– Я могу оценить великодушие, проявленное ею в старании защитить вас, Дональд, но я не могу простить этого.
– Нет?
– Нет, ни в коем случае. Конечно, Дональд, человек в критическом положении способен на все. Но он не имеет морального права позволить женщине стать его помощницей и фактически соучастницей в таком преступлении, как убийство.
– Ах, даже так?!
– Именно это я и сказал Эстер Кларди. Вам, возможно, интересно узнать, что я разговаривал с ней по телефону рано утром, а в десять тридцать виделся с ней. Я убедил ее в необходимости позвонить в полицию и откровенно признаться, что она лгала, пытаясь выгородить вас.
– Короче, она должна отказаться от своего прежнего заявления?
– Совершенно верно.
– Ее заявление теперь не будет иметь силы, даже если она встанет на свидетельское место и поклянется, что я – тот самый человек, который приходил в отель.
Крумвезер улыбался, он явно был доволен.
– Вы правы, Дональд, вы правы. У вас ясный ум юриста. Но если она скажет, что вы подкупили ее и что именно поэтому она солгала полицейским, но вскоре, получив компетентное разъяснение адвоката, осознала, что превратилась в соучастницу преступления… Тогда, Дональд, вам, как юристу, нетрудно будет умножить два на два.
– Нетрудно, – согласился я.
– Так я и предполагал.
– Умный ход, – признался я.
– Благодарю вас, – усмехнулся он. – Я тоже считаю, что это довольно искусный маневр.
– Ол-райт, чего вы добиваетесь?
Крумвезер посмотрел мне прямо в глаза:
– Я хочу получить последнюю пачку писем, которую Джед Рингоулд, как предполагалось, должен был передать в конверте Альте Эшбьюри.
– Зачем вам эти письма?
– Как юристу, вам не следует задавать такие вопросы.
– Тем не менее я задаю их.
– Моего клиента обвиняют в убийстве, – сказал он. – Это один из тех случаев, когда предубеждение жюри оказывается сильнее улик. Эти письма могли бы усилить предубежденность против моего клиента, что имело бы для него катастрофические последствия.
– Почему же вы не уничтожили эти письма, когда они были у вас в руках?
Он обратил ко мне удивленный взгляд:
– Я не совсем понимаю вас, Дональд.
– У вас были эти письма, – повторил я. – Вы хотели их уничтожить, чтобы окружной прокурор не смог ими воспользоваться. Но вы слишком осторожны, чтобы сделать это самому. Вы решили позволить Альте сжечь их и уплатить вам за такую возможность тридцать тысяч долларов. Результат был бы одинаков, и, кроме того, вы стали бы обладателем солидной суммы.
Он немного подумал и кивнул мне:
– Это великолепная идея, Дональд, поистине великолепная. Две головы всегда лучше одной. К тому же сообразительный молодой человек видит то, что старый может и проглядеть. Обдумайте мое предложение о нашем партнерстве, мой мальчик. Оно означало бы для вас хорошую карьеру. – Внезапно глаза Крумвезера стали жесткими. – Но, Дональд, не забывайте, что в данный момент мне нужны письма. Я не тот человек, требования которого можно игнорировать, и неподходящий объект для шуток. Как бы ни привлекали меня ваши изобретательный ум и интеллигентность, я хочу получить эти письма.
– Сколько времени в моем распоряжении?
Он посмотрел на часы:
– Тридцать минут.
Я вскочил. Крумвезер хотел пожать мне руку, но я притворился, что не разглядел его лапу.
Я отправился в агентство. Туда как раз привезли новую пишущую машинку и стол, которые Берта взяла напрокат. Обе нанятые ею девушки уже освоились с работой и бойко трещали на своих машинках. Я прошел в кабинет.
Берта читала газету и курила сигарету, вставленную в длинный мундштук из слоновой кости.
– Боже мой, Дональд, – встрепенулась она, – ты, конечно же, продолжаешь будоражить нас всех.
– В чем дело?
– Телефонные звонки. Беспрерывные телефонные звонки. Люди не называют своих имен. Они только хотят знать, когда ты появишься здесь.
– Что ты им ответила?
– Что я не знаю.
– Звонили мужчины или женщины?
– Женщины, – сказала Берта. – Судя по голосам, молодые женщины. Не знаю, дорогой, откуда у тебя их столько. Я могла бы понять, принадлежи ты к типу хладнокровных сердцеедов. Но ты не такой. И ты, безусловно, не звезда, окруженная поклонницами. Но при всем том ты так же увлекаешься женщинами, как и они тобой, только ведешь себя иначе, чем другие. Ты ставишь женщин на пьедестал, полагая, что уж если на них юбки, то они другие, нежели мужчины, – благородные и возвышенные. Ты не станешь хорошим детективом, Дональд, до тех пор, пока не поймешь, что женщина – это просто одна из разновидностей рода человеческого.
– Что-нибудь еще? – спросил я.
Берта бросила на меня враждебный взгляд:
– Я не потерплю наглости, Дональд. В конце концов, ты работаешь на меня.
– И ежедневно приношу тебе сто долларов.
Это подействовало.
– Садись, дорогой, – пригласила она. – Не обижайся на Берту. Берта сегодня злая, потому что не выспалась.
Я выбрал кресло для клиентов и развалился в нем.
Зазвонил телефон.
– Верно, еще одна женщина, – предположила Берта.
– Узнай, кто это, – сказал я. – Если Эстер Кларди или Альта Эшбьюри – я здесь, если еще кто-то – меня нет.
– Сразу две женщины! – возмутилась Берта. – Увлечься сразу обеими! Эта Кларди – обычная маленькая потаскушка. Альта Эшбьюри – богатая девица, для которой ты – новая игрушка: поиграет с ней, пока не сломает, и выбросит, как ненужный хлам без…
Телефон продолжал звонить. Берта схватила трубку и рявкнула:
– Хэлло!
Теперь, когда отсутствовала Элси, Берте самой приходилось отвечать на звонки, и это раздражало ее.
По мере того как Берта вникала в то, что говорилось по телефону, менялось выражение ее лица. Глаза ее стали настороженными. Она спросила:
– Сколько?.. Но я не понимаю, почему… не перебивайте меня, черт возьми! Послушайте, если вы не уполномочены завершить сделку, то как вы… Понимаю. Сколько? Я позвоню вам через некоторое время и дам вам знать… Нет, сегодня же… В час. Позже? Ну тогда в три? Ол-райт, в два часа.
Берта повесила трубку. Вид у нее был ошарашенный.
– Что-то связанное с нашими проблемами? – спросил я.
– Нет, другое. Недавно ко мне приходил один тип, заявил, что хочет поговорить со мной ровно три минуты. Я согласилась на это. Когда он превысил время, прервала его. Он думал, что я настолько заинтересовалась, что ничего уже не замечаю. Но я его встряхнула как следует. Дональд Лэм, чему ты улыбаешься, черт возьми?
– Да так, – вздохнул я и поинтересовался: – Сколько хотят получить люди, которые продали тебе акцию?
– Откуда ты знаешь о них? Откуда тебе известно, что я купила акцию? Что ты суешь нос в чужие дела? Шпионишь за мной?! Ты…
– Нет. Я читаю тебя, как открытую книгу. Да и каждый бы догадался, это старый прием в игре вымогателей.
– Как так?
– Ты твердо обещаешь собеседнику, что уложишься точно в три минуты. Далее говоришь все, что тебе требуется, не заботясь о времени. Тот, кого обрабатывают, старается показать, что его не одурачишь. Он следит за временем и не задает вопросов, которые непременно бы задал в другой ситуации. Это безотказный и успешный метод психологического вымогательства.
Берта дважды судорожно глотнула, придвинула к себе телефон, набрала номер.
– Это Берта Кул. Я взвесила все. Я… Ол-райт, приготовьте деньги. Я сказала – деньги. Мне не нужно никаких чеков – только наличные.
– Сколько они тебе предлагали?
– Не твое дело. Чем ты сейчас занят, черт побери?
– Просто слоняюсь.
– Шутишь? Тебя наняли для расследования убийства, а ты…
– Выбрось это из головы! – перебил я. – Нас наняли для того, чтобы помочь Альте Эшбьюри.
– Что ж, она все глубже увязает в своих проблемах.
– Но мы все еще на работе.
– Ну, так занимайся работой.
– Нам ведь все равно платят за каждый день, к чему торопиться?
Берта не ответила, но тут же бросилась в атаку:
– Иногда, Дональд, ты доводишь меня до такого состояния, что я готова разорвать тебя на куски. Что, дьявол тебя возьми, ты сделал с Токамурой Хашитой?
– Ничего. А что такое?
– Он позвонил мне и сказал, что больше никаких уроков не будет.
– Я подозреваю, что обидел его.
– Каким образом?
Я рассказал о моем пари с Хашитой и обо всем происшедшем в игорном заведении.
– И какое же пари ты ему предложил?
– Пари на пятьдесят долларов…
– Пятьдесят долларов! – воскликнула Берта. – Чьи пятьдесят долларов?
– Эшбьюри.
Успокоившись, Берта опустилась на стул.
– Так если, ты говоришь, он выиграл, тебе лучше продолжить уроки.
– Я думаю, что обманул надежды Хашиты.
– Дональд, откуда ты знаешь, что трехминутный регламент – это психологический прессинг для одурачивания клиентов? – переменила тему Берта. – Я никогда о нем не слышала.
– Сколько они с тебя содрали?
– Ничего они не содрали. Я должна была получить вдвое больше, чем заплатила…
– Умница. Дожидайся, – сказал я.
