Джек Кетч десять лет считал Кина погибшим, потом узнал правду и уже ни о чем другом думать не мог. Все его мысли сосредоточились на мертвом сыне, вся любовь, все надежды, все планы погибли вместе с Кином. Настоящая правда нанесла ему страшный удар! Он ее медленно осознавал, переполняясь жгучей ненавистью, с тихой яростью молил Бога об отмщении, терпеливо, старательно разрабатывал план… День за днем обдумывая устрашающие детали, он…
– Нет! – завопил Низам аль-Мульк. – Замолчите! – Египтянин схватился за проволочную петлю на шее, скривил рот в искаженной гримасе.
Проволока дребезжала. У всех нас перед глазами маячило серое лицо сэра Джона Ландерворна с раздутыми ноздрями, с холодным, почти безумным взглядом. Я видел его дрожавшие длинные белые пальцы…
– Ему стало известно о потайном номере. У него зародился идеальный во всех деталях план, сложный, блистательный, и он только посмеивался по ночам. Терзал жертву несколько месяцев, а нынче, в годовщину гибели Кина, приготовился действовать. Мы уже знаем, что он познакомился с аль-Мульком, знаем, каким образом вечером выманил его из клуба, предложив вернуться черным ходом… Верно, друг мой?
– Он… сказал, – пробормотал аль-Мульк, – что мы выследим тут Джека Кетча. Я не знал про люк. Он мне его показал, предложил следить с крыши. Мы пришли сюда, и тогда…
– В котором часу?
– Сразу после семи, в четверть, в двадцать минут восьмого. Он так дружелюбно держался! Я велел шоферу ждать в переулке… Нет, это он приказал! Я хотел отослать Смайла, а он не позволил. Привел меня сюда, неожиданно улыбнулся, и… Что случилось со Смайлом? Почему он не пришел?…
– Потому, что по замыслу Джека Кетча должен был умереть. Когда вы здесь расположились, убийца тихонько спустился по лестнице. Смайл ждал в туманном переулке. Несколько быстрых ударов коротким мечом…
Банколен оглянулся на нас:
– Теперь вам ясно, что ему требовался помощник? Для выполнения плана он должен был обеспечить себе алиби. Кто-то должен был увести машину. Ее нельзя было оставлять в переулке, она точно указала бы, куда направился аль-Мульк. Ее надо было отогнать… И именно здесь план Джека Кетча дал сбой. Он хотел, чтоб сообщник увел автомобиль на дальнюю дорогу, оставив подальше от клуба…
Джентльмены, осмотрев машину, я сразу же догадался о существовании сообщника. Если Джек Кетч безумен, его безумие логично и последовательно. Он не стал бы срезать с формы шофера золоченые кисточки и стеклянные пуговицы, не крал бы сверкающие никелированные пистолеты, дешевые золотые часы, не ломал бы пальцы ради колец с поддельными бриллиантами. При всем своем безумии он не мог этого сделать. Не он привел к клубу машину. Прежде всего, он не так мал, чтоб вести ее, прячась за мертвым шофером, никем не замеченный с другой стороны!
Банколен стукнул по ручке кресла.
– Но кого, джентльмены, – продолжал он, – кого из всех известных нам людей могли зачаровать блестящие куски металла? Кто непременно украл бы сверкающие латунные часы, не взяв платиновый портсигар, слишком тусклый и непривлекательный, в отличие от дешевых часов и золоченых кисточек аксельбантов? Кто настолько мал, чтобы вести машину, укрывшись за крупным телом шофера?… Увидев Тедди в коридоре в тот день, я понял без всяких сомнений, кто сообщник Джека Кетча.
– Ясно, – с горечью кивнул Толбот, – ясно! Но ведь днем он был в апартаментах, чего-то испугался, с криком побежал…
– Он возвращал украденное, – объяснил Банколен, – по приказу Джека Кетча. Кража не входила в планы щепетильного рассудительного убийцы. Поэтому Тедди вернул пистолет, кисточки и часы… Разумеется, я все понял, как только увидел…
– Поняли, как только увидели? – вскричал Толбот. – Боже мой, как?
– По пыли, старина, по угольной пыли, – раздраженно растолковал Банколен. – Разве вы не заметили черную пыль на красном лоскуте? Конечно, Тедди принес завернутые в лоскут вещи в угольном ведерке. Кстати, ту самую сигарету курил именно он, вам же известна его слабость к дыму…
– Но не мог же он читать книгу «Убийство как вид изящного искусства»…
– О нет. Думаю, ее читал сэр Джон. Он боялся, как бы Тедди не заподозрили, и, найдя на столе книгу, просто открыл ее, когда Джефф отвернулся. Как вы помните, никого из нас больше в комнате не было. Потом привлек к ней внимание Джеффа. Как я уже говорил, ее вообще никто не читал, страницы не были разрезаны.
– Значит, Тедди пришел вернуть вещи… и вообще ничего не пугался?
Банколен хмыкнул, вытащил из кармана халата сигару, задумчиво уставился на нее.
– Нет, инспектор, он кое-чего испугался. Полагаю, страшно испугался. Вошел, развел огонь, вытащил из ведерка принесенные вещи. Закурил сигарету аль-Мулька, открыл ящик стола…
Помните, что он там увидел? В ящике стола прямо перед ним лежала большая фотография Смайла! Он вдруг вспомнил убитого, чей образ начинал уже его преследовать. Вчерашняя храбрость, когда он легко вел машину с мертвецом, улетучилась. Он начал что-то соображать. Видно, снимок бросился ему в глаза, как обвиняющий призрак. Он пришел вернуть украденное, а тут из могилы, как чертик из табакерки, с ухмылкой выскакивает привидение!
Тедди с воплем пустился наутек. Сэр Джон, столкнувшись с ним в коридоре, все понял. Вы обратили внимание, что он постоянно, якобы стараясь добиться от Тедди рассказа об увиденном, больно стискивал его плечо, предупреждая молчать? Знал, что Тедди слишком испуган и ничего не сможет сказать.
Пока Банколен, откинувшись в кресле, раскуривал сигару, в моей памяти всплыла фраза, которую у меня в номере обронил тем вечером Тедди: «Прямо на меня смотрел, ага, прямо на меня!…»
Глава 19
Люк эшафота в конце концов открывается
– Ну, не стоит углубляться, – заключил Банколен. – Ясно, что полоумный парень погубил весь план. Ему было велено отвести машину подальше, оставить где-нибудь в глуши. А он, радостный, жаждущий прокатиться даже рядом с мертвецом, лишь бы вести лимузин, пустился в безумную веселую поездку по всему Лондону! Вот вам разгадка.
– Но зачем, черт возьми, он привел машину назад? – спросил Толбот.
– Наверно, я могу ответить, – вызвался я, помня свой разговор с Тедди. – Я с ним в тот вечер заговорил. Он твердил одно и то же, без конца повторял, что, куда бы его ни послали, он постоянно сюда возвращается, обязательно. Изо всех сил настаивал.
– Да, – подтвердил Банколен, – это, должно быть, его беспокоило. По-моему, он получил строгий выговор от Джека Кетча. Ну, представьте себе! Тедди испуганно, радостно, безрассудно мчится в тумане, не обращая внимания на светофоры, – вы помните? К счастью для него, стоял такой туман, что прохожим казалось, будто машину ведет гигант шофер. Только при взгляде с близкого расстояния, на котором находился Джефф, можно было заметить, что это не так. Ему снова повезло, добравшись до цели, незаметно выскочить в тумане и скрыться. Кстати, Джефф, я обратил ваше внимание на заметные вмятины на переднем сиденье. Шофер никак не мог их оставить, а коротенькие ножки Тедди могли. Так или иначе, он нанес ущерб планам Джека Кетча, не предусмотревшего диких выходок своего помощника. Наш убийца наверняка пережил несколько очень тяжелых минут, пока мы гнались по Пэлл-Мэлл за машиной. О, сэр Джон был озадачен нисколько не меньше нас…
– Сэр Джон! Сэр Джон! – не выдержал Толбот. – Ладно… Допустим, что все, до сих пор вами сказанное, правда. И все-таки ничего не указывает на то, что сэр Джон и есть Джек Кетч. Допустим, он тискал Тедди за плечо; возможно, это никакого значения не имеет. У вас нет доказательств, что он открыл книжку, когда мистер Марл отвернулся; ни тени доказательств! Как вы могли связать его с преступлением?
– Первым делом, – задумчиво ответил Банколен, – подумал, что убийца должен быть обязательно с вами знаком.
– Со мной?
– Да. У вас на Вайн-стрит раздался телефонный звонок с сообщением, что аль-Мульк повешен и прочее. Он был сделан в то время, когда все мы были в театре. Любопытно, что звонивший попросил к телефону инспектора Толбота. Звонил не просто в полицейский участок на Вайн-стрит, а конкретно инспектору Толботу – вы сами нам об этом сказали.
Я сильно удивился. Как по-вашему, многим ли жителям Лондона известна фамилия окружного инспектора? Вы знаете ее у себя в Нью-Йорке, Джефф? Я знаю ее в Париже? В данном случае напрашивался вывод, что убийца живет в клубе «Бримстон» и отлично знаком со столичной полицией. Ну и кто же из постояльцев клуба «Бримстон» наверняка знал имя инспектора на Вайн-стрит? Сэр Джон Ландерворн, и после убийства шофера он сам позвонил Толботу, вызвав его на место преступления!
Тем не менее, это была лишь догадка. Потом я вдруг вспомнил, что, пока сэр Джон звонил отсюда Толботу, в гостиной повис на виселице деревянный человечек. Игрушку мог повесить только убийца, так как ее потом видели в руках аль-Мулька…
