— Какова их давность?
— Написано это письмо, вероятно, в прошлую среду.
— Почему же, черт возьми, вы не дали его мне в прошлый четверг утром?
— Потому что возня с отпечатками ничего не дает, если не имеешь подлинника. Пока!
Вскоре пришел инспектор Мак-Брайд.
— Что-нибудь случилось?
— Хочу, чтобы вы закончили не законченную мной работу. Поезжайте в церковь Святого Петра на Редклиф-Корте и осмотрите там все — от колокольни до склепа, если там таковой имеется. Осмотрите изнутри и снаружи. Вы должны найти черное пальто, седую бороду и эбеновую палку.
— Хорошо. Я их найду. Чьи бы они ни были.
— Я предпочел бы, чтобы эти вещи оказались Симона Крейки.
В дверях Мак-Брайд обернулся:
— Чуть не забыл сказать: у вашего поверенного Уэллса прошлой ночью был пожар.
— Что?! Где?
— В Линкольн-Инн. Здание Стоун-Билдингс.
Инспектор Булл машинально потянулся за шляпой.
— Все в порядке, — усмехнулся Мак-Брайд. — Пожар потушили. Там по соседству живет некто Маркус. Он читает лекции в университете. Так вот, он проник туда и потушил. Однако ему досталось. Кажется, кто-то нарочно поджег. Там нашли пачки бумаг, а под ними деревянную стружку. Держу пари, что Уэллс был готов убить этого лектора. Впрочем, лектор тоже чуть не убил Уэллса. «Почему мне не сказали, что тут жгли чучело Гая Фокса?[1] Я ведь порезал руку, когда разбивал стекло, чтобы влезть в окно».
Инспектор Булл со стоном опустился в кресло.
— В чем дело? — бодро спросил Мак-Брайд.
Булл поднял трубку телефона.
— Срочно. К немедленному исполнению. Да, да — диктую:
«Разыскивается Тимоти Уэллс. Приметы: среднего роста, возраст — 45 лет, гладко выбрит, черноволосый, на висках седина. Разыскиваемый подозревается…»
— Вам еще нужны пальто, палка и борода из церкви Святого Петра? — дружелюбно поинтересовался Мак-Брайд.
— Идите к дьяволу, — огрызнулся Булл и поспешно вышел из комнаты.
2
Экстренные выпуски газет должны были сообщить, что, по всей вероятности, причиной пожара на Линкольн-Инн послужила незатушенная сигарета в пепельнице на конторке старшего клерка. Но молодой человек из дома напротив внес существенные поправки в расчеты Тимоти Уэллса. Сейчас этот молодой человек сидел в кабинете инспектора и заново переживал стычку с поверенным:
— Я-то думал, что оказываю ему услугу, а он… Нет, я не удивился, увидев Уэллса — они там, в конторе, часто работают допоздна. Но когда Уэллс ни с того ни с сего, как сумасшедший, набросился на меня, я сразу же сообразил, тут дело нечистое…
Бензиновые пятна, обнаруженные экспертом, на одной из чудом сохранившихся бумаг, подтверждали вывод молодого человека.
— Ну, и как вы среагировали, когда Уэллс набросился на вас?
— Я хотел ему наподдать, но он исчез.
Тимоти Уэллс действительно исчез — как в воду канул. И мадемуазель Франшетт Дюпре тоже — и в буквальном смысле: ночным пароходом она уехала в Гавр. Как заверили в дирекции театра, отъезд ее не был внезапным. Мадемуазель ожидала контракта с Голливудом и перед отъездом в Америку захотела побывать на родине.
Инспектор Булл продиктовал две телеграммы во Францию и зашел в соседний кабинет, где его люди под руководством сэра Фурнеса, консультанта Скотланд-Ярда, сортировали обгоревшие бумаги. Фраерс, старый клерк поверенного, своей великолепной памятью помогал им восстанавливать уничтоженные огнем детали.
— Почему вы ничего не предприняли, Фраерс? — строго спросил сэр Джон.
Губы клерка задрожали.
— Я… Я боялся, сэр.
Булл вздохнул и начал загибать пальцы:
1. Обмен комнатами.
2. Театр, Нэнси, Уэллс.
3. Арчибальд Пейдж.
4. Неизвестный, пытавшийся проникнуть в церковь.
5. Нападение на Джоан.
6. Очки.
7. Бледность мисс Мандель.
8. Пожар, исчезновение Уэллса, отъезд мисс Дюпре…
Два пальца оказались лишними. Булл еще раз вздохнул, мысленно подчеркнул «очки» и «неизвестного» и отправился к комиссару.
В коридоре он столкнулся с Лантропом.
— Прости, Хамфри. Ничего. Там отпечатки только ваши и вашего эксперта — вы здорово наследили.
— Порядок! — сказал Булл. — Я получил все, что хотел.
Через час заявился Мак-Брайд:
— Бороды нет.
— Жаль, что нет бороды. А остальное?
— В этом пакете.
— Прекрасно! Аллен еще за прилавком?
— Кажется, все еще там.
— Придется уточнить, дружище. — Булл нацарапал несколько фраз в своей записной книжке, вырвал из нее листок и передал Мак-Брайду. — Я хочу услышать об этом, как только туда попадете. Звоните в кабинет комиссара. Драйден и Артурингтон устраивают большое «представление» по поводу Бексхилл-шифров. Я буду там.
— У вас что, много времени?
— Нет, просто я любознательный.
3
Инспектор Булл явился на совещание одним из последних минут за десять до его начала.
— Миссис Баррет уезжает с девушками в Аббед-Милл сегодня днем, — сообщил мистер Артурингтон инспектору, отведя его в сторону. — Мисс Мандель покидает нас. Они с Нэнси поссорились после вашего ухода, и Нэнси уволила ее. Весьма неприятная история.
— Каким поездом они едут?
— Я точно не знаю.
— Мне нужно увидеть мистера Баррета.
— Баррет уехал сегодня в полдень, вероятно, на несколько месяцев.
— Ну, джентльмены, — сказал Драйден, — если вы готовы… — он сел напротив комиссара Дебенхэма. — Все в сборе.
Комиссар объяснил ситуацию.
— У вас с собой те слова, Драйден, которые сэр Герберт обнаружил на желтой бумаге?
Драйден вынул конверт и высыпал несколько полосок бумаги. На каждой из них было написано одно слово.
— Нам нужно сравнение.
Инспектор Булл придвинулся поближе. Первое слово было «сделано». Его сравнили со словом «сделано», написанном на другой полоске из другого конверта. Мистер Артурингтон кивнул: — То же самое.
Комиссар вполголоса объяснил Буллу:
— Одно из этих слов взято из известного шифрованного документа. Мы еще не разгадали шифр. Но если мы докажем, что почерк один и тот же, мы будем знать людей, которые применили его.
Краем глаза инспектор Булл следил за телефоном. Комиссар смотрел на него с дружеской улыбкой.
— Я жду звонка от Мак-Брайда.
Комиссар кивнул.
Мистер Артурингтон разглядывал слова в свою лупу с многократным увеличением.
— Идентичны, — сказал он и принялся за другую пару слов. Слово было «три».
— Идентичны тоже.
На следующих полосках были разные слова — на одной было написано «Прага», на другой — «парк».
Мистер Артурингтон покачал головой:
— Нет, это другая рука.
— Посмотрите эти, — сказал Драйден.
Артурингтон опять покачал головой:
— Это не одно и то же. А вот это — одна рука, — он показал на четвертую полоску со словом «Париж».
Драйден хлопнул себя по колену.
— Вполне убедительно, — сказал он мрачно.
Зазвонил телефон. Булл подскочил к аппарату.
— Да! Говорит Булл! Алло, Мак! Вы достали это? 50 тысяч? Молодец! Паспорт в Дувре не отмечен? Девушка? Нет, ее не задерживайте! Благодарю!
Он повернулся к присутствующим. Мистер Артурингтон, обхватив подбородок рукой, все еще рассматривал полоски бумаги. Комиссар смотрел на Булла с задумчивой улыбкой.
Инспектор Булл повернулся к Драйдену.
— Я не хочу вмешиваться в дело с шифрами, сэр, но дело Крейки закончено.
Драйден строго взглянул на него:
— Мы должны иметь доказательства.
— Мы имеем их, сэр. Ха! Остановите его! — Булл бросился вперед.
Так же спокойно и невозмутимо, как всегда, мистер Артурингтон опять-таки оказался на шаг впереди инспектора Булла. Он вздрогнул и упал лицом на стол — прямо на полоски бумаги.
1
В тот же вечер Дебенхэм, Драйден и Булл собрались в кабинете Дебенхэма.
— Я не хотел такого конца, сэр, — сказал инспектор Булл. Мягкие голубые глаза его все еще были тревожны. — Он был очень способный человек.
— Так лучше. Это не ваша вина, — сказал Драйден.
— Я думаю, что он был все время готов к чему-нибудь в этом роде, — заметил комиссар Дебенхэм.
— Да, сэр. Видите ли, он рассчитывал на два обстоятельства — во-первых, на то, что все это выглядело слишком неправдоподобно, а во-вторых, на то, что, как он полагал, никто не обнаружит причины его поступков. Он был в этом уверен и потому все время продвигался вперед — хладнокровно и очень умело.
Медленно покачав головой, комиссар Дебенхэм сказал:
— Я бы доверился ему во всем. Когда вы пришли ко мне, Булл, и предложили устроить эту ловушку, я был совершенно уверен, что вы сошли с ума.
— Вот на это-то, сэр, он и рассчитывал.
— И какое чутье, виртуозность, а жесты! — комиссар снова покачал головой.
