– Алло… Алло, это мистер Нанли?.. Мистер Нанли, мы с вами никогда не встречались, это говорит Карлотта Голдринг. Я сестра миссис Белдер… Да, это так… мистер Нанли, я обнаружила кое-какие важные доказательства. Я подумала, что, может быть, вы захотите со мной побеседовать. Это касается убийства Мейбл. Я сказала «убийства», мистер Нанли… Я знаю, что вам крайне необходимы деньги, и вы, кажется, выигрываете от смерти моей сестры. Вы…
Карлотта, чувствуя себя уверенно, приняла более удобную позу, и Берта увидела в зеркале, как она, меняя положение, подняла глаза. Берта заметила растущий ужас в глазах девушки и не могла понять, чем он был вызван. Потом она догадалась. В зеркале Карлотта увидела, что картина, сдвинутая отверткой Берты, сильно отклонилась от нормального положения. Берта обругала себя идиоткой за то, что не догадалась, что картина, висящая на длинной веревке и отклоненная от вертикального положения, привлечет внимание.
– Мама! – закричала Карлотта.
Берта поспешно отпустила отвертку и услышала, как та ударилась о пол спальни. Картина скользнула по стене, отклонившись в другую сторону, словно маятник. Берта повернулась…
Казалось, что ей на голову обрушился метеоритный дождь, потом метеориты рассыпались, разбрасывая потухающие струи света. Что-то холодное ударило Берту по щеке и так и осталось на ней. Из какой-то отдаленной и недосягаемой части подсознания до нее дошло, что холодная поверхность была полом гаража.
Глава 23
Отверстие в стене
Где-то рядом гудели голоса, которые измученный мозг Берты отчаянно пытался разобрать и найти в них смысл. Лежа на спине с закрытыми глазами и ощущая нескончаемую боль в голове, она размышляла, почему сочетание свистящих звуков, таких, как «у-и-й-цссс» в слове «убийца» должно означать, что кто-то кого-то убил.
И это размышление вернуло ее к сознанию.
Глаза Берты открылись и так же быстро закрылись. Сержант Селлерс с серьезным видом разговаривал с Карлоттой и миссис Голдринг. Очевидно, он только что прибыл на место происшествия, и Берта решила притвориться больной, оттягивая тот ужасный момент, когда ей придется давать ему объяснения.
Голос Карлотты звучал быстро и возбужденно:
– …Укладывала волосы и увидела покосившуюся картину. Она была отодвинута в сторону. Вы знаете, сержант, как подобные вещи привлекают внимание. Я подняла глаза и тогда увидела, что из стены торчит эта штука. Сначала я подумала, что это пистолет, и я даже видела, как блестит чей-то глаз. Я позвала маму. В тот момент, как я закричала, предмет упал на пол. Тогда я увидела, что это была отвертка. Мама была в кухне, кормила кота. Она прибежала, чтобы посмотреть, в чем дело, и подумала, что я сошла с ума. Картина уже была на месте.
Миссис Голдринг продолжала:
– Нет, дорогая, я подумала, что случилось что-то ужасное. Ты представить себе не можешь, что с тобой творилось. На тебе лица не было, и ты пристально смотрела на лежавшую на полу отвертку. Ты выглядела так, словно это была ядовитая змея, которая собиралась тебя ужалить.
– В общем, – подвела итог Карлотта, – я закричала, позвала маму и сказала ей, что в гараже кто-то есть. Мы обе бросились по коридору. Мама прибежала первой. Она и увидела того человека. Он склонился над миссис Кул… конечно, мы в то время еще не знали, что это была миссис Кул. В руке у него была дубинка… что-то белое. Она походила на кусок трубы, завернутой в белую бумагу. Но сначала я подумала, что это длинный нож.
– И что он сделал? – спросил сержант Селлерс.
– Он поднял голову, увидел нас и кинулся в нашу сторону, размахивая своим оружием.
– Вы рассмотрели его лицо?
– Нет. В гараже было темно. Знаете, такая полутьма, когда вы можете различить только фигуры. Я могу описать, как он был сложен, но ни я, ни мама не разглядели его лица.
– Он был высокий и стройный или…
– Нет, он был среднего роста, и у меня сложилось впечатление, что он был хорошо одет и походил на джентльмена, хотя я не знаю, почему мне так показалось. Возможно, потому, что на нем хорошо сидела одежда или он по-особенному двигался. В нем была какая-то легкая грация, которую приобретают мужчины, когда они всегда хорошо одеты и знают это. Я понимаю, что мои слова звучат глупо.
– Нет, – задумчиво сказал сержант Селлерс. – За этим что-то должно скрываться. Продолжайте, что же случилось?
– Это почти все. Он пробежал мимо нас. Мама пыталась его остановить, и он ее ударил.
– Прямо в желудок, – с негодованием заметила миссис Голдринг. – Но я не согласна с Карлоттой. Я не думаю, что он был джентльменом. Джентльмен не ударил бы женщину.
– Кулаком? – спросил Селлерс.
– Нет, – негодующе отозвалась миссис Голдринг. – Он ткнул в меня концом трубы или чем-то еще.
– Что потом?
Карлотта продолжала:
– Потом он побежал по коридору. Я боялась, что мама серьезно пострадала. Я думала, что он заколол ее ножом. Я спросила маму, не очень ли ей больно, и тогда мы услышали, как хлопнула дверь черного входа.
– Вы побежали в заднюю часть дома?
– Боюсь, мы были рассержены, чтобы быть благоразумными, – сказала миссис Голдринг. – Мы бросились в заднюю часть дома. Он убежал через кухню. Вискерс, кот, взобрался на стол, и его глаза были огромными и круглыми, а хвост оттопырен так, что стал похож на игрушечный воздушный шар.
– Кот всегда ведет себя так с незнакомыми?
– Нет. Он обычно очень ласковый, – сказала миссис Голдринг. – Потом я сказала Карлотте, что, наверное, кот знал этого человека или тот произвел на него неприятное впечатление. Возможно, этот мужчина пытался схватить его, и кот испугался. От страха у него глаза вылезли на лоб.
– Словно этот мужчина был огромной собакой, которая за ним гналась, – сказала Карлотта.
– Теперь давайте все расставим по местам, – сказал Селлерс. – Вы крикнули: «Мама!» – и тут же миссис Кул уронила отвертку, и картина встала на место. Так?
– Да, так. И тотчас же я услышала, как в гараже что-то упало. В тот момент я не обратила на это особенного внимания, так как была испугана, думая, что из стены торчал пистолет. С ее стороны было жестоко так меня напугать.
– После того, как вы упустили этого человека, вы вернулись и обнаружили, что миссис Кул не мертва, а только потеряла сознание, и тогда вы позвонили в полицию. Правильно?
– Да.
– И сказали, что в доме находится посторонний?
– Да.
– Вы должны были сказать, что на ваш дом совершено нападение и что была погоня и столкновение, – с упреком заметил Селлерс.
– Боюсь, что мы были очень напуганы… и беспомощны. Эти два чувства приходят одновременно, когда женщины находятся в доме одни.
– Я догадываюсь, что вы должны были чувствовать, – сказал Селлерс.
Берта отметила, что Карлотта избегала упоминания о своем телефонном разговоре с Нанли.
– Полагаю, что все детективы работают таким образом – просверливают в стенах дырки, чтобы можно было видеть, что происходит в доме, но я думаю, что это… – сказала миссис Голдринг.
Сержант перебил ее:
– Я не уверен, что именно она просверлила эту дыру.
– Но тогда кто же? Отверстие расположено как раз на уровне ее глаз.
– Для того, чтобы просверлить дыру, нужно время и инструменты. Гараж от основной части дома отделяет несгораемая стена. Высота, на которой находится отверстие, может кое-что рассказать о росте человека, который ее проделал, но она могла быть выбрана из-за расположения на стене картины. Думаю, что именно так оно и было.
– Как интересно! Ну, да это не так важно. Что нам делать с миссис Кул? Вы не думаете, что нам следовало бы уложить ее в постель? И не вызвать ли доктора?
– Я сам позвоню доктору, – сказал Селлерс, – но сначала я хотел бы кое-что осмотреть. Может ли она остаться здесь на день-два, если доктор решит, что ей не следует двигаться?
– Конечно. Правда, сейчас, когда у нас нет прислуги, это будет немного неудобно, но мы будем рады оставить ее у себя. Она нам нравится, а мы ей, по-видимому, нет. В последний раз, когда мы с ней беседовали, мы просили, чтобы она согласилась быть свидетельницей, но ее не удалось уговорить. Она хотела, чтобы мы заплатили ей.
– Это в ее стиле, – сказал Селлерс. – Хорошо, идите и скажите офицеру в гараже, чтобы он поискал отпечатки пальцев на задней двери, и не притрагивайтесь к ней сами. И вообще ничего не трогайте в этой части дома.
Берта, лежа с закрытыми глазами, слышала, как удалились женщины и мягко закрылась дверь. Селлерс сказал:
– Как вы себя чувствуете, Берта? Голова не болит?
Берта, чувствуя ловушку, не пошевелилась и лежала тихо. Селлерс присел на край кровати.
– Берта, кончайте эти шутки! Раз уж пришлось с этим столкнуться, то ничего не поделаешь.
Берта не шелохнулась.
– Я не такой дурак, как вам кажется, – продолжал Селлерс, и в его голосе послышалось раздражение. – Я видел в зеркале ваше лицо. Ваши веки дрогнули, а потом поднялись и тут же снова опустились.
