухмыльнулся: – Правильно? Проклятый трус и предатель!
– Это клевета, – холодно возразил Горан и, обращаясь к Кремеру, продолжил: – Вы сами напросились на это, инспектор, так как умышленно подвели его к такому утверждению.
– Да? Тогда я поведу его еще дальше. Как зовут мистера Горана?
– Деннис.
– Адрес его конторы?
– Восточная Сорок первая улица, дом сто двадцать один.
– Где он живет?
– Грамерси-парк, дом триста пятнадцать.
– На какой машине ездит?
– На «крайслере» выпуска пятьдесят первого года.
– Какого цвета машина?
– Черная.
– Какой номер его служебного телефона?
– Риджуэй три четыре один четыре один.
– А домашнего?
– Палас восемь шесть три ноль семь.
Кремер обратился ко мне:
– В течение ночи здесь у него была хотя бы малейшая возможность все это узнать?
– Нет.
– В таком случае пока довольно. Мистер Горан, я задерживаю вас как важного свидетеля, показания которого будут весьма существенны для следствия по делу об убийстве. Пэрли, отведи его в другую комнату… Кстати, кто там сейчас?
– Даркин и Пензер с Эрвином.
– Скажи им, чтобы они присмотрели за Гораном, и возвращайся сюда.
Горан встал.
– Инспектор, я предупреждаю, что вы делаете серьезную ошибку, о которой вам потом придется сожалеть, – спокойно и с достоинством заявил он.
– Посмотрим, мистер Горан. Пэрли, проводи его.
После ухода Горана в сопровождении Стеббинса Кремер подошел было к Вульфу, но, увидев, что тот с закрытыми глазами сидит в кресле, откинувшись на спинку, молча вернулся на свое место, а затем спросил у меня – можно ли его слышать из соседней комнаты. Я ответил отрицательно и пояснил, что стены здесь звуконепроницаемые. В это время вернулся Пэрли Стеббинс.
– Ну хорошо, давай рассказывай, – обратился Кремер к Игану. – Горан состоит в вашей банде?
– Я хочу предварительно договориться с вами о сделке, – упрямо заявил Иган.
– Черт тебя побери! – воскликнул Кремер с отвращением. – Твоя песенка уже давно спета, и если бы у меня был мешок возможностей, я ни одной из них не стал бы тратить на тебя. Если ты хочешь, чтобы к тебе потом отнеслись со снисхождением, заработай его, да поживее. Итак, Горан состоит в вашей шайке?
– Да.
– Какую роль он играет?
– Дает мне указания, как нужно держаться с клиентами, наводит на них, например на Леопольда Хейма, чтоб ему провалиться!
– А потом ты передаешь деньги ему?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда. Он получает свою долю от Берча… Получал.
– Откуда тебе это известно?
– От Берча.
– Как ты стал участвовать в этом?
– Через Берча. Он сделал мне предложение года два назад, но я тогда его не принял, а сказал, что подумаю. Месяца через три-четыре у одного человека в Бруклине возникли серьезные неприятности с властями, и Берч послал меня встретиться с юристом в известном вам гараже, чтобы тот посоветовал, как вести себя тому человеку. Юристом оказался Горан. После этого я встречался с Гораном еще раз… двадцать.
– И всегда в том же самом гараже?
– Да, всегда, и больше нигде. Правда, я иногда разговаривал с ним по телефону.
– У тебя есть что-нибудь, написанное Гораном? Что-нибудь он присылал или давал тебе?
– Нет.
– Ничего?
– Я же сказал, что нет. Трус паршивый!
– Кто-нибудь еще бывал на твоих встречах с Гораном?
– А как же! Берч. Очень часто.
– Но он мертв. А кто-нибудь еще?
– Больше никто, – подумав, ответил Иган.
– Ни разу?
– В подвале с нами никто и никогда не был, хотя ночной сторож Бад Хаскин, конечно, видел Горана всякий раз, когда он приходил. – Иган оживился. – Да, да, Бад видел его!
– Не сомневаюсь, – равнодушно бросил Кремер. – Но Горан готов к этому или надеется, что готов. Он резонно спросит, кому можно больше верить – такому солидному и крупному адвокату, как он, или такому гангстеру, как ты, и твоему дружку, про которого он заявит, что ты подучил его дать соответствующие показания. Я не хочу сказать, что Хаскин с его показаниями нам не нужен. Мы найдем его и… Послушайте, вы это куда? – внезапно обратился он к Вульфу, который уже встал с кресла, намереваясь уйти.
– Наверх, к себе. Уже девять часов, – ответил Вульф, направляясь к двери.
– И вы уходите, – запротестовал Кремер, – как раз в то самое время, когда…
– Что когда? – спросил Вульф. – Вы прижали в угол этого негодяя и сейчас добиваетесь от него показаний об участии в отвратительной афере другого такого же мерзавца – Горана. Понимаю, что это необходимо, но я уже сделал для вас все, что мог, и вы больше во мне не нуждаетесь. Меня же шантажисты не интересуют – я ищу убийцу. Мое расписание вы знаете, и после одиннадцати часов я снова к вашим услугам. Буду признателен, если вы очистите мой дом от этих мерзавцев. С таким же успехом вы можете продолжить их допрос где-нибудь еще, а не у меня.
– Могу, могу, – раздраженно подтвердил Кремер, вставая. – Но в таком случае мне придется забрать с собой всех четверых ваших помощников – Гудвина, Пензера, Даркина и Кетера, – и я не знаю, когда мы с ними закончим.
– Ну, положим, вы можете забрать только первых трех, так как мистера Кетера здесь сейчас нет.
– Но мне он нужен. Где он?
– Мало ли кто вам нужен. Он выполняет мое поручение. Разве вы еще недостаточно получили от меня сегодня? Арчи, ты помнишь, куда отправился Орри?
– Нет, сэр. Я не мог бы вспомнить, даже если бы от этого зависело спасение моей жизни.
– Вот и хорошо. И не пытайся вспоминать. – Вульф повернулся и вышел.
Никогда еще в течение своей жизни я не видел столько большого начальства всего лишь за восемь часов – с девяти утра до пяти вечера. И произошло это в четверг, то есть добрую неделю спустя после того, как Пит Дроссос побывал у Вульфа, чтобы с ним посоветоваться. В десятом полицейском участке меня принял заместитель начальника нью-йоркской полиции Нири, в управлении полиции Нью-Йорка – сам начальник Скиннер, а в прокуратуре – не кто иной, как прокурор Боуэн совместно с тремя своими помощниками, включая Мандельбаума.
