Ройд помедлил:
— Вы полагаете, — осторожно вымолвил он, — что рассказ предназначался кому-то из присутствующих?
Мэри прошептала:
— Да.
— Меня это тоже заинтересовало, — спокойно заметил Томас. — Я как раз думал об этом, когда вы подошли.
Мэри слегка прикрыла глаза.
— Я все пытаюсь вспомнить… Он ведь умышленно рассказал этот случай… Почти заставил его выслушать. Он сказал, что всегда узнает этого человека. Он сказал это так, как будто уже узнал…
— Гм, — вырвалось у Томаса. — Меня тоже это удивило.
— Но зачем ему это было нужно? Что он хотел этим сказать?
— Думаю, — произнес Ройд, — это было своеобразное предупреждение. Чтобы тот человек не пытался впредь совершить что-то подобное…
— Вы полагаете, что мистер Тривз еще тогда знал, что Камиллу могут убить?
— Не-ет. В это трудно поверить. Скорее всего, он просто предупреждал…
— Я хочу с вами посоветоваться. Стоит ли нам сообщать об этом полиции?
Прежде чем ответить, Ройд немного задумался.
— Думаю, что нет, — наконец произнес он. — По-моему, это не имеет отношения к делу. Вот если бы Тривз был жив, тогда бы он смог им что-то рассказать.
— Увы, — промолвила Мэри, — он мертв. — Она чуть пожала плечами. — И как странно он умер, Томас.
— Сердечный приступ. У него было слабое сердце.
— Я имею в виду эту нелепость с неисправным лифтом. Это так подозрительно.
— Мне и самому это не нравится, — согласился Томас Ройд.
Суперинтендент Баттл обвел взглядом спальню. Кровать заправили. Все остальное осталось без изменений. Как и утром, когда они осматривали ее в первый раз, комната выглядела очень опрятно.
— Взгляни-ка, — сказал суперинтендент Баттл, указав на старомодную стальную каминную решетку. — Что-нибудь бросается в глаза?
— Ее нужно почистить, — предположил Лич. — А вообще она в хорошем состоянии. Ничего не вижу необычного, кроме… ну да, левый набалдашник светлее правого.
— Это и навело меня на мысль об Эркюле Пуаро, — подхватил Баттл. — У него пунктик на все несимметричное. Будит воображение. Я, наверное, неосознанно отметил себе: «Это насторожило бы Пуаро». И уж только потом начал говорить о нем. Давайте ваш прибор для снятия отпечатков, Джоунз. Проверим эти набалдашники.
— На правом набалдашнике, — почти сразу же сообщил Джоунз, — есть отпечатки, сэр. На левом — нет.
— Значит, нам нужен левый. Отпечатки на правом оставила горничная, когда последний раз его чистила. А левый протирали дважды.
— В корзине для мусора валялась скомканная наждачная бумага, — вспомнил Джоунз. — Тогда я не подумал, что это может иметь значение.
— Потоку что тогда вы не знали, что искать. Теперь внимательнее. Бьюсь об заклад, этот набалдашник откручивается — да, так я и думал.
Джоунз держал в руках открученный набалдашник.
— Тяжелый, — произнес он, оценивающе подбрасывая его Лич, склонившись, чтобы получше рассмотреть набалдашник, заметил:
— На резьбе что-то темное.
— Кровь, по всей вероятности, — сказал Баттл. — Набалдашник почистили и вытерли, а маленькое пятнышко на резьбе не заметили. Готов поспорить, именью этой штукой и проломили голову старой леди. Но надо еще кое-что найти. Ваша задача, Джоунз, — осмотреть дом снова. На этот раз вы будете точно знать, что искать. — Он дал еще несколько коротких и точных указаний, затем, подойдя к окну, выглянул вниз.
— Что-то желтое застряло в ветках плюща. Возможно, еще одна загадка? Думаю, так оно и есть.
По пути в холл суперинтендента Баттла остановила Мэри Олдин.
— Можно вас на минуту, суперинтендент?
— Конечно, мисс Олдин. Зайдем сюда.
Он открыл дверь в столовую, Хэрстл уже убрал посуду после ленча.
— Я хотела кое о чем спросить вас, суперинтендент. Вы, конечно же, не думаете, не можете по-прежнему считать, что это ужасное преступление совершил кто-то из нас? Это сделал чужой. Какой-то маньяк.
— Возможно, вы недалеки от истины, мисс Олдин. Я думаю, что это слово очень точно характеризует преступника. Но он — не чужой.
Она изумленно взглянула на него широко раскрытыми глазами.
— Вы полагаете, в этом доме есть сумасшедший?
— Вы имеете в виду кого-нибудь с пеной у рта и вытаращенными глазами? Мания проявляется по-другому. Даже некоторые из самых опасных преступников-маньяков похожи на обычных людей, как вы или я. Эту болезнь обычно связывают с навязчивой идеей. Она довлеет над человеком, постепенно разрушая мозг. Когда эти несчастные, на вид вполне благоразумные люди жалуются, что их все преследуют, за ними постоянно следят, вы можете даже поверить, что так оно и есть.
— Я уверена, что ни у кого здесь нет мании преследования.
— Я назвал только одно проявление этой болезни.
Есть и другие. Я убежден, что тот, кто совершил это преступление, находился под воздействием навязчивой идеи, которую вынашивал до тех пор, пока все остальное уже не стало иметь для него никакого значения. Мэри поежилась и сказала:
— Я думаю, вам следует кое-что узнать.
В двух словах она сообщила ему о визите мистера Тривза и о его рассказе за обедом. Баттл слушал с большим интересом.
— Значит, он сказал, что смог бы узнать этого человека? Кстати, мужчину или женщину?
— Я поняла так, что это был случай с мальчиком. Хотя сам мистер Тривз не говорил этого. Сейчас я припоминаю, он четко сказал, что не будет вдаваться в подробности, касающиеся пола или возраста.
— Не сказал? Однако это существенно. Так он говорил о какой-то особой примете, по которой он мог с уверенностью опознать этого ребенка?
— Да.
— Шрам, например. Есть ли у кого-нибудь здесь шрам?
На лице Мэри Олдин мелькнуло легкое замешательство. Справившись с ним, она ответила:
— Я, во всяком случае, не заметила.
— Да полно вам, мисс Олдин, — усмехнулся он. — Вы заметили. А если так, то не думаете ли вы, что это смогу сделать и я?
Она покачала головой.
— Я… я ничего не заметила.
Она была напугана и взволнована. Баттл ясно видел, что его слова натолкнули ее на неприятные размышления. Ему очень хотелось узнать, о чем она думает, но опыт подсказывал ему, что расспросы здесь не помогут. И он опять заговорил о мистере Тривзе.
Мэри рассказала о трагических событиях того вечера. Баттл задал несколько вопросов, а затем спокойно произнес:
— Для меня это ново. Никогда прежде с подобным не сталкивался.
— Что вы имеете в виду?
— Никогда не слышал, чтобы убийство совершали так просто — повесив табличку на лифт.
Она ужаснулась.
— Но вы же не думаете…
— Что это было убийство? Несомненно. Быстрое, изобретательное убийство. Конечно, могло ничего не получиться, но ведь получилось же.
— И только потому, что мистер Тривз знал?..
— Да. Потому что он смог бы привлечь наше внимание к одному конкретному человеку в этом доме. А так нам пришлось начинать в темноте. Правда, теперь у нас есть ниточка, и с каждой минутой дело проясняется. Не буду скрывать от вас, мисс Олдин, это убийство было подготовлено самым тщательным образом. Все было продумано до мельчайших деталей. И хочу предупредить вас — никому не говорите о том, что вы мне рассказали. Это очень важно. Запомните — никому ни слова!
Мэри кивнула. Она все еще никак не могла прийти в себя. Покинув столовую, Баттл пошел туда, куда он направлялся, когда его остановила Мэри Олдин. Он привык работать методично и не собирался изменять своим принципам. Ему нужна была определенная информация, и он не будет бросаться за вторым зайцем, каким бы соблазнительным тот ни казался.
Баттл постучал в дверь библиотеки. Оттуда раздался голос Невила Стрэнджа:
— Войдите.
Баттла представили мистеру Трелони. Это был человек изысканной наружности, с умными темными глазами.
— Извините, если помешал, — сказал Баттл. — Но мне хотелось кое-что выяснить. Вы, мистер Стрэндж, наследуете половину состояния покойного сэра Мэтью. А кто получит вторую половину?
— Я же говорил вам, — удивился Невил. — Моя жена.
— Да, но… — Баттл тактично кашлянул, — которая жена, мистер Стрэндж?
— А, понимаю. Да, я неточно выразился. Деньги перейдут к Одри. Она была моей женой, когда составлялось завещание. Так, мистер Трелони?
Адвокат подтвердил.
— Завещание составлено вполне ясно. Состояние должно быть поделено между подопечным сэра Мэтью Невилом Генри Стрэнджем и его женой Одри Элизабет Стрэндж, урожденной Стэндиш. Развод ничего не меняет.
— Теперь все понятно, — произнес Баттл. — Надеюсь, миссис Одри Стрэндж хорошо осведомлена об этом?
— Конечно, — ответил мистер Трелони.
— А новая жена мистера Стрэнджа?
— Кэй? — в голосе Невила звучало удивление. — Haверное… Хотя… я никогда не говорил с ней об этом подробно, но…
— Полагаю, вы обнаружите, что у нее сложилось не правильное представление, — сказал Баттл. — Она думает, что после смерти леди Трессилиан деньги переходят к вам и вашей теперешней жене. Во всяком случае, это она дала мне понять сегодня утром. Поэтому я и пришел, чтобы прояснить ситуацию.
