– А ты не думаешь, что старый осел напротив может нас услышать?
– Нед, что ты делаешь? Немедленно отойди от окна!
Тут Ева наконец вспомнила про лампочку над туалетным столиком. Она нащупала у себя над головой выключатель, и комната погрузилась во тьму. На окнах были плотные шторы; под ними висели еще кружевные занавески. В комнату повеяло холодком, когда Нед нащупал и завернул уголок шторы. Он вовсе не собирался без крайней надобности причинять Еве неприятности; и то, что он увидел, его успокоило.
– Сэр Морис еще не лег? Да?
– Да, он еще не лег. Но ему не до нас. Он рассматривает в лупу какую-то табакерку. Постой!
– Что там такое?
– С ним еще кто-то, но мне его плохо видно.
– Наверное, Тоби.
Ева с шепота перешла на сдавленный крик:
– Нед Этвуд, отойдешь ты от окна или нет?
Тут оба вспомнили, что лампочка выключена. Слабый свет, пробивавшийся с улицы, осветил лицо отвернувшегося от окна Неда. Наивному детскому удивлению, с каким он воспринял темноту в комнате, явственно противоречила ехидная складка у губ. Он выпустил из рук штору, и в комнате воцарилась тьма.
В спальне было нечем дышать. Ева нащупывала выключатель, но никак не могла найти. Оставя свои попытки, она вскочила со стула у туалетного столика и метнулась прочь от Неда.
– Послушай, Ева…
– Это просто смешно. Зажги-ка лучше свет.
– Как я его зажгу? Тебе ведь там ближе.
– Нет… Я…
– О, – сказал Нед очень странным тоном.
Она уловила этот тон и еще больше испугалась. В голосе Неда была нотка торжества.
Он не хотел, да и не мог понять из-за своего самомненья, что попросту ей противен.
Ситуация сложилась мало сказать неловкая, просто жуткая. Звать на помощь Еве и в голову не приходило. Что угодно – только не это. Хотя, казалось бы, чего проще было позвать, скажем, служанок, и дело с концом.
Ева Нил просто-напросто считала, что никто не поверит ее объяснению. Такого не бывало и не будет. Так подсказывал ей жизненный опыт. По правде говоря, служанки для нее сейчас были чуть ли не страшнее Лоузов. Служанки сплетничают, судачат за спиной; сто раз перетолковывают одно и то же, и каждый раз с новыми подробностями. Например, эта новая, Ивета…
– Ну, серьезно, объясни, – холодно проговорил Нед, – зачем тебе выходить за Тоби Лоуза?
Ее голос резко вырвался из темноты, хоть говорила она негромко.
– Ради бога, уходи. Ты не веришь, что я люблю его? Но это правда. И вообще я не обязана перед тобой отчитываться. Хватит. Ты что, имеешь на меня права?
– Имею.
– Какие, интересно?
– А это я тебе сейчас покажу.
Он совершенно отчетливо представлял себе каждое ее движение, хотя тьма в комнате была кромешная. По скрипу пружин и по шороху он установил, что она схватила кружевной халат, лежавший в ногах кровати, и натягивает на себя. Не успела она влезть в один рукав, как Нед уже очутился рядом.
Еву терзал еще дополнительный страх. Более опытные приятельницы уверяли ее, будто женщина никогда не забывает своего первого любовника; она думает, что его забыла, ан нет. Ева была не каменная: столько месяцев она провела одна; а у Неда Этвуда есть подход… Что, если…?
Она неловко, но изо всех сил отталкивала его.
– Пусти! Мне больно!
– Ну, будь умницей…
– Нед! Не смей! Служанки…
– Глупости. Подумаешь, старуха Мопси.
– Никакая не Мопси. У меня новая. И я ей не доверяю. Она, по-моему, за мной шпионит. Ну, неужели же в тебе нет ни капли порядочности…
– Ева, Ева…
– Нет!
Ева была высокая, всего на два дюйма ниже Неда. Не будучи сильным, тело ее отличалось редкой гибкостью. И даже одурманенному сознанию Неда не могло не открыться, что здесь не кокетство, а настоящее сопротивление. Такие вещи ведь чувствуются, а Нед Этвуд был не дурак.
Но, сжимая Еву в объятиях, он уже совершенно потерял голову.
И вот тут-то раздался пронзительный телефонный звонок.
Пронзительность телефонного звонка всегда мучительна для нервов. Сейчас, в темноте спальни, звонок неистовствовал с яростью обвинения. Он звенел и звенел. Ева и Нед одновременно вздрогнули и понизили голоса, словно телефон мог их подслушать.
– Не снимай трубку, Ева.
– Пусти меня. А вдруг…
– Глупости. Пускай себе звонит…
– А вдруг они видели?
Телефон стоял совсем близко. Ева невольно протянула руку к трубке. Нед цепко ухватил ее за запястье. Ева попыталась вырваться, телефон с грохотом опрокинулся, трубка упала на стол.
Трезвон прекратился. Но в наступившей тишине оба ясно различили негромкий голос – голос Тоби Лоуза.
– Алло! Ева? – взывал он во тьме.
Нед выпустил ее запястье и отпрянул. Он слышал этот голос впервые, но нетрудно было догадаться, кому он принадлежит.
– Алло! Ева!
Ева поймала соскальзывавший со стола телефон, неловко стукнув его об стенку. Она успела перевести дух. Трудно было сейчас не залюбоваться ею. Она говорила почти непринужденно.
– Да? Это ты, Тоби?
Тоби Лоуз говорил, как всегда, медленно. Оба слышали каждый звук его голоса, вылетавшего из телефонной трубки.
– Ты извини, что я поднял тебя посреди ночи, – говорил Тоби. – Не спится. И ужасно захотелось тебе позвонить. Ничего?
Нед Этвуд ощупью добрался до выключателя и зажег лампочку над туалетным, столиком. Очевидно, он предполагал, что Ева при этом метнет на него пламенный взор. Ничего подобного. Она только быстро глянула на окно – проверить, задернуты ли шторы, и будто бы не замечала Неда. Судя по тому, как Тоби рассыпался в извинениях, Еве нечего было опасаться. Но мало этого Тоби говорил с такой всепоглощающей нежностью, что самоупоенному Неду (который, видимо, воображал, будто, кроме него, так говорить никто не может) тон его представился нелепым и даже смешным.
Нед ухмыльнулся. Но издевка тотчас же сползла с его лица.
– Тоби, милый! – проговорила Ева.
Тут не могло быть сомнения. Так может говорить лишь женщина, влюбленная или вообразившая себя влюбленной. Лицо ее сияло. Оно, казалось, излучало чувство облегчения и благодарности.
– Ничего, что я позвонил? – повторил Тоби.
– Ну что ты! Как… Как ты там?
– Все хорошо. Только вот не спится.
– Я хотела спросить… Ты откуда говоришь?
– Снизу, из гостиной, – отвечал влюбленный мистер Лоуз, ничего странного не находя в этом допросе. – Я был у себя. Но все думал и думал о том, какая ты необыкновенная, и вот решил позвонить.
– Тоби, милый!
– Фу ты! – сказал Нед Этвуд.
Всегда не слишком приятно слышать, как кто-то при вас изъявляет свои чувства, даже если вы их и разделяете.
– Нет, правда, – серьезно заверил ее Тоби, – э-э-э… тебе понравилась пьеса, которую давали сегодня англичане?
– И он звонит посреди ночи, чтоб обсудить достоинства спектакля? – спросил Нед. – Пошли-ка ты этого зануду подальше.
– Тоби, она мне так понравилась! По-моему, Шоу очень мил.
– Шоу, – сказал Нед, – очень мил. Ох, господи!
Конечно, выражение лица Евы не могло не бесить Неда. Тоби замялся.
– Но, по-моему, он допускает кое-какие вольности. Тебя это не смущало?
– Просто не верится, – простонал Нед, во все глаза уставясь на телефонную трубку. – Просто не верится…
– Мама, Дженис и дядя Бен, – продолжал Тоби, – говорят, что это ничего, но я как-то не знаю… – Тоби принадлежал к числу тех, кого взгляды мистера Шоу приводят в отчаяние. – Я, наверное, немного старомодный. Но как-то мне кажется, что есть вещи, о которых женщине, ну, женщине из хорошего общества вообще не следует знать.
– Тоби, милый, меня это не смущало!
– Ну хорошо, – тянул время мистер Лоуз. Прямо будто видно было, как он волнуется на том конце провода. – В общем-то, я только это и хотел тебе сказать.
– Господи! Какие церемонии!
Однако Тоби все никак не мог повесить трубку.
– Не забудь, завтра у нас пикник. Погода, надеюсь, не подведет. Да, кстати. Папа заполучил еще одну побрякушку для своей коллекции. Он счастлив, как ребенок.
– Еще бы, – усмехнулся Нед, – мы только что видели, как старый осел ею упивался.
– Да, Тоби, – подтвердила Ева, – мы видели…
У нее вырвались слова, которые, в сущности, ее выдали. Она вся сжалась от страха.
Подняв глаза, она увидела на лице Неда знакомую усмешечку, которая бывала у него и пленительной и противной. Но ее уже несло дальше:
– Я говорю, мы видели сегодня изумительную пьесу.
– Правда? – переспросил Тоби. – Ну, не буду тебя задерживать. Иди ложись, милая. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Тоби. Ты не знаешь, ты не поверишь, как я рада была услышать твой голос.
Она положила трубку, и в спальне стало тихо.
Ева сидела на краю постели, одну руку оставив на телефонной трубке, а другой рукой поддерживая на груди кружевной халатик. Подняв голову, она взглянула на Неда. Она раскраснелась. Длинные шелковистые волосы, окружавшие лицо темным, блестящим облаком, сильно растрепались. Она подняла руку и пригладила их. Блеснули розовые ногти на белых пальцах. Отчужденная и далекая в своей близкой беззащитности, полная сдержанной, скрытой игры, она была в эту минуту так хороша, что свела бы с ума любого.
