– Вот настоящий Квентин! – объявил Руперт. – Он ждал меня в такси. А теперь, Квентин, посмотрите на этого человека и скажите, не он ли Сэмюэл Лоу?
Торжество молодого человека длилось недолго. Настоящий Квентин выглядел несчастным, пристыженным, в то время как другой улыбался, не скрывая своей радости. Подойдя к своему двойнику, он дружески хлопнул его по плечу:
– Отлично, Квентин! Что уж скрывать, все равно рано или поздно... Вы можете сказать, кто я.
Тот выпрямился.
– Этот джентльмен, – укоризненно произнес он, – мой хозяин, лорд Листердейл.
Теперь и Руперт окончательно растерялся. Раскрыв от удивления рот, он пытался понять, что произошло, но тут почувствовал, что его тихонько подталкивают к двери.
– Все в порядке, мой мальчик! Ничего страшного не произошло. Но я хочу поговорить с вашей матерью. Вам удалось сорвать с меня маску, это была хорошая работа.
И Руперт оказался в коридоре перед закрывшейся дверью, а в это время настоящий Квентин пустился в объяснения.
Лорд Листердейл стоял перед миссис Сент-Винсент.
– Я хочу, чтобы вы поняли меня! Я долго вел безумно эгоистичную жизнь, любил лишь себя одного. И вот однажды решил, что должен измениться и стать альтруистом. Начал я с субсидирования самых невероятных дел, но потом почувствовал необходимость сделать что-то доброе конкретным людям. Может быть, одному человеку... Я всегда жалел тех, кто не умеет просить и предпочитает страдать молча, – благородных бедняков. Я владею, как вы знаете, несколькими домами, и мне пришла в голову мысль предоставить их в распоряжение тех, ну... кто в них нуждается и может их по достоинству оценить. Квентин не только дворецкий – он мой друг, и он разрешил мне воспользоваться его именем... Я, должен заметить, всегда был склонен к актерству. И вот однажды вечером в своем клубе я все обдумал. Поехал прямо к Квентину и ввел его в курс дела. Когда я понял, как раздули историю с моим исчезновением, то устроил все так, чтобы пришло письмо из Экваториальной Африки, в котором содержались инструкции моему кузену Морису Кэрфаксу. Вот и все, мадам, или почти все...
Он замолчал и жалобно взглянул на свою слушательницу. Она твердо выдержала его взгляд.
– У вас родилась очень милосердная идея, лорд Листердейл. И я... я вам бесконечно признательна. Но вы, надеюсь, понимаете, что теперь мы не можем здесь оставаться.
– Я так и подумал, – сказал он. – Гордость не позволит вам принять то, что кажется милостыней.
– Это и есть милостыня.
– Нет, потому что я кое-что попрошу в обмен.
– Что же именно? – с удивлением спросила миссис Сент-Винсент.
– Все!
Голос его был тверд и решителен; так мог говорить человек, привыкший командовать и подчинять себе других.
– В двадцать три года, – продолжал он, – я женился на девушке, которую любил. Через год она умерла. С тех пор я живу один. Я всегда желал встретить женщину... женщину моей мечты...
– Неужели меня? – прошептала она. – Я уже не молода... и не привлекательна.
Лорд засмеялся:
– Говорите, не молоды? Да вы моложе своих детей! А вот я – стар, и с этим уже ничего не поделаешь.
Она, в свою очередь, рассмеялась:
– Вы? Вы – мальчишка, любящий карнавалы и переодевание!
И миссис Сент-Винсент протянула ему руки.
– До свидания, дорогая.
– До свидания, милый.
Аликс Мартин стояла, склонившись над маленькой калиткой, наблюдая за удаляющейся фигурой мужа, который шагал по дороге в сторону деревни.
Вскоре он скрылся за поворотом, но Аликс по-прежнему стояла в той же позе, рассеянно приглаживая свесившийся на лицо каштановый локон; взгляд ее был рассеянным и мечтательным.
Аликс Мартин не была ни красивой, ни, строго говоря, даже хорошенькой. Но ее лицо – лицо женщины не первой молодости – светилось такой любовью и нежностью, что бывшие коллеги по работе едва ли узнали бы ее. Ведь мисс Аликс Кинг была опрятной и деловитой девушкой, с резковатыми манерами, вполне практичной и прозаичной.
Аликс прошла суровую школу жизни. С восемнадцати до тридцати трех лет она содержала себя (а первые семь лет – и мать-инвалида), работая машинисткой-стенографисткой. Борьба за существование ожесточила мягкие черты ее девичьего лица.
Правда, у нее было некое подобие романа с Диком Уиндифордом – клерком из ее конторы. Будучи истинной женщиной, Аликс всегда знала, что он любит ее, хотя и не обнаруживала своей осведомленности. Внешне они были друзьями, и только. Скудного жалованья Дика едва хватало на то, чтобы оплачивать учебу младшего брата. О браке ему нечего было и помышлять.
Избавление от каждодневных трудов наступило самым неожиданным образом. Дальняя родственница Аликс умерла, оставив ей все деньги – несколько тысяч фунтов, обеспечивающих ежегодный доход в пару сотен. Для Аликс это означало свободное и независимое существование. Теперь ей и Дику было незачем ждать.
Но Дик реагировал весьма странным образом. Он никогда прямо не говорил Аликс о своей любви, а теперь казался еще менее склонным делать это, чем до сих пор. Дик избегал ее, стал мрачным и замкнутым. Аликс быстро поняла, в чем дело. Она превратилась в состоятельную женщину, и теперь деликатность и гордость не позволяли Дику просить ее выйти за него замуж.
Аликс он нравился ничуть не меньше, и она уже подумывала о том, не сделать ли ей первый шаг, когда с ней второй раз произошло нечто абсолютно неожиданное.
В гостях у подруги Аликс познакомилась с Джералдом Мартином. Он горячо влюбился в нее, и через неделю они обручились. Аликс, всегда считавшая себя неспособной влюбиться с первого взгляда, полностью потеряла голову.
Невольно она нашла способ побудить к действиям своего прежнего ухажера. Дик Уиндифорд пришел к ней, кипя от гнева.
– Ты же ровным счетом ничего не знаешь об этом человеке!
– Я знаю, что люблю его.
– Как ты можешь это знать – после недельного знакомства?
– Не каждому требуется одиннадцать лет, чтобы понять, что он любит девушку! – сердито крикнула Аликс.
Дик побледнел.
– Я люблю тебя с тех пор, как встретил впервые. Мне казалось, ты тоже меня любишь.
– Я и сама так думала, – честно призналась Аликс. – Но лишь потому, что я не знала, что такое любовь.
Дик снова взорвался. Последовали просьбы, мольбы и даже угрозы в адрес соперника. Аликс удивлялась, видя, какой вулкан кроется под сдержанным обликом человека, которого, как ей казалось, она так хорошо знала.
Ее мысли вернулись к разговору с Диком в это солнечное утро, когда она стояла, опершись на калитку коттеджа. Аликс вышла замуж месяц назад и была поистине идиллически счастлива. И все же во время недолгого отсутствия мужа, который был для нее абсолютно всем, ее счастье омрачала легкая тень беспокойства. Причиной этого был Дик Уиндифорд.
Уже трижды после свадьбы Аликс видела один и тот же сон. Обстановка менялась, но факты оставались теми же. Она видела своего мужа, лежащего мертвым, и Дика Уиндифорда, стоящего над ним, четко зная, что это его рука нанесла смертельный удар.
Но каким бы ужасным это ни казалось, в ее сне было нечто еще более ужасное. Вернее, ужасным это становилось после пробуждения, так как во сне все выглядело абсолютно естественным и закономерным. Она, Аликс Мартин, радовалась смерти своего мужа – она с признательностью протягивала руки к убийце, а иногда благодарила его. Сон всегда заканчивался одинаково – Дик Уиндифорд сжимал Аликс в своих объятиях.
Она ничего не рассказала мужу о своем сне, но он беспокоил ее сильнее, чем ей хотелось признаться. Не было ли это предупреждением – предупреждением против Дика Уиндифорда?
Резкий звук телефонного звонка пробудил Аликс от размышлений. Она вошла в коттедж, сняла трубку и внезапно пошатнулась, опершись рукой о стену.
– Кто, вы сказали, это говорит?
– Что с твоим голосом, Аликс? Я едва узнаю его. Это Дик.
– О! – выдохнула Аликс. – Где ты... откуда ты звонишь?
– Из «Герба путешественника» – кажется, это заведение так называется? Или ты даже не знаешь о существовании вашей деревенской пивной? Я здесь в отпуске – приехал порыбачить. Не возражаешь, если я загляну к вам сегодня после обеда?
– Нет, – резко сказала Аликс. – Ты не должен приходить.
Последовала пауза, после которой в трубке послышался слегка изменившийся голос Дика.
– Прошу прощения, – холодно произнес он. – Конечно, я не стану вас беспокоить...
Аликс поспешно прервала его. Конечно, ее поведение показалось ему странным. Оно таковым и было. Нервы у нее совсем расшатались.
– Я просто имела в виду, что мы вечером заняты, – объяснила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно естественнее. – Может, ты придешь поужинать завтра вечером?
Но Дик, очевидно, заметил отсутствие сердечности в ее тоне.
– Благодарю, – так же холодновато ответил он, – но я в любое время могу уехать. Зависит от того, появится мой приятель или нет. До свидания, Аликс. – Помолчав, он быстро добавил совсем другим тоном: – Удачи тебе, дорогая.
