— Да, идейка не очень.
— А вы попробуйте полюбить ее всем сердцем.
— Я пробую, да как-то не получается.
— Ну и шут с ней. Может и не стоит она ваших стараний. Вот что я вам скажу, Фоксик. Мы попробуем побольше узнать о мистере Шеридане, хотя бы из аккуратности. Но кроме того давайте рискнем и займемся тягостными попытками выяснить обстоятельства смерти девушки по имени Гленис Чабб, каковая смерть произошла в Лондоне первого мая шестьдесят девятого года.
— Дорожное происшествие?
— Мы не знаем. У меня осталось впечатление, что хотя и было использовано выражение «несчастный случай», использовано оно было неверно. Где-то на краю моей изношенной памяти маячит ощущение, возможно и не имеющее реальных оснований, что фамилия Чабб связана с нераскрытым преступлением. Мы в расследовании не участвовали. Дело было не по нашей части.
— Чабб, — пробормотал Фокс. — Чабб. Да-да, что-то было. Постойте, мистер Аллейн, постойте. Одну минутку.
Мистер Фокс затуманенным взором уставился в пространство и замер. Из этого состояния его вывел Аллейн, шлепнувший ладонью по столу.
— Ноттинг-Хилл Гейт, — сказал он. — Май шестьдесят девятого. Изнасилована и задушена. Там видели убегающего мужчину, но арестовать никого не удалось. Да, оно самое. Надо, конечно, проверить, но готов поспорить — это оно. Дело до сих пор не закрыто.
— Черт, вы правы. Расследование закончилось пшиком. Они установили виновного, но так и не смогли ничего ему предъявить.
— Нет. Не смогли.
— Он был цветным, — сказал Фокс. — Цветным, правильно?
— Да, — ответил Аллейн. — Был. И даже черным. Больше того — ну конечно! Нужно заглянуть в нераскрытые дела, и мы наверняка его обнаружим.
Времени на это ушло немного. В папке с нераскрытыми убийствами за май 1969 года имелся исчерпывающий отчет об убийстве Чабб Гленис, шестнадцати лет, чернокожим мужчиной, который, как было уверено следствие, не смогшее, впрочем, этого доказать, являлся уроженцем Нгомбваны.
Глава седьмая
Прошлое мистера Шеридана
Когда они сдали папку нераскрытых убийств (подраздел «Изнасилования и удушения», 1969), Фокс заметил, что если до сей поры казалось, будто у Чабба отсутствует мотив, то теперь можно с определенностью сказать, что таковой у него имеется. Несколько застарелый, признал Фокс, но несомненный. И пожалуй отсюда можно вывести, что это их общество имеет целью внести сумятицу в ряды чернокожих, подчинить их себе и уничтожить.
— Чабб становится интересным, — заключил Фокс.
В этот миг на столе Аллейна зазвонил телефон. К большому своему удивлению он услышал голос Трой, никогда раньше в Ярд не звонившей.
— Трой? Что-нибудь случилось?
— В общем-то нет, прости, что потревожила, — быстро заговорила Трой, — но я решила, что лучше известить тебя сразу. Звонил твой Громобой.
— Я ему нужен?
— Как ни странно, не ты. Ему нужна я.
— Да ну? — в голосе Аллейна появился металл. — Ишь чего захотел. И зачем же? Нет, погоди, я понял. Это по поводу портрета.
— Он едет к нам. Сюда. Уже выехал. При полном параде. Сказал, что сможет уделить мне полтора часа. Я пыталась протестовать, но он только проревел в ответ, что мы успеем поговорить, когда он приедет, и повесил трубку. По-моему, я только что слышала, как подъехала его машина.
— Вот же героическая личность! Я буду дома через полчаса, возможно раньше.
— В этом нет необходимости. Я позвонила не потому, что встревожена. Просто подумала, что тебе лучше знать.
— Ты права как никогда. Тащи его в студию и берись за дело. Я мигом.
Аллейн плюхнул трубку на аппарат и сказал Фоксу:
— Все поняли? Вызовите мне машину, Фокс, и постарайтесь послать весточку Фреду Гибсону. Я думаю он висит у этого дуралея на хвосте, но вы все же попробуйте. Оставайтесь здесь и если выяснится что-нибудь новое, дайте мне знать. Все, уехал.
Свернув в тупичок, в конце которого стоял его с Трой дом, он увидел притулившийся к бордюру официальный автомобиль нгомбванского посольства с развевающимся на капоте флажком. За рулем сидел негр-водитель с каменной физиономией. Несколько поодаль, на другой стороне улицы Аллейн без особого удивления заметил «неприметную», как ее именуют в полиции, машину, на сей раз это был доставочный фургончик. В водительском отделении восседали двое коротко подстриженных мужчин. Еще одного гибсоновского здоровяка Аллейн обнаружил за столиком паба на противоположной от дома стороне улицы. У входа в дом возвышался констебль, этот был в форме. Когда Аллейн вылез из полицейской машины, констебль с виноватым видом отдал ему честь.
— Давно сторожите мое логово? — поинтересовался у него Аллейн.
— Полчаса, сэр. Мистер Гибсон внутри, сэр. Он только что подъехал, просил меня сказать вам, сэр.
— Да уж как же иначе, — сказал Аллейн и вошел в дом.
Гибсон сидел в вестибюле. Увидев Аллейна он немного оживился и, казалось, даже смутился. Первое, что он услышал о новой выходке Президента, сказал Гибсон, это сообщение по радио, что к парадному входу посольства подан «роллс-ройс» посла с флажком на капоте. Его сержант переговорил с водителем, который сказал, что Президент велел подать машину и собирается уезжать. Сержант отыскал по радио Гибсона, но пока тот мчался к посольству, Президент вышел вместе с телохранителем, пресек потуги несчастного сержанта задержать его и, проревев водителю адрес, укатил. Гибсон и его молодцы устремились в погоню и, настигнув Президента, заняли позиции, в которых Аллейн их и обнаружил. Когда они добрались сюда, Президент со своим «млинзи» были уже в доме.
— Где он сейчас?
Фред, пару раз кашлянув, ответил:
— Миссис Аллейн повела его в студию. Просила меня сообщить тебе об этом. «Студия», — сказала она. А он весьма саркастично отреагировал на мое присутствие здесь. Похоже, оно ему кажется смешным, — с негодованием закончил Гибсон.
— А подозреваемый номер один?
— Торчит у двери студии. Весьма сожалею, но я не могу убрать его оттуда, не приняв решительных мер. Миссис Аллейн, конечно, жаловаться не стала, но я бы с большим удовольствием сию же минуту сцапал его.
— Хорошо, Фред. Пойду посмотрю, что можно сделать. Ты пока выпей чего-нибудь. Выпивка в гостиной. Перетащи, что тебе понравится, в кабинет и посиди там.
— А-а, — устало сказал Гибсон, — обойдусь и так.
Студия помещалась в особом строении, стоявшем за домом. Ее построили для пользовавшегося необъяснимой славой викторианского члена Академии. К нелепо пышному входу в студию вели накрытые тентом ступеньки. Тент поддерживали гипсовые кариатиды, от которых Трой не захотела избавиться, найдя их забавными. Теперь между кариатидами стоял, разительно с ними не сочетаясь, огромный «млинзи», производивший в своем темном костюме ненамного менее сильное впечатление, чем в львиной шкуре и браслетах. Он держал правую руку он в нагрудном кармане и полностью он перекрывал проход.
— Добрый вечер, — сказал Аллейн.
— Добрый вечер, сэр, — откликнулся «млинзи».
— Я — собираюсь — войти — внутрь, — раздельно произнес Аллейн. Поскольку никакой реакции не последовало, он повторил фразу, постучав себя по груди и ткнув пальцем в дверь. «Млинзи» выкатил глаза, по-военному четко развернулся, стукнул в дверь и вошел в студию. На его зычный бас ответил другой, еще более зычный, затем послышался голос Трой:
— А, это Рори.
«Млинзи» отступил в сторону и Аллейн, уже начавший побаиваться, что потеряет контроль над собой, вошел внутрь.
Возвышение для натурщика находилось в дальнем конце студии. С ширмы, которую Трой использовала в качестве задника, свисала львиная шкура. Перед нею, расставив ноги и разведя руки, возвышался Громобой — при всех регалиях, сверкающий орденами, золотыми аксельбантами и оружием.
Трой, скрытая четырехфутовым холстом, возилась с палитрой. На полу валялись два наспех сделанных углем наброска. В зубах она сжимала кисть. Она обернулась и несколько раз с силой кивнула мужу.
— Хо-хо! — воскликнул Громобой. — Рори, голубчик, прости, я не могу отсюда сойти. Как видишь, мы работаем. Уходи! — рявкнул он «млинзи» и добавил что-то резкое на родном языке. Охранник вышел.
— Я приношу тебе извинения за него, — величественно произнес Громобой. — Со вчерашней ночи он нервно относится к моему благополучию. Я позволил ему поехать со мной.
— У него, похоже, рука не в порядке.
— Да. Ему сломали ключицу.
— Вчера?
— Да. Тот, кто напал на него, кем бы он ни был.
— Врач его осматривал?
— О да. Врач, обслуживающий посольство. Доктор Гомба. Хороший человек. Прошел подготовку в госпитале Святого Луки.
— Он что-нибудь сказал о причинах перелома?
