– Рентген в лифте? – удивился я.
– Да. Он установил его две недели назад. Возможно, и вы попали в распознающую защитную установку. Когда входили в кабинет, включалось рентгеновское излучение. Скрытый наблюдатель видит вас насквозь: что у вас в карманах, нет ли пистолета или ножа.
– Я видел такое в тюрьмах.
– Итак, каждый гость, покидающий квартиру нынешней ночью, просвечивался рентгеновскими лучами. Вещи просто не могли быть вынесены… и все же они пропали! Извините, я пойду к мужу, плесну масла на бушующие волны.
Она повернулась и пошла к группе посередине комнаты; ее бедра соблазнительно покачивались.
– Проклятие! – прорычала мне Берта. – Отвлекись от ее зада. Мы тут по делу.
– Я весь в деле, – возразил я.
– По твоему виду этого не скажешь. Но что, черт побери, нам делать?
– Что прикажешь.
– Не смей взваливать все на мои плечи! – вознегодовала Берта. – Это наш общий бизнес. А между тем ты, сделав кислую мину, самоустранился, и мне пришлось одной торчать здесь, наблюдая за этими проклятыми гостями.
– Ты не просила меня прийти, – напомнил я. – Ты пожелала одна красоваться на фотографиях. Тебе понадобилась известность. Ты была красоткой вулканического темперамента, готовой перевернуть женщину вверх тормашками и трясти, пока двухметровое духовое ружье не выпадет у нее из-за пазухи, и…
– Довольно! – рявкнула Берта.
– Внизу, возле двери лифта, приглашенных проверяла ты?
– Да! – огрызнулась она. – Но не спрашивай, почему я не вычеркивала их из списка гостей, не то я стукну тебя прямо здесь, при всех.
– Я и не собирался, – сказал я. – А поставщики провизии? Как они поднимаются наверх? Есть тут боковой лифт?
– Нет, – ответила она. – Только один лифт. На нем все поднимается и все должно опускаться.
– Так будь добра объяснить мне, как некто вытащил вон контрабандой неразъемное полутора– или двухметровое духовое ружье из цельного куска дерева?
Берта взглянула на меня, ее маленькие глазки сверкнули.
– Ты можешь ошибиться и позволить непрошеным жуликам войти, – продолжил я, – но я не считаю тебя настолько глупой, чтобы позволить кому-нибудь выйти с духовым ружьем, не заметив его.
Берта обдумала мои слова, затем медленно усмехнулась.
– В таком случае оно спрятано, – изрекла она, – и должно быть где-то в квартире.
– Если кто-либо не вытащил его через крышу.
Берта сказала:
– Он послал за своим страховым агентом. Хочу сделать ему заявление. Буду рада, когда он придет и я смогу убраться к чертям.
– А как насчет полиции?
– Об этом ни слова, – сказала Берта. – Он не желает слышать о полиции. Хочет сохранить это в секрете. Ну а ты, черт побери, что и кому хочешь доказать?
– О чем ты?
– О Филлис Крокетт, дорогой мой, – сказала Берта. – Она с тебя глаз не сводила и вела себя так вызывающе, что противно смотреть. Боже мой, я не понимаю, что ты с этого поимеешь. Ты же мальчик-с-пальчик. Дин Крокетт может поднять тебя одной рукой. Он сделает из тебя два пирога с потрохами.
– Только полтора, и без начинки, – уточнил я.
– Хорошо, полтора без потрохов, – сказала Берта. – Но… – Она вдруг замолчала и задумчиво оглядела миссис Крокетт. – У Дина Крокетта есть все для семейного благополучия, – изрекла она. – А у его жены ничего нет.
– Ты хочешь наставить меня на путь истинный? – спросил я Берту.
– Да. Я хочу, чтобы ты поговорил со страховым агентом, когда он придет. Лучше, если это сделает мужчина.
Дверь лифта открылась, и в сопровождении Мелвина Отиса Олни из него вышел человек в строгом сером костюме. Он выглядел так, будто собирался лечь спать, но его подняли и велели прийти сюда. Крокетт поверх голов подозвал нас и представил. Страхового агента звали Уильям Эндрю. Он сделал какие-то записи и начал задавать вопросы.
– Во сколько вам обошелся нефритовый Будда? – спросил он Крокетта.
– В девять тысяч, – ответил тот не моргнув глазом.
– Резной нефрит?
– Нефрит очень высокого качества, – уточнил Крокетт. – Во лбу рубин.
– У вас недавно украли такого же нефритового Будду? – спросил страховой агент.
– Да. Это был его двойник.
– Они похожи?
– Да.
– Во всех деталях?
– Я сказал вам, это близнецы.
– Но того вы оценили в семь тысяч пятьсот, – заметил страховой агент.
Крокетт поморгал с минуту, но быстро нашелся:
– Девять тысяч долларов – это общая сумма, в нее входит стоимость и нефритового Будды, и духового ружья.
– Понятно, – согласился страховой агент. – Девять тысяч долларов за оба предмета. Значит, за духовое ружье – пятнадцать сотен.
– И еще стрелы, – добавил Крокетт.
– О да. Сколько стрел?
– Шесть.
– Вы можете определить, сколько за духовое ружье и сколько за стрелы?
– Нет, – коротко сказал Крокетт. – Не могу. На самом деле обе вещи бесценны. Стрелы пропитаны ядом, который не полагается ввозить в нашу страну. Это полностью оснащенное духовое ружье абсолютно уникально. Его невозможно заменить. Это…
– Знаю-знаю, – прервал страховой агент. – Я просто пытаюсь обосновать оценку для нашей компании. Все в порядке. Пятнадцать сотен за духовое ружье со стрелами и семьдесят пять – за нефритового Будду. – Он взял кожаный чемоданчик-«дипломат», вынул из него бланк и начал торопливо писать, используя «дипломат» как письменный стол.
– О, необязательно делать это сейчас, ночью, – вдруг смягчившись, разрешил Крокетт. – Я, знаете ли, очень разволновался. В сущности, звонить вам особой нужды не было, но…
– Нет-нет. – Страховой агент ненадолго оторвался от писания, чтобы взглянуть на Крокетта с приятной улыбкой. – Мы для этого и существуем, такое обслуживание мы и стараемся обеспечить… Подпишите здесь, мистер Крокетт, и мы пришлем чек по почте. Больше мы вас не побеспокоим.
Крокетт прочел заявление и подписал его. Страховой агент открыл свой «дипломат», сунул в него бумагу, поклонился каждому, произнес: «Доброй ночи… Хотя правильнее сказать, с добрым утром» – и направился к лифту.
Берта выглядела «умирающим лебедем», поэтому я сказал Крокетту:
– Я полагаю, нам тут больше делать нечего.
– Какого черта нечего! – огрызнулся он. – Я хочу вернуть свое имущество.
Я улыбнулся Берте и пояснил Крокетту:
– Коммерческий директор фирмы – она.
– Что вы имеете в виду? – спросил Крокетт.
– Я имею в виду, – ответил я, – что вы наняли наше агентство, чтобы не пропускать незваных посетителей, а не для того, чтобы вернуть украденную собственность. Если хотите поручить нам отыскать ваши вещи, то это отдельная работа.
Его лицо вспыхнуло, он шагнул было ко мне, но остановился.
– Будь я проклят, вы правы, – сказал он. – Полагаю, я должен перед вами извиниться, Лэм. Я недооценил вас, когда встретил.
– Оставим это, – промолвил я.
Берта произнесла с гордостью:
– Насчет Дональда многие ошибаются. Он невысокого роста, но крепок и умен как черт.
– Смени пластинку, Берта, – попросил я.
– Я-то насчет него не ошиблась, – сказала Филлис Крокетт, подавая мне руку. – Я сразу узнаю талантливых людей. Доброй ночи, мистер Лэм. Я рада была познакомиться с вами. Уверена, что утром мой муж обсудит с миссис Кул все деловые вопросы. – Она повернулась к Берте: – Доброй ночи, миссис Кул.
Я крикнул Мелвину Отису Олни, провожавшему страхового агента:
– Задержите лифт, Олни, мы спустимся вместе и сэкономим один спуск.
– Хорошо, задержу, – пообещал Олни.
Я постарался избежать рукопожатия Крокетта, чтобы не дать ему возможности покалечить мне руку. Мы пожелали друг другу доброй ночи, вошли в лифт, и дверь закрылась. Страховой агент посмотрел на меня и улыбнулся:
– Возьмите мою визитную карточку. Я знаю ваше агентство, но буду рад получить вашу личную визитку, если вы не против. Просто чтобы иметь точные сведения.
Я дал ему одну из наших карточек. Мы спустились в вестибюль, и Олни повел частный лифт обратно вверх.
– Вы с этого много имеете? – спросил я Уильяма Эндрю.
– Слава богу, да, – ответил он. – Перепадает все время. Возьмем хотя бы Дина Крокетта. Он набивает квартиру редкостями, которые насобирал в разных частях света. Время от времени возвращается домой и начинает просматривать свои сокровища. Думает, что они стоят миллион долларов. А мы даже не пытаемся предложить снизить цену. Это хороший бизнес. Никто не украдет это барахло целиком, но часто то одно, то другое пропадает, и мы выплачиваем завышенную страховку. Но страховые взносы у нас так велики, что выплаты окупаются с лихвой. Ко всеобщему удовольствию. Мы можем влипнуть только в случае пожара. Но дом Крокетта пожаробезопасен… Мы готовы оценить его «сокровища» в миллион долларов, но если он завтра умрет и его движимое имущество пойдет с молотка, знаете, сколько удастся выручить за все это? – Эндрю постучал по чемоданчику-«дипломату», куда он спрятал заполненное Крокеттом заявление. Я ничего не ответил, и Эндрю продолжил: – За все охотничьи трофеи – не больше десяти тысяч долларов. Это духовое ружье он раздобыл в куче утильсырья и хлама. Заплатил только за провоз.
