Я тоже обратился к своей соседке слева и задал первый пришедший мне в голову вопрос:
— Кто эта забавная женщина в красном на противоположном конце стола? — На что моя соседка ответила, что это ее сестра. Пробормотав извинения, я повернулся к Россу и заговорил с ним, но он отвечал в основном междометиями.
Отвергнутый с обеих сторон, я в отчаянии обвел стол глазами и вдруг заметил Брайана Мартина. Он, наверное, пришел позже других, поскольку, когда мы садились обедать, его не было. Теперь он оживленно беседовал с какой-то хорошенькой блондинкой.
Я давно не видел его вблизи и был поражен происшедшей с ним переменой к лучшему. Его лицо разгладилось, он помолодел на несколько лет и выглядел спокойным и отдохнувшим. У него, казалось, было отличное настроение, он весело смеялся, рассказывая что-то своей визави.
Однако наблюдать за ним долго я не смог, поскольку моя грузная соседка меня простила и благосклонно позволила мне выслушать длинный монолог о том, какой прелестный благотворительный концерт она организовала для «бедных деток».
Пуаро ушел раньше других, так как у него была назначена встреча. Он расследовал загадочное исчезновение ботинок бельгийского посла и должен был прибыть в посольство в половине третьего. Прощаться с миссис Уилдберн он предоставил мне, и я долго ждал своей очереди, поскольку все устремилось к ней одновременно с возгласом «Дорогая!», и в этот момент кто-то тронул меня за плечо.
Это был Дональд Росс.
— Разве мосье Пуаро уже ушел? А я-то хотел с ним поговорить.
Я объяснил ему, почему Пуаро пришлось уехать раньше.
Дональд растерянно молчал. Взглянув на него внимательнее, я заметил, что он расстроен. Он был бледен, и в глазах у него появилось странное, неуверенное выражение.
— Вы хотели поговорить с ним о чем-то конкретном? — спросил я.
— Не знаю, — медленно ответил он.
Я не мог скрыть своего удивления. Он покраснел.
— Понимаю, что это звучит глупо. Но дело в том, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Что-то, чего я не понимаю. Я.» мне хотелось бы услышать мнение мосье Пуаро по этому поводу. Потому что я не знаю, как быть… Я не стал бы его беспокоить, но…
У Росса был такой жалкий вид, что я поспешил успокоить его:
— Пуаро непременно нужно было уехать, но я знаю, что он вернется домой не позже пяти. Почему бы вам не позвонить или не зайти в это время?
— Спасибо. Знаете, я, пожалуй, так и поступлю. В пять часов?
— На всякий случай позвоните сначала, — сказал я.
— Хорошо. Я позвоню. Спасибо, Гастингс. Возможно.., возможно, это очень важно.
Я кивнул и повернулся к миссис Уилдберн, которая продолжала одаривать гостей ласковыми словами и вялыми рукопожатиями.
Исполнив свой долг, я вышел из зала и почувствовал, как кто-то берет меня под руку.
— Не бегите так! — произнес веселый голос. Это была Мэри Драйвер — хорошенькая и прекрасно одетая.
— Добрый день! — сказал я. — Где вы прятались?
— В том же зале, что и вы, за соседним столом.
— Я не заметил. Как дела в магазине?
— Отлично, благодарю вас.
— Суповые тарелки пользуются успехом?
— Суповые тарелки, как вы нетактично выразились, пользуются успехом. Когда они всем порядком надоедят, придется придумать что-нибудь другое. Например, пузырь, который будет крепиться ко лбу с помощью пера.
— Какой ужас! — сказал я.
— Вовсе нет. Мы должны помочь страусам. Они уже давно живут на пособие по безработице. И она засмеялась.
— До свидания. Я решила немного отдохнуть от магазина и сейчас поеду за город.
— Правильно сделаете, — одобрил ее я. — В городе сегодня ужасно душно.
Я тоже прогулялся по парку и вернулся домой около четырех. Пуаро еще не было. Он появился без двадцати пять с сияющими глазами и довольной улыбкой.
— Судя по всему, Холмс, — сказал я, — вы нашли посольские ботинки.
— Они должны были сыграть не последнюю роль в контрабанде кокаина. Очень остроумная затея. Последний час я провел в дамской парикмахерской. Там была одна шатенка, которая наверняка покорила бы ваше сердце.
Пуаро почему-то уверен, что я неравнодушен к шатенкам, а я считаю ниже своего достоинства спорить.
Раздался телефонный звонок.
— Наверное, это Дональд Росс, — сказал я, подходя к телефону.
— Дональд Росс?
— Да, молодой человек, с которым мы познакомились в Чизвике. Вы ему зачем-то нужны. Я снял трубку.
— Алло, говорит капитан Гастингс.
— О, это вы? — раздался голос Росса. — Мосье Пуаро уже пришел?
— Да, только что. Хотите поговорить с ним или приедете?
— У меня всего несколько слов. Наверное, я могу сказать их и по телефону.
Когда трубку взял Пуаро, я стоял так близко, что слышал приглушенный голос Росса.
— Мосье Пуаро? — Голос звучал взволнованно и нетерпеливо.
— Да.
— Простите, что беспокою вас, но мне кажется очень странной одна вещь. Она связана со смертью лорда Эджвера.
Рука Пуаро, сжимавшая трубку, напряглась.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Вам это может показаться полнейшим вздором. — Нет-нет, говорите.
— Мне это пришло в голову, когда сегодня за обедом речь зашла о Париже…
Я услышал очень слабый звонок.
— Одну секунду, — сказал Росс и, видимо, положил трубку рядом с аппаратом.
Мы молча ждали — Пуаро с трубкой в руке, я — стоя рядом с ним.
Прошло две минуты.., три.., четыре.., пять.
Пуаро беспокойно пошевелился и взглянул на часы. Затем он опустил трубку на рычаг, снова поднял ее и вызвал телефонную станцию. Через несколько минут он повернулся ко мне.
— Трубка у Росса по-прежнему снята, но он не отвечает. Быстрее, Гастингс, найдите в телефонной книге его адрес. Мы немедленно едем к нему!
Через несколько минут мы уже сидели в такси. Пуаро был мрачен.
— Я боюсь, Гастингс, — признался он, — я боюсь.
— Но не считаете же вы… — Я остановился.
— Мы имеем дело с человеком, который уже дважды нанес смертельный удар. Он, не колеблясь, решится на третий. Он вертится, как крыса, спасая свою жизнь. Росс опасен, следовательно, от Росса нужно избавиться.
— Неужели то, что он собирался сказать, было так важно? — недоуменно спросил я. — По-моему, он так не считал.
— Значит, он ошибался. То, что он собирался сказать, было, я думаю, крайне важно.
— Но как и кому об этом могло стать известно?
— Вы сами сказали, что он говорил с вами там, в «Кларидже», в присутствии множества людей. Какое безумие! Почему, ну почему вы не привели его с собой? Надо было защитить его, проследить, чтобы никто не приближался к нему прежде, чем я его выслушаю!
— Но мне и в голову не пришло.., откуда я знал… — заикаясь, произнес я.
— Простите, Гастингс. Вас не в чем винить. Я — даже я — не мог бы этого предвидеть. Убийца хитер, как тигр, и так же жесток. Ах! Мне кажется, мы никогда не приедем.
Но мы наконец приехали. Росс жил в Кенсингтопе, на втором этаже большого дома. Дверь в вестибюль была отворена, широкая лестница вела наверх.
— Как легко войти сюда незамеченным! — воскликнул Пуаро, поднимаясь в квартиру Росса.
На площадке второго этажа мы увидели узкую дверь, запиравшуюся автоматически. К ней кнопкой была приколота визитная карточка Росса.
Мы прислушались. Было совершенно тихо.
Я толкнул дверь, и, к моему удивлению, она открылась.
Мы вошли внутрь и оказались в узком холле. Прямо перед нами была гостиная, дверь в которую была отворена, слева еще одна комната.
Сначала мы направились в гостиную, представлявшую собой часть некогда большого зала. Она была неброско, но уютно обставлена. На маленьком столике в углу стоял телефон, рядом с ним лежала снятая трубка. В комнате никого не было.
Пуаро быстро, но внимательно осмотрелся и покачал головой.
— Это не здесь. Пойдемте, Гастингс.
Мы вернулись в холл и прошли в соседнюю комнату. Это была крохотная столовая. Спиной к двери сидел, вернее, лежал, уронив голову на стол, Росс.
Пуаро склонился над ним.
— Мертв. Заколот ударом в голову, — побледнев, как полотно, прошептал он.
События этого дня очень долго преследовали меня потом, как ночной кошмар. Я никак не мог избавиться от тяжелейшего чувства вины.
Когда вечером мы остались с Пуаро одни и я начал поносить себя за легкомыслие и беспечность, Пуаро остановил меня:
— Пет, друг мой, пет, не вините себя. Какие у вас могли возникнуть подозрения? Вы так доверчивы!
— А у вас они возникли бы?
— Я — другое дело. Я всю жизнь имею дело с убийцами и знаю, что каждый раз желание убить становится сильнее и сильнее, пока, наконец, самый тривиальный повод…
Он подавленно замолчал.
После того, как мы обнаружили труп Росса, Пуаро совершенно ушел в себя. Со странным равнодушием наблюдал он за действиями вызванной нами полиции, за допросом жильцов дома. В глазах его стоял немой вопрос. Вот и сейчас, когда он заговорил, в глазах его появилось то же вопросительное выражение.
