Гаррисон колебался. Он прекрасно понимал, что эта женщина стоит теперь по крайней мере шестьдесят миллионов. Если он проявит настойчивость, она может разозлиться, и тогда ему крепко влетит от начальства. Он решил не рисковать.
– Разумеется, мадам. Я позабочусь, чтобы вас больше не беспокоили. Если ничего не украли... – Он двинулся к двери. – Будьте уверены, что мы постараемся найти этого человека.
– Не сомневаюсь.
После его ухода Хельга села и перевела дыхание. Все прошло значительно лучше, чем она ожидала.
Значит, Джексон взял деньги. Это означало, что он уже далеко. Карты снова начали раскладываться в ее пользу.
Через двадцать минут Хинкль привез запечатанный конверт:
– Это то, что вы хотели, мадам?
Хельга вскрыла конверт и, заглянув внутрь, увидела красную папку:
– Да, Хинкль, спасибо. Предполагаю, вы догадываетесь, что внутри?
– Я предпочитал бы не знать, – сказал Хинкль с бесстрастным лицом. – Не смею советовать, но думаю, что содержимое этого конверта скорее всего следует уничтожить.
– Спасибо, Хинкль, вы верный друг. Выкурив сигарету, Хельга спросила:
– Какие необходимы.., приготовления? – произнести слово «похороны» она не смогла, но Хинкль понял.
– Я уже обо всем позаботился, мадам. Служба состоится в церкви Парадиз-сити в три часа дня послезавтра. Доктор Леви надеется, что вы сможете вылететь завтра днем домой вместе с Уинборном.
– Это ведь не будет длительной церемонией? – спросила Хельга с внезапной робостью.
– Нет, мадам. Позже, конечно, состоится мемориальная служба, но на семейной будем присутствовать только мы, Уинборн, персонал и мисс Шейла.
Хельга застыла:
– Мисс Шейла?
– Да, мадам. Она приехала. Сегодня утром я ее видел. Она хотела бы встретиться с вами. Если для вас это удобно, она придет в шесть часов. Хельга колебалась.
Она думала о рыжеволосой девушке и ее жестоких словах:
«Если у старухи, припекает в одном месте из-за мальчишки, который годится ей в сыновья, помогает холодная вода».
Потом она вспомнила о жертве, которую принесет, отдав письмо Уинборну. Благодаря ее отказу от бесчестного поступка эта девушка, живущая в бедности, станет миллионершей. Она, несомненно, восхитится Хельгой за благородный поступок и пожалеет о своих словах.
– Конечно, Хинкль, я должна ее видеть.
– Хорошо, мадам, – Хинкль прямо-таки просиял. – Если вы чувствуете себя в силах, то можете без опасений выйти из спальни. С помощью полиции я отделался от прессы. Инспектор оставил охрану, чтобы вас не беспокоили. Доктор Леви приедет через полчаса.
– Отлично, Хинкль, я так благодарна вам. Хинкль вышел со счастливым лицом. ***
Нервничая, Хельга сидела на террасе под большим зонтом. Она то и дело смотрела на часы, ожидая прихода девушки.
Она думала об Уинборне. Прочитав письмо, он выпустит когти, но ей будет все равно.
Деликатное покашливание заставило Хельгу обернуться. В дверях стоял Хинкль.
– Миссис Шейла, мадам, – сказал он, пропуская Терри. Потом он исчез.
Девушка пересекла патио (Патио (исп.) – внутренний дворик.) быстрым энергичным шагом. На ней была белая майка и синие джинсы.
– Как ваше здоровье? – спросила она, и Хельгу удивила забота, прозвучавшая в ее словах.
– Спасибо, мне лучше. Садитесь, пожалуйста. Терри пододвинула кресло и слегка присела, положив тонкие руки на сдвинутые колени.
– Я должна извиниться и дать объяснения, – сказала она, глядя на Хельгу. – В прошлый раз, уходя, я сказала слова, которым нет оправдания. Могу только сказать, что я жалею о них. Очевидно, вы возненавидели меня за них. Понимаете, Дик очень много для меня значит. Когда на моих мужчин посягают, я веду себя, как настоящая блядь!
Хельга, не ожидавшая такого оборота дела, сказала:
– Не надо жалеть о сказанной правде. Значит, Дик много для вас значит?
– Да, он меня увлек. У него большое будущее. Я его перевоспитаю. Когда мы приедем в Париж, он вызовет фурор.
– Фурор? – переспросила Хельга. – Чем же это?
– Своими способностями. Он самый настоящий чародей искусства вуду.
– Чародей вуду? Вы, Шейла, конечно же не верите в этот проклятый культ?
– Так говорят только те, кто не имеет ни малейшего представления о культе вуду, – совершенно спокойно произнесла Терри, – есть добрые и злые чары вуду. У Дика был чрезвычайно злой учитель. Я научу любимого употреблять свой дар на добрые дела.
– Я полагаю, вы знаете, что он смастерил мерзкое изображение вашего отца. Терри кивнула:
– Да, но в этом нет ничего мерзкого. Он сделал куклу потому, что хотел заставить вас не уезжать. Он, конечно, плохо поступил, но он еще очень молод и глуп.
– Вы в самом деле верите, что это он погрузил вашего отца в кому?
– Конечно.
Хельга с трудом сдерживала дрожь:
– А вы знаете, что он начал делать куклу, похожую на меня?
– Да, но я его остановила, – решительно сказала Терри. – Я это и имела в виду, говоря о злых чарах. Я помогаю ему преодолеть это. В Париже у него будет масса приверженцев. Со временем он сможет стать знаменитым. Люди будут стекаться к нему со всех сторон.
Хельга, сбитая с толку, перевела разговор на более привычную для себя тему:
– И для этого, конечно, понадобятся деньги? Терри пожала плечами:
– О, деньги будут... Стоит Дику убедить людей в своих способностях, как деньги потекут рекой.
– Но разве вам не нужны деньги на дорогу до Парижа?
– Это не проблема. Я поговорила с ним, и он продал мотоцикл какому-то придурку, который не хотел ждать шесть месяцев до прибытия следующего. Он дал Дику за него семь тысяч. Нет, деньги не главное. Главное – помочь ему не сбиться на злой путь.
Хельга опять переменила тему:
– Зачем вы приехали сюда?
Терри взглянула ей прямо в глаза:
– Хотела посмотреть на вас вблизи. Мне было любопытно увидеть женщину, на которой женился мой отец.
– Это можно понять. Надеюсь, вы удовлетворены.
– Да. Честно говоря, я вас жалела, но теперь больше не жалею. Я рада, что вам наконец достался выигрыш, после того как вы столько времени страдали. – Хельга посмотрела на нее с изумлением. – Вы любите все, что сопутствует деньгам, правда? Очень немногие женщины могли бы исполнить то, что сделали вы. Если кто и заслуживает этих денег, так только вы. Вы лучше всех сумеете ими распорядиться. Да и потрудились ради них вы немало.
Это было настолько неожиданно, что Хельга отвела глаза. Оправившись, она сказала:
– Да, я потрудилась ради них, но и обманывала тоже. Вот прочтите, – она достала красную папку и протянула ее Шейле.
Девушка бросила на Хельгу пристальный взгляд, раскрыла папку и прочитала заголовок письма.
– Вы хотите, чтобы я это прочитала?
– Да, пожалуйста.
Через минуту Шейла положила красную папку на стол. Обе с интересом смотрели друг на друга.
– Поздравляю, – сказала Хельга. – Теперь вы можете купить Дику «роллс-ройс» и без поддержки приверженцев. – Это для меня не новость, – Терри махнула рукой в сторону папки. – Дик прочел письмо и рассказал мне о нем. Он был такой темный, что даже предложил пожениться, а после этого убрать вас и разделить отцовские деньги. – Она рассмеялась. – Я быстро его вразумила.
Хельга не верила своим ушам:
– Значит, он собирался стать не только вором и шантажистом, но еще и убийцей?
– Да. Он настоящий примитив. – Терри улыбнулась, качая головой. – Но это все в прошлом. Хельга сдалась:
– Так или иначе, но вы теперь миллионерша. Как вам это нравится?
Терри опять покачала головой:
– Я разочарована в вас. Мне казалось, что вы умная. Я и пальцем не притронусь к отцовским денежкам.
Потрясенная Хельга поняла, что девушка говорит серьезно.
– Если деньги не нужны вам сейчас, они могут пригодиться попозже. Я поручу Уинборну положить их на ваше имя в банк.
– Ничего подобного вы не сделаете. Слушайте меня! – голос Терри стал серьезным. – Вы были замужем за моим папашей всего несколько лет, мне же пришлось прожить с ним все двадцать. Я терпеть его не могла. Это был низкий, ограниченный, бездушный тип с садистскими наклонностями, которые делал его безжалостным диктатором. Он гнусно обходился с моей матерью. В нем не было ни капли доброты и чуткости. Меня от него тошнило, и я ушла из дому, как только умерла мать. Я взяла имя Терри Шилдс, так как меня тошнит от одного звука его имени. Повторяю, я скорее умру с голоду, чем возьму хотя бы цент из его поганых денег. – Но вы не можете...
– Выслушайте меня, – Терри повысила голос. – Я пришла на похороны только потому, что не хотела огорчать Хинкля. Если вы в самом деле отдадите письмо Уинборну, я буду разочарована, ибо письмо написал маньяк и садист. Если вы говорите, что не сможете ужиться со своей совестью, не выполнив его мерзкую последнюю волю, то я скажу вам, что вы зря пытаетесь сделать из себя мученицу. Эта роль не для вас, смею вас заверить. Помните, мертвым все равно – думать надо о живых. – Она встала. – У меня теплится надежда, что я скоро прочту в газетах, как невероятная миссис Рольф делает невероятные деньги и вовсю наслаждается жизнью. – Она улыбнулась просто и по-дружески. – Увидимся в церкви. – И, повернувшись, она пересекла патио и быстро пошла по направлению к пляжу.
