— Вот только я скорее написал бы «Алису в Стране чудес», чем «Британскую энциклопедию».
Я не нашелся что ответить.
Ночью ничто не нарушало нашего с Холмсом спокойного сна. Вода в озере была неподвижна — в отличие от Атлантического океана, который мы недавно пересекли.
Утром, за завтраком, разговор перешел в серьезное русло, и начал его не кто иной, как Ликок.
— Ты должен поехать с нами, Ральф. Иначе мне придется сообщить в полицию о твоем местонахождении.
Моника встала на его защиту.
— Зачем сообщать? Он не сделал ничего плохого.
Ликок умоляюще посмотрел на Холмса, который тихо проговорил:
— Умирая, Франц Фабер назвал имя Ральфа. Он сказал полицейскому, что его ударил ножом Нортон.
— Но это невозможно! Я была с ним весь тот вечер.
— Нет, Моника, — сказал Ральф. — Это случилось в четверг, накануне нашего отъезда. Помнишь, мне надо было забрать кое-какие вещи из дома? Я отсутствовал больше часа.
— Ты никого не убивал, Ральф, — вздохнув, ответила она. — Франц мог не видеть своего убийцу. Вы с ним подрались, вот он и назвал твое имя.
— Его ударили в грудь, — сказал ей Холмс. — Вероятнее всего, убийцу он видел. — Затем мой друг снова повернулся к Ральфу. — Из-за чего вы с Фабером подрались?
— Из-за Моники, — фыркнул Ральф. — Ко мне отнеслись как к мальчишке-школьнику.
— Это правда? — спросил Холмс девушку.
— Думаю, да. Я какое-то время гуляла с Францем, и он не хотел меня отпускать.
Чтобы к вечеру вернуться в Монреаль, нам следовало укладывать вещи. Роб Джентри уже отобрал материалы, которые хотел взять с собой Ликок, но Ральф продолжал упорствовать:
— Я не собираюсь целый день ехать поездом ради того, чтобы сказать невеже-детективу о моей невиновности.
— Я могу подождать здесь, — сказала Моника. — Ведь это недолго.
— Или поехать с ним, — предложил профессор Ликок. — Так было бы лучше всего.
Она покачала головой:
— Нет. Я приехала сюда, чтобы быть подальше от людей…
— Доктор Ватсон может осмотреть вас, если что-то беспокоит, — мягко сказал Холмс.
— Не в этом дело. Я просто не хочу возвращаться.
— И я тоже, — заявил Ральф.
Ликок попытался их урезонить:
— Рано или поздно монреальская полиция узнает, где ты, Ральф. Тебя арестуют и доставят назад в наручниках. Вряд ли тебе хочется, чтобы это увидела твоя мать.
— Нет никаких доказательств, что я убил.
— Вы подрались, и он назвал убийцей тебя, — сказал Холмс.
— Наша драка произошла несколькими днями ранее, и не было причин драться снова, тем более пускать в ход нож. Моника собиралась ехать со мной. Я спросил профессора насчет коттеджа, и он дал мне ключ за день до того, как убили Фабера.
— Все это подтверждает вашу невиновность, — согласился Холмс. — Но полиции нужен убийца, а вы единственный подозреваемый.
И тут заговорила Моника Старр.
— Есть и другой, — тихо сказала она. — Франца Фабера убила я.
— Моника! — воскликнул Ральф. — Не говори так! Кто-нибудь может поверить.
Я смотрел в ошеломленные лица Ликока и Джентри. Но затем, бросив взгляд на Холмса, увидел на его лице совершенно иное выражение, которое вполне можно было назвать удовлетворенным.
— Конечно, девушка его убила. Я понял это еще вчера вечером, но хотел услышать признание из ее собственных уст.
— Как вы догадались? — спросил Ральф. — Что случилось вчера вечером?
— Вы назвали Монику Севером. Умирая, Франц Фабер перешел на родной язык. Офицер спросил, кто ударил его ножом, и тот ответил не «Нортон», а «Норден», что по-немецки значит «север». Парень имел в виду, что его ударили вы, Моника. Расскажете, из-за чего?
Девушка потупилась, не в силах взглянуть нам в глаза. Наконец она ответила:
— Я люблю Ральфа, очень люблю. Недолгое время, проведенное с Францем, было большой ошибкой с моей стороны. Когда я забеременела, он стал угрожать, что расскажет Ральфу — мол, ребенок не его. Я не могла этого допустить. Умоляла Франца не поступать так, но он меня не слушал. В паб я принесла с собой нож, чтобы пригрозить. Однако, увидев оружие, он рассмеялся, и тогда я ударила…
— Моника… — С губ Ральфа сорвался похожий на рыдание стон.
Все вместе, вшестером, мы вернулись поездом в Монреаль. Холмс позвонил с промежуточной станции детективу Леблону, и тот встретил нас на вокзале.
Мы наняли экипаж и поехали домой к Ирэн Нортон — Холмс настоял на том, чтобы сообщить ей новость лично.
— Ваш сын скоро будет дома, — сказал полицейский. — Сейчас он в Сюртэ вместе с Моникой Старр.
— Вы раскрыли дело? — с тревогой спросила Ирэн. — Мой сын невиновен?
— Не виновен ни в чем, кроме юношеской любви.
Холмс рассказал ей о признании Моники.
— А ребенок? — спросила она. — Кто его отец?
— Мы не спрашивали, но, похоже, у Фабера имелись основания полагать, что ребенок его. Возможно, Ральфу потребуется время, чтобы это пережить.
На глазах Ирэн выступили слезы.
— Скандал в Монреале. Кто бы мог подумать? Сперва со мной, много лет назад в Богемии, теперь — с моим сыном.
— Никто ни в чем не винит ни вас, ни вашего сына.
Подняв голову, Ирэн посмотрела на Холмса.
— Как я могу вас отблагодарить? Вы возвращаетесь назад?
Он кивнул:
— Я отошел от дел, развожу пчел у себя на вилле в Суссексе. Если когда-нибудь окажетесь в тех краях, с удовольствием вам ее покажу.
— Буду иметь в виду, — ответила она, протянув ему руку.
Роберт Эрскин Чайлдерс — британский писатель, автор популярного в свое время романа «Загадка песков», в которой предсказывается скорое начало войны с Германией.
