— Да забудьте вы об этих несчастных яйцах! — нетерпеливо откликнулся Джэпп. — Пусть они будут хоть кубическими, не все ли равно? Скажите лучше, куда направился из своего дома Дэвингейм, если, конечно, вам известно и это!
— Куда? Он пошел в свое потайное место. Да, у этого мистера Дэвингейма, должно быть, был какой-то изъян в развитии его мозговых клеток, хоть и считалось, что они у него высшего качества!
— А вы знаете, где он скрывается теперь?
— Конечно! Он это очень ловко придумал.
— Ради бога, скажите!
Пуаро осторожно собрал все до единой скорлупки со своей тарелки, сложил их в подставку для яиц, а сверху накрыл пустой скорлупой. Закончив эту операцию, он улыбнулся, довольный тем, как у него все это аккуратно вышло. И только после этого он посмотрел на нас с Джэппом.
— Так вот, друзья мои, вы люди смышленые. Задайте себе тот же вопрос, который я задал себе. «Если бы я был на месте Дэвингейма, где бы я спрятался?» Ну, Хастингс, что вы скажете?
— Мне думается, — сказал я, — что я нигде бы не стал скрываться, а оставался бы в Лондоне, в самой гуще людской толпы, ездил бы в метро, на автобусах. И ставлю десять против одного, что меня никто бы не узнал. Затеряться в толпе — надежнее всего.
Пуаро вопросительно глянул на Джэппа.
— Нет, я не согласен, — сказал Джэпп. — Я бы сразу же скрылся, — по-моему, это единственный путь к спасению. У меня было бы достаточно времени, чтобы все подготовить. Меня поджидала бы яхта, в любую минуту готовая к отплытию, и я уехал бы куда-нибудь на край света, еще до того, как возник бы весь этот шум!
Мы оба посмотрели на Пуаро.
— А что вы думаете сами, мосье? — спросил Джэпп.
Некоторое время Пуаро молчал. Потом загадочная улыбка скользнула по его лицу.
— Друзья мои, если бы мне пришлось прятаться от полиции, то, знаете ли вы, где бы я скрылся? В тюрьме!
— То есть?!
— Очень просто. Вы ведь разыскиваете мистера Дэвингейма, чтобы упрятать его в тюрьму? Значит, вам и в голову не придет осведомляться, не попал ли он уже туда сам.
— Все-таки непонятно, что вы этим хотите сказать?
— Вы вот говорите, что мадам Дэвингейм — женщина не очень умная. И все-таки мне кажется, что если вы отвезете ее на Боу-стрит и устроите ей встречу с заключенным, называющим себя Билли Келлетом, то она узнает в нем своего мужа. Даже несмотря на то, что он сбрил бороду, усы, густые брови и даже коротко подстригся. Любая женщина наверняка узнает своего мужа, даже если все остальные люди на земле ошибутся.
— Билли Келлет? Но ведь он уже известен полиции!
— А разве я вам не говорил, что Дэвингейм — человек умный? Он готовил свое алиби давно и тщательно. Прошлой осенью он вовсе не ездил в Буэнос-Айрес. Он, как говорится, входил в образ Билли Келлета, отбывая три месяца тюрьмы. И все для того, чтобы у полиции не возникло каких-либо подозрений, когда наступит его время. Имейте в виду, он вел крупную игру, поставил на карту огромное состояние и свою свободу. Было ради чего продумать все до мелочей. Вот только…
— Что?
— Видите ли, после этого ему пришлось носить фальшивую бороду и парик, чтобы снова стать самим собой. Ну, а спать с фальшивой бородкой нелегко, это легко может обнаружиться! Он не хотел рисковать. Вот почему у него появилась отдельная спальня. Вы сами узнали, Джэпп, по моей просьбе, что последние полгода, вернее, со времени его так называемого возвращения из Буэнос-Айреса, он и миссис Дэвингейм занимали отдельные комнаты. После вашей телеграммы все встало на свои места. Садовник, которому показалось, что он видел своего хозяина, разгуливающего вокруг дома, был совершенно прав. Дэвингейм шел к купальне. Там он надел одежду бродяги, которая, как вы хорошо понимаете, была надежно спрятана от посторонних глаз. Он сбросил свое платье в озеро и приступил к выполнению своего плана, отдал открыто кольцо под залог, затем оскорбил полицейского и преспокойно сел в уже знакомое ему надежное убежище на Боу-стрит — иначе говоря, туда, где никто и не подумал бы его искать.
— Невероятно! — пробормотал Джэпп.
— А вы спросите у мадам Дэвингейм, — с лукавой улыбкой сказал Пуаро.
На следующее утро рядом с тарелкой Пуаро лежало заказное письмо. Он вскрыл конверт и достал оттуда банкнот в пять фунтов. Брови у моего друга высоко поднялись. Он был явно растерян.
— Вот так штука! Что же мне делать с этими деньгами? Право, меня мучает совесть. Бедняжка Джэпп! А у меня есть идея! Мы закажем ужин на всех троих! Это меня успокаивает. Ведь все оказалось таким простым и легким. Мне даже совестно. Ведь я и мухи не обижу, а тут вот что получилось с моим другом Джэппом! Мой друг, что с вами? Почему вы так весело смеетесь?
