– А легкие раны?
– Легкие, конечно, могла нанести и она.
– Сегодня утром, – сказал Пуаро, – я заметил, что у княгини сильная воля, чего никак не скажешь о ее руках. Это была ловушка. Мне хотелось увидеть, на какую руку она посмотрит – на правую или на левую. Она не сделала ни того ни другого, а посмотрела сразу на обе. Однако ответила очень странно. Она сказала: «Это правда, руки у меня слабые, и я не знаю, радоваться этому или огорчаться». Интересное замечание, не правда ли? Оно лишний раз убеждает меня в правильности моей версии преступления.
– И тем не менее мы по-прежнему не знаем, кто же нанес удар левой рукой.
– Верно. Между прочим, вы заметили, что у графа Андрени платок торчит из правого нагрудного кармана?
Мсье Бук покачал головой. Он был по-прежнему сосредоточен на потрясающих открытиях последнего получаса.
– Ложь… и снова ложь, – ворчал он. – Просто невероятно, сколько лжи нам нагородили сегодня утром.
– Это лишь начало, – жизнерадостно сказал Пуаро.
– Вы так думаете?
– Я буду очень разочарован, если обманусь в своих ожиданиях.
– Меня ужасает подобное двоедушие, – сказал мсье Бук. – А вас, мне кажется, оно только радует, – упрекнул он Пуаро.
– В двоедушии есть свои преимущества, – сказал Пуаро. – Если припереть лгуна к стенке и сообщить ему правду, он обычно сознается – часто просто от удивления. Чтобы добиться своего, необходимо догадаться, в чем заключается ложь. А в этом деле я и вообще не вижу иного пути. Я по очереди обдумываю показания каждого пассажира и говорю себе: если такой-то и такой-то лгут, то в чем они лгут и по какой причине? И отвечаю: если – заметьте, если – они лгут, то это происходит по такой-то причине и в таком-то пункте. С графиней Андрени мой метод дал отличные результаты. Теперь мы испробуем его и на других пассажирах.
– А вдруг ваша догадка окажется неверной?
– Тогда по крайней мере один человек будет полностью освобожден от подозрений.
– Ах так! Вы действуете методом исключения.
– Вот именно.
– А за кого мы возьмемся теперь?
– За pukka sahib’a полковника Арбэтнота.
Глава 6
Вторая беседа с полковником Арбэтнотом
Полковник Арбэтнот был явно недоволен, что его вызывают во второй раз. С темным, как туча, лицом усевшись напротив Пуаро, он спросил:
– В чем дело?
– Прошу извинить, что мне пришлось побеспокоить вас во второй раз, – сказал Пуаро, – однако мне кажется, вы еще не все нам сообщили.
– Вот как? По-моему, вы ошибаетесь.
– Для начала взгляните на этот ершик.
– Ну и что?
– Это ваш ершик?
– Не знаю. Я не ставлю меток на своих ершиках.
– А вам, полковник, известен тот факт, что лишь вы из пассажиров вагона Стамбул – Кале курите трубку?
– В таком случае возможно, что ершик мой.
– Вы знаете, где его нашли?
– Понятия не имею.
– В купе убитого.
Полковник поднял брови.
– Объясните нам, полковник, как ершик мог туда попасть?
– Если вы хотите спросить, не обронил ли я ершик в купе убитого, я отвечу: нет.
– Вы когда-нибудь заходили в купе мистера Рэтчетта?
– Я с ним и словом не перемолвился.
– Значит, вы с ним не разговаривали и вы его не убивали?
Полковник насмешливо вздернул брови:
– Если это и так, я вряд ли стал бы вас об этом оповещать. Но, кстати говоря, я его действительно не убивал.
– Ладно, – пробормотал Пуаро. – Впрочем, это не важно.
– Извините, не понял?
– Я сказал, что это не важно.
– Вот как! – Арбэтнот был явно ошарашен. Он с тревогой посмотрел на Пуаро.
– Дело, видите ли, в том, – продолжал Пуаро, – что ершик особого значения не имеет. Я сам могу придумать по меньшей мере одиннадцать блистательных объяснений тому, как он там оказался.
Арбэтнот вытаращил глаза.
– Я хотел поговорить с вами по совершенно другому вопросу, – продолжал Пуаро. – Мисс Дебенхэм, по всей вероятности, вам сказала, что я нечаянно услышал ваш разговор на станции Конья?
Арбэтнот промолчал.
– Она сказала вам: «Сейчас не время. Когда все будет кончено… Когда это будет позади». Вы знаете, о чем шла речь?
– Очень сожалею, мсье Пуаро, но я не могу ответить на ваш вопрос.
– Почему?
– По-моему, вам следует спросить у самой мисс Дебенхэм, что означали ее слова, – сухо ответил полковник.
– Я уже спрашивал.
– И она отказалась отвечать?
– Да.
– В таком случае, мне кажется, даже вам должно быть понятно, что я не пророню ни слова.
– Значит, вы храните тайну дамы?
– Если угодно, да.
– Мисс Дебенхэм сказала мне, что речь шла о ее личных делах.
– Раз так, почему бы вам не поверить ей на слово?
– А потому, полковник, что мисс Дебенхэм у нас вызывает сильные подозрения.
– Чепуха! – с горячностью заявил полковник.
– Нет, не чепуха.
– У вас нет никаких оснований ее подозревать.
– А тот факт, что мисс Дебенхэм служила секретарем-гувернанткой в доме Армстронгов во время похищения Дейзи Армстронг, – это, по-вашему, не основание?
На минуту в вагоне воцарилось молчание. Пуаро укоризненно покачал головой.
– Вот видите, – сказал он, – нам известно гораздо больше, чем вы думаете. Если мисс Дебенхэм невиновна, почему она скрыла этот факт? Почему она сказала мне, что никогда не была в Америке?
Полковник откашлялся:
– Но может быть, вы все-таки ошибаетесь?
– Я не ошибаюсь. Почему мисс Дебенхэм лгала мне?
Полковник Арбэтнот пожал плечами:
– Вам лучше спросить у нее. Я все-таки думаю, что вы ошибаетесь.
Пуаро громко кликнул официанта. Тот опрометью кинулся к нему.
– Спросите английскую даму, которая занимает одиннадцатое место, не соблаговолит ли она прийти сюда.
– Слушаюсь, мсье.
Официант вышел. Четверо мужчин сидели молча.
Лицо полковника, застывшее, бесстрастное, казалось вырезанной из дерева маской.
Официант вернулся:
– Дама сейчас придет, мсье.
– Благодарю вас.
Через одну-две минуты Мэри Дебенхэм вошла в вагон-ресторан.
Глава 7
Кто такая Мэри Дебенхэм
Непокрытая голова ее была вызывающе откинута назад. Отброшенные со лба волосы, раздутые ноздри придавали ей сходство с фигурой на носу корабля, отважно разрезающего бурные волны. В этот миг она была прекрасна.
Глаза ее мимолетно остановились на Арбэтноте.
– Вы хотели меня видеть? – обратилась она к Пуаро.
– Я хотел спросить вас, мадемуазель, почему вы обманули нас сегодня утром?
– Обманула? Не понимаю, о чем вы говорите.
– Вы скрыли, что жили в доме Армстронгов, когда там произошла трагедия. Вы сказали, что никогда не были в Америке.
От Пуаро не скрылось, что девушка вздрогнула, но она тут же взяла себя в руки.
– Это правда, – сказала она.
– Нет, мадемуазель, это ложь.
– Вы не поняли меня. Я хотела сказать: это правда, что я солгала вам.
– Ах так. Значит, вы не будете это отрицать?
Она криво улыбнулась:
– Конечно. Раз вы разоблачили меня, мне ничего другого не остается.
– Что ж, по крайней мере вы откровенны, мадемуазель.
– Похоже, что мне ничего другого опять же не остается.
– Вот именно. А теперь, мадемуазель, могу ли я спросить у вас, почему вы скрыли от нас истину?
– По-моему, это самоочевидно, мсье Пуаро.
– Но не для меня, мадемуазель.
– Мне приходится самой зарабатывать на жизнь, – ответила она ему ровным и спокойным тоном, однако в голосе ее проскользнула жесткая нотка.
– Вы хотите сказать…
Мэри Дебенхэм посмотрела ему прямо в глаза:
– Знаете ли вы, мсье Пуаро, как трудно найти приличное место и удержаться на нем? Как вы думаете, захочет ли обыкновенная добропорядочная англичанка нанять к своим дочерям гувернантку, замешанную в деле об убийстве, гувернантку, чьи имя и фотографии мелькают во всех английских газетах?
– Почему бы и нет, если вы ни в чем не виноваты?
– Виновата, не виновата… Да дело вовсе не в этом, а в огласке! До сих пор, мсье Пуаро, мне везло. У меня была хорошо оплачиваемая, приятная работа. И я не хотела рисковать своим положением без всякой необходимости.
– Осмелюсь предположить, мадемуазель, что мне лучше судить, была в том необходимость или нет.
Она пожала плечами.
– Например, вы могли бы помочь мне опознать некоторых людей.
– Кого вы имеете в виду?
– Возможно ли, мадемуазель, чтобы вы не узнали в графине Андрени вашу ученицу, младшую сестру миссис Армстронг?
– В графине Андрени? Нет, не узнала. – Она покачала головой. – Хотите верьте, хотите нет, но я действительно ее не узнала. Видите ли, тогда она была еще подростком. С тех пор прошло больше трех лет. Это правда, что графиня мне кого-то напомнила, но кого, я не могла вспомнить. И потом, у нее такая экзотическая внешность, что я ни за что на свете не признала бы в ней ту американскую школьницу. Правда, я взглянула на нее лишь мельком, когда она вошла в ресторан. К тому же я больше внимания обратила на то, как она одета, чем на ее лицо. – Улыбка тронула ее губы. – С женщинами это случается. А потом… Потом мне было не до нее.
