– Похоже, что мы ничего не сможем сделать, – сказала она со вздохом.
– Мы предоставим им еще пять минут, а после этого сделаем очень многое! Мое терпение лопнуло, я больше не намерен церемониться с этими баранами!
Именно в этот момент дверь со скрипом отворилась. Полицейский, задержавший Мейсона, вежливо пропустил перед собой лейтенанта Трэгга, вошел следом за ним и запер за собой дверь.
– Ну, – заговорил он насмешливо, – вы можете сообщить лейтенанту, что произошло на самом деле. Вы…
– Разговаривать буду я, – чуть повысив голос, прервал его Трэгг и, повернувшись к Мейсону, спросил: – Что случилось?
– Он же… – снова влез полицейский.
– Помолчите, Медфорд!
Мейсон кивнул в сторону того, кого Трэгг назвал Медфордом:
– Ваш агрессивно настроенный приятель позволил убийце проскользнуть сквозь пальцы.
Трэгг нахмурился:
– Расскажите мне обо всем.
Мейсон подробно описал, как они добрались до яхты, о визите гребной лодки и о взрыве.
– Что вам понадобилось на яхте? – спросил Трэгг.
– Хотел изучить эффект действия прилива.
– Что именно? И как?
– Решил лечь на пол и проверить, через сколько времени после полной воды яхта наклонится настолько сильно, чтобы я скатился к нижнему краю каюты.
– Ну и что вы выяснили? – с непритворным интересом спросил Трэгг.
– Через четыре часа и одну минуту после полной воды яхта накренилась уже так, что я покатился без задержки к правому борту.
– Через сколько времени после полной воды, повторите еще раз? – недоверчиво переспросил Трэгг.
– Ровно через четыре часа и одну минуту, – повторил Мейсон. – Конечно, необходимо сопоставить эту цифру с разницей приливов и отливов в футах и дюймах. А теперь, мой дорогой лейтенант, Делла Стрит и я либо отправляемся по домам, либо кто-то должен предъявить нам ордер на наше задержание. Решайте.
Трэгг повернулся к своему спутнику:
– Все, Медфорд, можете идти.
Офицер заколебался:
– По тому, как они себя вели, сразу было ясно, что они виновны. Я хотел бы, чтобы вы видели их лица, когда я их задержал!
– Я бы тоже этого хотел. Вы свободны, Медфорд.
Медфорд неохотно вышел из помещения.
Трэгг повернулся к Мейсону и задумчиво произнес:
– В таком случае убийство было совершено около девяти сорока?
– Еще надо внести поправки. Но не забывайте, что обвинение фиксирует время убийства от половины шестого до шести.
– Нет, оно больше не придерживается этой версии, – без колебаний заявил Трэгг, – приняв во внимание то, что вы заявили о приливах, а доктор о кровотечении.
– Боюсь, что Гамильтон Бюргер с вами не согласится.
– Я не хотел бы, чтобы вы упоминали мое имя в этой связи, но я мог бы вам кое-что сообщить.
– Что именно?
– Судья Ньюарк с вами полностью солидарен. И собирается завтра на заседании заняться кое-какими подсчетами. Я не раскрою ничьих секретов, если скажу, что ваш друг генеральный прокурор Гамильтон Бюргер совершенно ошарашен. Слышали бы вы, как он допрашивал Дугласа Бурвелла.
– Значит, вы все-таки его отыскали?
– Конечно.
– Ну и что он сказал?
– Сказал, что его заявление о приезде сюда в пятницу на «Ларке» было пустой болтовней. Он прилетел самолетом в пятницу днем. Миссис Милфилд позвонила ему, что намерена с ним сбежать, но, добравшись всего лишь до аэропорта, она передумала. Решила, что ничего путного из этого не получится, ей надо возвращаться назад. Бурвелл помчался, узнав об этом, в аэропорт, ему удалось получить кем-то сданный билет и прилететь в Лос-Анджелес переубедить ее. Они немного поговорили. Дафна Милфилд страшно нервничала. Под конец она сообщила, что ее муж находится на яхте Бербенка, она с ним разговаривала и больше не помышляет о тайном бегстве. Затем попросила Бурвелла отправиться в яхт-клуб, взять там напрокат лодку и проплыть немного вверх по течению, где она будет его ждать. Там имеется какая-то полуразрушенная пристань.
– Почему она не пошла вместе с ним за лодкой? – спросил Мейсон.
– Она объяснила Бурвеллу, что человек в яхт-клубе ее хорошо знает, а она не желает, чтобы ее видели вместе с Бурвеллом.
– Интересно. Прямо киносценарий… Продолжайте, лейтенант.
– Он пригнал лодку в условленное место, миссис Милфилд ожидала его на пристани. Он не специалист по гребле, она же, можно сказать, эксперт. Сев на весла, она без труда доставила его к яхте. Он остался ждать ее в лодке, она поднялась на борт, зажгла свечу и пробыла в каюте минут двадцать, пока ее дрожащий от холода приятель с нетерпением ждал ее возвращения.
Яхта в это время была сильно накренена. Бурвелл не слышал ни голосов, ни звуков борьбы. Возвратившись, миссис Милфилд сказала ему, что, по ее мнению, все будет в порядке, ее муженек согласен подписать вполне приемлемое имущественное урегулирование, а как только все бумаги будут подписаны, она сможет без скандала уйти от него. Бурвелл же должен спокойно вернуться в отель и ждать.
– Бурвелл задавал какие-то вопросы?
– Не глупите. Парень влюблен, и он проглотил без раздумий все, что она ему наговорила. Около девяти часов на следующее утро миссис Милфилд позвонила ему и сказала, что ее муж умер, а Бурвеллу следует показать под присягой, что он приехал из Сан-Франциско на «Ларке» утром. Он не должен ни в коем случае пытаться встретиться с ней, главное же – никому не рассказывать об их поездке на яхту.
– А что говорит сама миссис Милфилд? – спросил Мейсон.
– Миссис Милфилд полностью «раскололась», как принято выражаться. Она подтверждает, что Бурвелл говорит правду. Она вместе с ним ездила на яхту повидаться с мужем, но, когда поднялась туда, муж ее лежал мертвый на полу.
– Где? – быстро спросил Мейсон.
– Вот тут закавыка. Она уверяет, что он лежал по левому краю каюты, голова у него находилась в одном-двух дюймах от обитого медью порога. Говорит, что яхта начала крениться, но еще не очень сильно, по ней можно было без особого труда передвигаться, хватаясь за мебель, что на столе осталась свеча, догоревшая практически до конца, от нее остался лишь небольшой кругляшок воска. Она зажгла новую свечу и прикрепила ее к этому огарку, причем свеча у нее стояла совершенно прямо. Она немного размягчила основание новой свечи над пламенем, а потом воткнула ее в образовавшуюся на столе лужицу.
Она с полной откровенностью заявила, что ее муж для нее ровным счетом ничего не значил, разве что кормил ее. Но он заинтересовался нефтью, и она решила, что с ее стороны было бы непростительной глупостью расстаться с ним до того, как он станет миллионером. Вот она и решила добиться от него имущественного урегулирования. Ну а когда она увидела его мертвым, то сообразила, что станет богатой вдовой, ну и соответствующим образом себя повела.
– Очаровательная особа, ничего не скажешь! – воскликнул Мейсон. – А почему она передумала лететь в Сан-Франциско?
– По дороге ее перехватил приятель мужа и сказал, что ничего хорошего из ее затеи не получится. Его доводы показались ей убедительными, она сообразила, что делает глупость, ну и решила вернуться домой. На этом бы все и закончилось, если бы неистовый Бурвелл не прилетел сюда самолетом.
– Ну а как Бюргер смотрит на данную историю? – поинтересовался Мейсон.
– Он вне себя! – усмехнулся лейтенант. – Ему бы ужасно не понравилось, если бы он знал, что я вам все это выложил. Но я это сделал из совершенно определенных соображений.
– Каких именно?
– Чтобы вы мне сказали, каково ваше мнение, и могли бы утром спать сном праведника.
Мейсон рассмеялся:
– Я в любом случае рано не поднимусь. Я даже близко не подойду к проклятому суду. Отправлю вместо себя Джексона. Могу поспорить на любую сумму, что Бюргер будет требовать отсрочки в разбирательстве дела.
Трэгг затянулся сигаретой.
– Ох и твердый же вы орешек!
– По природе я вовсе не упрямый и не несговорчивый. Но я научился быть несговорчивым, помучившись вдоволь с полицией. Сам не понимаю, почему я должен помогать вам, Трэгг? Вы всегда готовы нанести мне предательский удар. Вот на этот раз надумали ударить меня по-подлому, через Деллу…
– Потому что вас иначе не проймешь, а с Деллой вы одно целое! – ответил совершенно спокойно Трэгг. – Мы с вами стоим по разные стороны забора, Мейсон. Ваши методы блестящи, спору нет, но они необычны и часто ставят в тупик. Пока вы будете продолжать вести дела, как сейчас, я намерен при каждом случае нажимать на вас.
– Хотите превратить меня в «ручного защитника»? Чтобы самим работать с прохладцей? – с самым невинным видом спросил Мейсон.
Трэгг сделал вид, что не понял намека, и продолжил:
– На этот раз я протягиваю вам оливковую ветвь. Вы поделитесь со мною своими идеями, и мы позабудем про Деллу Стрит и испачканные в крови туфли.
– Ну что же, Трэгг, на это я пойду, но не дальше. Я назову вам ключ к данному делу.
