– Минуту назад окружной прокурор настаивал, что это не был разговор, – напомнил Мейсон. Прежде чем сбитый с толку окружной прокурор успел собраться с мыслями, он продолжил: – Более того, ваша честь, мне, как защитнику, совершенно необходимо ознакомиться с определенными вещественными доказательствами. Если у обвинения есть какие-нибудь документы, изъятые из письменного стола покойного, я желаю получить к ним доступ для их изучения.
Судья Кэри поднял брови.
– Не хотите ли вы сказать, что просите предоставить вам заблаговременно для ознакомления вещественные доказательства, имеющиеся у обвинения?
– Нет, ваша честь, мне нужны не вещественные доказательства, которые обвинение намерено использовать для обоснования дела, а те документы, которые могут оказаться нужными для защиты и которые – у меня есть основания полагать – были умышленно изъяты обвинителем из письменного стола покойного, и теперь обвинитель держит их у себя с единственной целью: не дать к ним доступа обвиняемой.
Судья Кэри вопросительно посмотрел на Глостера.
– Я не знаю, о чем говорит советник, – сказал Глостер, – и только скажу, что у обвинения имеются вещественные доказательства, которые мы предъявим суду в должное время и которые мы не обязаны показывать защите.
– При условии, что это действительно вещественные доказательства, – добавил Мейсон, – и при условии, что вы их предъявите.
– Ну что ж, мы действительно располагаем вещественными доказательствами, но пока не оглашаем их.
– А допустим, что вы передумаете и решите их огласить?
– Это наше право.
– В таком случае мы также хотим воспользоваться нашим правом и ознакомиться с ними, – заявил Мейсон.
Глостер начал было пространно объяснять свою точку зрения, но Мейсон перебил его и тактично сказал, обратившись к суду:
– Разумеется, ваша честь, суд сам заметил тактику обвинения, старающегося скрыть имеющиеся у него улики.
– На каком основании вы бросаетесь такими обвинениями? – вспылил Глостер. – Это нарушение профессиональной этики. Мы ничего не скрываем. Мы…
– Ай-ай-ай! – укоризненно проронил Мейсон. – А вы помните, суд поручил вам узнать, где находится собака покойного Олдера, а вы этого так и не сделали.
– Я вам говорил, что не знаю, где она! – вне себя закричал Глостер. – Я вам сказал, что шериф…
– Минутку, – перебил его судья Кэри. – Советник защиты совершенно прав. Судья приказал вам сообщить советнику защиты, где в настоящее время находится собака.
– Я понял это не так, – внезапно смешался Глостер. – Я тогда заявил, что не знаю, где находится собака, но что об этом известно шерифу, и, когда шериф давал свидетельские показания, советник защиты имел возможность спросить его, однако не сделал этого.
– Суд приказал вам сообщить нам, где находится собака, – сказал Мейсон.
– Да, таково было распоряжение суда, – подтвердил судья Кэри.
– Ну а я, простите, понял это не так.
– Хорошо, а где же все-таки собака? – спросил Мейсон.
– Я… я не могу вам сказать, где она сейчас. Я могу вам сказать, где она была…
– Почему вы не можете сказать, где она сейчас? – спросил Мейсон.
– Потому что, – сердито сказал Глостер, – я не собираюсь преподнести вам все наше дело на серебряном блюдечке, чтобы вы могли без хлопот проглотить его по кусочкам. Собака была помещена в «Акме-Бординг-Кеннела», но одна из наших свидетелей, вернее свидетельниц, захотела взять собаку и взяла. Собака находится у нее. Я не могу дать вам адреса этой свидетельницы, ибо не намерен давать вам возможность обрабатывать наших свидетелей.
– Чего же вы боитесь? – спросил Мейсон. – Неужели вы думаете, что я заставлю эту женщину лгать? Неужели она по моему требованию станет лжесвидетельствовать?
– Конечно нет.
– В таком случае, – сказал Мейсон, улыбнувшись жюри, – вы, должно быть, боитесь, что я заставлю ее говорить правду?
– Ваша честь, – запротестовал Глостер, – все это уводит нас далеко в сторону от цели. Мы сами запутываем дело, потому что занимаемся второстепенными обстоятельствами.
– Мне просто надо было узнать, где находится собака, – весело пререкался с Глостером Мейсон, – и суд велел вам сказать мне. А теперь вы, господин окружной прокурор, пытаетесь увильнуть от выполнения приказа суда.
– Ничего подобного… Вы…
Судья Кэри постучал молотком и сказал:
– Господа, прекратите свои пререкания. Давайте воздерживаться от взаимных обвинений, а потому отныне советники не могут обращаться непосредственно к оппоненту, а только к суду как посреднику.
– Очень хорошо, – быстро согласился Мейсон, прежде чем Глостер успел сделать ему какое-либо замечание. – Защите нужно еще одно: ордер на осмотр места происшествия экспертами, свидетелями защиты. Считаю нужным довести до сведения суда, что до сих пор защита не имела такой возможности, ибо ей было отказано в разрешении осмотреть место происшествия в интересах защиты.
Судья Кэри нахмурил брови.
– Защита, разумеется, имеет право осмотреть место происшествия.
– Обвиняемая имела возможность осмотреть его, когда убивала Джорджа Олдера, – вставил Глостер.
– А это замечание я считаю умышленным нарушением юридической этики со стороны окружного прокурора, – сказал Мейсон, – и прошу суд призвать жюри не придавать этому значения.
– Беру свои слова обратно, – спохватился с раздражением Глостер. – Я погорячился и в запальчивости позволил себе…
– Хорошо, – сказал судья Кэри, – суд распорядится, чтобы вам и вашим экспертам была предоставлена возможность ознакомиться с местом происшествия, мистер Мейсон. Какое время вас устраивает?
– Сегодня после полудня? – спросил Мейсон.
– О, ваша честь, – возразил Глостер. – Мы только начали слушание дела. Если советник будет сегодня после полудня занят осмотром места происшествия, мы не сможем возобновить допрос свидетелей до понедельника.
Заметив, что суд колеблется, Мейсон поспешил разъяснить:
– Я неоднократно обращался к шерифу с просьбой разрешить экспертам защиты ознакомиться с местом происшествия.
– И это разрешение следовало дать, – заметил судья Кэри. – Суд объявляет перерыв с двенадцати часов сегодняшнего дня до десяти утра понедельника. В продолжение второй половины дня сегодня и весь завтрашний день, субботу, суд разрешает защите произвести осмотр местности на территории, где было совершено преступление, в любое удобное время, но в присутствии представителей обвинения, которые будут наблюдать за действиями экспертов защиты. Ну а сейчас, господа, вы закончили с очередным свидетелем. Есть ли другие свидетели?
Мейсон улыбнулся, поглядев на человека, со сконфуженным видом сидевшего на месте свидетеля, и сказал:
– Что касается меня, то мне, пожалуй, не о чем больше спрашивать. Я думаю, членам жюри ситуация ясна.
– Нет вопросов, – сердито огрызнулся Глостер, – но поскольку советнику защиты почему-то так весело, я вызову свидетеля, который…
– Достаточно, – перебил судья Кэри. – Я не раз предлагал советнику обвинения воздерживаться от лишних комментариев. Постоянное и неоднократное неповиновение суду может привести к крутым мерам с его стороны. А теперь будем продолжать слушание дела спокойно и корректно. Господин окружной прокурор, вызывайте вашего следующего свидетеля!
Глостер встал, воинственно выпятил подбородок.
– Мой следующий свидетель Оскар Линден. Оскар Линден, займите место свидетеля.
Линден, высокий пожилой мужчина с разболтанными движениями, с ясно видной татуировкой-звездой на левой кисти, занял свидетельское место, и после обычных формальностей Глостер забросал его быстрыми, резкими вопросами:
– Ваш род занятий, мистер Линден?
– Я работаю лодочником в яхт-клубе.
– И вы работали там в этом качестве первого августа этого года? Это была суббота. Помните?
– Да, сэр.
– Случалось ли вам, находясь на службе, в тот день или вскоре после него осматривать каноэ, которые вы давали напрокат вечером того дня?
– Да, сэр.
– Сколько каноэ вы давали напрокат в тот вечер?
– Двенадцать.
– Сколько из них вернулись к десяти часам?
– Восемь.
– Значит, четыре опоздали, не вернулись вовремя?
– Да, сэр.
– Ну а эти четыре каноэ были одинаково оборудованы или в каком-нибудь из них было нечто, что отличало его от других?
– Да, сэр, было одно такое.
– Что же в нем было такого особенного?
– В это каноэ я положил коврики на дно, это называется «каноэ люкс».
– Вы заметили что-нибудь необычное в одном из этих четырех каноэ, когда они вернулись?
– Да, сэр.
– Что именно?
– В одном из них коврик был пропитан водой. Это было в каноэ Ц-0961, номер был написан на нем зеленой краской.
– И что вы сделали в связи с этим?
– В то время ничего, но вскоре после убийства Олдера мне пришлось соприкоснуться с властями. И они захотели осмотреть все мои каноэ.
