Доктор кивнул.
— Именно поэтому я сразу же сообщил вам и прислал в дом опытную медсестру.
— Ей известно про мышьяк?
— Разумеется. И ей, и мисс Айлсбэрроу. Вы, безусловно, и без меня знаете, как действовать дальше, но на вашем месте я бы навестил их и сказал, что они отравились мышьяком. Возможно, это нагонит на убийцу страху, и он не посмеет довести задуманное до конца. Он конечно же все хотел представить как пищевое отравление…
На столе у инспектора зазвонил телефон. Он снял трубку.
— Хорошо. Соедините. — Инспектор повернулся к доктору. — Между прочим, звонит ваша медсестра. Да, слушаю… Что? Серьезное ухудшение?.. Да… Доктор Куимпер сейчас у меня…
Он передал трубку доктору.
— Куимпер слушает… Понимаю… Да.., все правильно. Так и действуйте. Мы сейчас приедем.
Он положил трубку и повернулся к Бэкону.
— Что там такое?
— Альфред, — ответил доктор. — Он умер.
В голосе Креддока слышалось крайнее изумление.
— Альфред! — крикнул он в ухо инспектору. — Неужели Альфред?!
Бэкон чуть отодвинул трубку и спросил:
— Не ожидали?
— Никак не ожидал. По правде говоря, я уже успел записать его в убийцы… — ответил Креддок.
— Да, я слышал, что его признал контролер. Для него все складывалось очень скверно. По всем статьям выходило, что это он.
— М-да… Значит, мы ошиблись, — упавшим голосом отозвался Креддок.
Последовала долгая пауза.
— Но ведь там была медсестра. Как же это она проглядела? — снова заговорил Креддок.
— Ее винить нельзя. Мисс Айлсбэрроу совсем выдохлась и пошла хоть немного вздремнуть. У медсестры на руках оказалось сразу пятеро больных: старик, Эмма, Седрик, Харольд и Альфред. Не могла же она разорваться на части. А тут еще старик поднял шум. Кричал, что умирает. Она пошла его унимать, потом принесла Альфреду чай с глюкозой. Тот выпил — и конец…
— Опять мышьяк?
— Вроде бы. Конечно, могло неожиданно наступить резкое ухудшение, но Куимпер так не считает. И Джонсон с ним согласен.
— Неужели, — с сомнением произнес Креддок, — Альфред и был намеченной жертвой?
— То есть вы хотите сказать, что смерть Альфреда никому не принесет ни пенни, — догадался Бэкон, — тогда как избавление от старика было бы всем на руку? Да, тут действительно могла выйти накладка… Этот деятель подумал, что чай предназначался старику.
— Они точно знают, что мышьяк был в чае?
— Нет, конечно. Медсестра, как положено, все тщательнейшим образом вымыла. Чашки, ложки, чайник — все! Действительно, очень квалифицированная особа… Но, как ни крути, получается, что это был единственно возможный вариант.
— Из чего следует, — задумчиво произнес Креддок, — что один из пострадавших был не в таком уж плохом состоянии. Видите, какой проворный, не упустил своего шанса, сыпанул-таки в чашку мышьяку…
— Ну, больше никаких фокусов не будет, — мрачно пообещал инспектор Бэкон. — Теперь в доме две медсестры, не говоря уже о мисс Айлсбэрроу. Я и своих людей там оставил. Вы приедете?
— Да, выезжаю немедленно!
Люси вышла встретить инспектора Креддока. Она заметно побледнела и осунулась.
— Похоже, вам крепко досталось, — посочувствовал Креддок.
— Это какой-то нескончаемый кошмар… Ночью мне показалось, что все они умирают.
— Что касается карри…
— А что, мышьяк был в карри? — удивилась Люси.
— Да, и подсыпан щедрой рукой.., совсем в духе Борджиа[46].
— Если так, — задумчиво произнесла Люси, — тогда.., это сделал кто-то из членов семьи.
— Точно?
— Да. Понимаете, я начала готовить это проклятое карри.., довольно поздно.., уже после шести… У меня было задумано другое блюдо, но мистер Крэкенторп вдруг потребовал именно карри. Причем саму приправу — молотый карри, я брала из непочатой банки, сама лично вскрыла упаковку. Так что туда подсыпать никто ничего не мог. Кстати, карри очень острое блюдо, что ни подсыпь, не почувствуешь.
— Мышьяк не имеет вкуса, — рассеянно сказал Креддок. — А вот относительно возможности его подсыпать… С этим давайте разберемся. Кто мог без помех подсыпать мышьяк в кастрюлю, пока карри варилось?
Люси задумалась.
— В сущности.., любой из них. Долго ли было проскользнуть на кухню, пока я в столовой накрывала на стол.
— Ясно. А кто был тогда в доме? Старый мистер Крэкенторп, Эмма, Седрик…
— Харольд и Альфред. Они приехали из Лондона во второй половине дня. Да еще Брайен… Брайен Истли. Но он перед самым обедом уехал. Ему нужно было встретиться с кем-то в Брэкхемптоне.
— Тут явно прослеживается связь с болезнью старика на Рождество, — задумчиво произнес Креддок. — Уже тогда Куимпер подозревал, что это был мышьяк. Как вам показалось, прошлой ночью было всем одинаково худо?
— Хуже всех, пожалуй, было старому мистеру Крэкенторпу. Доктор Куимпер бился над ним ну просто как одержимый. Куимпер — замечательный врач, надо отдать ему должное… А капризничал больше всех Седрик. Здоровые, не привыкшие ко всяким хворобам люди всегда очень нетерпеливы.
— А что Эмма?
— Ей было очень плохо.
— Интересно все-таки, почему Альфред?
— Вот именно? Неужели он и был намеченной жертвой? — спросила Люси.
— Знаете, я задал Бэкону тот же вопрос.
— Естественно. — Получается какая-то бессмыслица. Кому могла быть выгодна смерть Альфреда?
— Если бы мне удалось докопаться до мотива преступления, — с досадой сказал Креддок. — А то ведь совершенно не сходятся концы с концами! Предположим, задушенная женщина была Мартина, вдова Эдмунда Крэкенторпа. Это уже почти доказано. Но какая связь между этим убийством и отравлением Альфреда? А должна бы быть… Все так или иначе упирается в эту семью… Может, кто-то из них маньяк? Нет, и это ничего не дает.
— Ничего, — согласилась Люси.
— На всякий случай будьте осторожны, — предупредил Креддок. — Помните, что в доме находится отравитель, и один из ваших подопечных наверху, возможно, не столько болен, сколько делает вид…
После ухода Креддока Люси, преодолевая усталость, медленно поднялась наверх. Когда она проходила мимо комнаты старого мистера Крэкенторпа, ее окликнул властный, хотя и немного ослабленный болезнью голос:
— Эй, барышня! Это вы? Идите-ка сюда.
Люси вошла в комнату. Мистер Крэкенторп лежал в постели, несколько приподнятый подушками. Для тяжелобольного он выглядел на удивление бодрым…
— Напустили полный дом больничных сестер, — пробурчал мистер Крэкенторп. — Носятся тут с важным видом, то и дело ставят мне градусник, замучили! И не дают есть то, что я хочу. И за все эти издевательства я должен еще и платить уйму денег! Скажите Эмме, пусть гонит всех прочь. Вы прекрасно можете сами за мной ухаживать.
— Но больны все, мистер Крэкенторп, — напомнила ему Люси. — Вы же понимаете, что я не могу ухаживать только за вами.
— Грибы — дьявольски опасная штука! — заявил вдруг мистер Крэкенторп. — Это все тот супчик! Который вы сварили, — добавил он обвиняющим тоном.
— Грибы были хорошие, мистер Крэкенторп.
— Да я вас не виню, барышня! Всякое случается. Попадется одна чертова поганка — и готово дело. Поди уследи… Вы хорошая девушка, я знаю. Нарочно делать такое не станешь. Как там Эмма?
— Сегодня уже лучше.
— А Харольд?
— Ему тоже лучше.
— А что же это Альфред вдруг дал дуба?
— Откуда вы знаете? Вам не должны были об этом говорить…
Старик залился тоненьким смехом — не скрывая своего ликования.
— Я все-е-е слышу, — самодовольно заявил он. — От меня ничего не скроете, не надейтесь! Значит, Альфред умер, так? И больше не будет тянуть из меня деньги, и наследства ему теперь не видать. Все они только и делали, что ждали моей смерти.., особенно Альфред. А в конце концов сам сыграл в ящик. По-моему, получилось очень забавно!
— Не очень-то красиво так говорить, мистер Крэкенторп! — сурово сказала Люси.
Мистер Крэкенторп снова зашелся смехом.
— Я их всех переживу! — веселился он. — Вот увидите, моя девочка! Вот увидите!
Люси пошла в свою комнату, взяла словарь и стала искать слово «тонтина». Затем она закрыла книгу и долго сидела, задумчиво глядя прямо перед собой.
— Не понимаю, зачем я вам понадобился, — раздраженно произнес доктор Моррис.
— Вы давно знаете семью Крэкенторп, — сказал инспектор Креддок.
— Это верно, я знавал всех Крэкенторпов. Помню и старого Джосаю Крэкенторпа. Крепкий был орешек.., но умен, ничего не скажешь. Сумел нажить огромные деньги. — Он устроился в кресле поудобнее и глянул на Креддока из-под косматых бровей. — Значит, вы поддались бредням этого молодого балбеса Куимпера, — сказал он. — Уж эти ретивые молодые доктора! Вечно у них какие-нибудь странные идеи! Вбил себе в голову, что кто-то пытается отравить Лютера Крэкенторпа. Вздор! Мелодрама! Обыкновеннейшее расстройство желудка. Я сам помню, у старика бывало такое. Нечасто, но бывало. Что тут необычного?
