— Бесспорно, — сказал я. — Я так и говорил.
— Да, только мне показалось… конечно, откуда мне знать… полковник Протеро всегда сообщал заранее, что собирается сделать, а порой и вовсе до дела не доходило, но он сам сказал…
— Что?
— Что собирается оценить все эти вещи, вызвать оценщика из Лондона. Для завещания — нет, это когда человек умирает… ах да, для страховки. Кто-то ему посоветовал непременно их оценить. Он очень много говорил, как, мол, важно это сделать. Конечно, я не знаю, договорился ли он с оценщиком, но если он успел…
— Понимаю, — сказал я.
— Разумеется, как только эксперт увидел бы серебро, он бы узнал подделку, а тут и полковник Протеро вспомнил бы, что показывал вещи доктору Стоуну, — как знать, может быть, тогда же он их и подменил, ловкость рук — кажется, так это называется? И вот все его хитрости пошли бы прахом.
— Я понимаю вашу мысль, — сказал я. — По-моему, надо выяснить все сейчас же.
Я еще раз подошел к телефону. Через несколько минут меня соединили со Старой Усадьбой, и я мог поговорить с Анной Протеро.
— Нет, ничего особенного. Инспектор еще не прибыл? А! Значит, он скоро будет. Миссис Протеро, вы не могли бы сказать мне, производилась ли когда-либо оценка имущества в Старой Усадьбе? Что вы сказали?
Я выслушал ее ответ, точный и ясный. Поблагодарив, я повесил трубку и обернулся к мисс Марпл.
— Все теперь ясно. Полковник Протеро вызвал оценщика на понедельник — то есть на завтра — для оценки имущества. Из-за смерти полковника все пришлось отложить.
— Значит, мотив для преступления был, — мягко заметила мисс Марпл.
— Мотив, предположим, был. А что еще? Вы запамятовали. Когда прозвучал выстрел, доктор Стоун только встретился с Лоуренсом и Анной или перебирался через перелаз.
— Да, — задумчиво произнесла мисс Марпл. — Значит, он вне подозрений.
Я возвратился домой — в кабинете меня уже поджидал Хоуз. Он нервно шагал взад-вперед по комнате, а когда я вошел, вздрогнул, как подстреленный.
— Прошу прощенья, — сказал он, отирая пот со лба. — Последнее время нервы у меня никуда не годятся.
— Дорогой друг, — сказал я, — вам непременно нужно уехать, переменить обстановку. Иначе вы тут у нас совсем расклеитесь, нельзя же так.
— Я не могу покинуть свой пост. Нет, на это я ни за что не пойду.
— Да это же ничего общего не имеет с дезертирством! Вы больны. Я уверен, что Хэйдок меня поддержит.
— Хэйдок? Хэйдок! Разве это врач? Деревенский лекарь, невежда.
— Мне кажется, вы к нему несправедливы. Он всегда считался замечательным профессионалом.
— Да? Возможно. Не спорю. Но мне он не по душе. Однако я пришел совсем не за этим. Я пришел спросить, не сможете ли вы сегодня вечером произнести проповедь вместо меня. Будьте так добры, я… я сегодня не смогу говорить, честное слово.
— Безусловно! Я и службу за вас отслужу.
— Нет, нет. Я хочу служить сам. Я себя прекрасно чувствую. Просто при одной мысли, что нужно подняться на кафедру и все глаза будут устремлены прямо на меня…
Он закрыл глаза и сглотнул, словно у него комок застрял в горле.
Мне было совершенно ясно, что с Хоузом творится что-то неладное. Должно быть, он угадал мои мысли — открыв глаза, он поспешил сказать:
— Со мной все в порядке. Только вот головные боли чудовищные, настоящая пытка. Простите, вы не могли бы дать мне стакан воды?
— Сейчас, — сказал я.
Я сам пошел и налил воды из-под крана. Звонить прислуге в нашем доме — занятие совершенно безнадежное.
Я принес ему воду, он поблагодарил меня. Потом вынул из кармана маленькую картонную коробочку, достал оттуда капсулу из папиросной бумаги и проглотил ее, запив водой.
— Порошки от головной боли, — пояснил он.
Вдруг меня осенило — а что, если Хоуз сделался наркоманом? Это объяснило бы многие странности в его поведении.
— Я надеюсь, вы не слишком ими увлекаетесь, — сказал я.
— Нет, что вы, нет. Доктор Хэйдок меня предостерег. Но порошки просто чудодейственные. Снимают боль как рукой.
И впрямь, он на глазах успокоился, овладел собой.
Он поднялся.
— Значит, вы возьмете на себя вечернюю проповедь! Это будет истинное благодеяние, сэр.
— Тут и говорить не о чем. Но я непременно хочу снять с вас и службу. Отправляйтесь домой и отдохните. И не возражайте. Ни слова — все решено.
Он снова стал меня благодарить. Потом сказал, избегая моего взгляда, уставившись в окно за моей спиной:
— Вы сегодня были в Старой Усадьбе, правда, сэр?
— Да.
— Простите меня — но… за вами посылали?
Я удивленно взглянул на него, и он залился краской.
— Прошу прощенья, сэр. Я просто подумал, что выяснилось что-нибудь еще и миссис Протеро послала за вами. Что-нибудь новое…
В мои намерения вовсе не входило удовлетворение любопытства Хоуза.
— Она хотела обсудить со мной предстоящие похороны и еще какие-то мелочи, — сказал я.
— А! Понимаю.
Я молчал. Он стал переминаться с ноги на ногу и наконец сказал:
— Вчера вечером ко мне заходил мистер Реддинг. Я никак не пойму, что ему было нужно.
— А он сам разве не сказал?
— Он только сказал, что забежал на огонек. Сказал, что вечером ему одиноко. Никогда прежде он этого не делал.
— Что ж, его считают интересным собеседником, — сказал я с улыбкой.
— Зачем ему понадобилось приходить ко мне? Мне это не нравится. — В его голосе послышались истерические нотки. — Он сказал, что зайдет еще. Что все это значит? Что ему взбрело в голову, как вы думаете? — Хоуз почти кричал.
— А почему вам кажется, что у него были какие-то тайные цели? — спросил я.
— Мне это не нравится, — упрямо повторил Хоуз. — С ним мне делить нечего, я его никогда не трогал. Я никогда не верил, что он виноват, даже когда он сам себя оговорил, я заявил во всеуслышание, что это невероятно. Если уж подозревать кого-то, то скорее Арчера, а его я никогда не подозревал. Арчер — другое дело — негодяй, безбожник. Пьяница и бандит.
— Вам не кажется, что вы слишком к нему суровы? — спросил я. — Ведь, по сути дела, мы о нем почти ничего не знаем.
— Браконьер, только что из тюрьмы. Он на все способен.
— Неужели вы думаете, что он застрелил полковника Протеро? — полюбопытствовал я.
У Хоуза укоренилась привычка никогда не отвечать прямо «да» или «нет». В последние дни я несколько раз ловил его на этом.
— Разве вам не кажется, сэр, что это единственный возможный ответ?
— Насколько мне известно, — сказал я, — против него нет ни одной, даже самой малой, улики.
— А угрозы? — живо возразил Хоуз. — Вы забыли — он грозился отомстить.
Мне до смерти надоело слушать про угрозы Арчера. Насколько я понимаю, их попросту никто не слышал, прямых свидетельств нет, одни слухи.
— Он собирался свести счеты с полковником Протеро. Напился для храбрости и застрелил его.
— Это чистейшие домыслы, — сказал я.
— Но вы признаете, что это вполне вероятно?
— Нет, не признаю.
— Но все-таки он имел такую возможность?
— Возможность — да.
Хоуз бросил на меня косой взгляд.
— А почему вы считаете, что это маловероятно?
— А потому, — сказал я, — что Арчеру и в голову бы не пришло стрелять из револьвера. Не то оружие.
Хоуза, кажется, озадачили мои доводы. Он явно ожидал возражений иного рода.
— И вы всерьез думаете, что это реальное подтверждение невиновности Арчера? — спросил он неуверенно.
— На мой взгляд, это полностью исключает виновность Арчера, — сказал я.
Убедившись в том, что я твердо держусь своего мнения, Хоуз больше не спорил. Он еще раз поблагодарил меня и ушел.
Я проводил его до входной двери и на столике в холле заметил четыре письма. В них было что-то общее.
Почерк, почти несомненно, женский. Одинаковая надпись. «С посыльным, срочно». Единственное различие, которое мне бросилось в глаза, — то, что одно было гораздо грязнее остальных.
Это сходство на минуту заставило меня испытать забавное ощущение, что у меня двоится, нет, четверится в глазах.
Мэри вышла из кухни и увидела, как я с изумлением рассматриваю эти записки.
— Принесли после ленча, — сообщила она, не дожидаясь расспросов. — Кроме одного. Одно я вынула из ящика.
Я кивнул, собрал письма и понес их к себе в кабинет.
В первом из них было написано:
«Дорогой мистер Клемент, до меня дошли некоторые сведения, которые я хотела бы сообщить вам. Это касается смерти бедного полковника Протеро. Я была бы очень благодарна за совет — обращаться ли мне в полицию или нет. После безвременной кончины моего дорогого супруга я так боюсь всякой суеты. Не могли бы вы зайти ко мне сегодня днем на несколько минут?
