Но, наверное, лучше будет, если обо всем остальном она не узнает никогда.
Сейчас в лице девушки совсем не видно напряжения. Она полностью расслаблена. Элинор лежит в нежно-голубом платье и тонком белом летнем жакете с воротником из кроличьего меха. Во сне она отвернулась от света лампы и от меня. Дыхание ее легкое, почти неощутимое.
Когда Элинор впервые посмотрела на меня, ее темно-голубые глаза с огромными зрачками были полны ужаса. Сейчас они скрыты под густыми ресницами. Левая рука девушки свесилась с края дивана, пальцы касаются ковра. Обручальное кольцо с большим изумрудом, которое подарил ей Сент-Эрм, слишком велико, для ее пальца и может соскользнуть на ковер. Но я не снимаю его, потому что боюсь разбудить девушку.
Только что она повернулась ко мне лицом. От ночной духоты на лбу и короткой верхней губе Элинор выступили капельки пота. На висках повисли темные пряди. Губы немного приоткрылись, сейчас она дышит глубже.
Лампа освещает ее грудь и нижнюю часть лица. Но я соорудил из газеты своего рода экран и защитил от света глаза девушки. Сейчас на лицо ее падает тень. Зато сны ее, я надеюсь, ничем не затуманены. Ничем, пока она не проснется.
Голоса людей стихли, словно растворились в ночной тишине. Наверное, все они ушли за пределы слышимости… Затихли крысы и белки на мансарде. Не скрипит ни одна доска во всем доме. Тихий стук бабочек о защитную сетку, не разбудит девушку.
Мой карандаш скользит по листу бумаги. Итак, я должен исследовать все тонкости этого дела, записать все факты.
Прежде всего, вот она, Элинор Дери. Но что я знаю о ней, кроме того, что она спит сейчас здесь на диване?
Я впервые увидел Элинор Дери, когда только стемнело. Испуганная и растерянная, она брела по каменистой дороге и прошла уже восемь миль от озера.
Я гнал как мог свой старый автомобиль, чтобы наверстать час, потерянный у начала Топкой дороги, где я ремонтировал мотор. Было уже недалеко до выезда на главную трассу, ведущую в Нью-Йорк. Но я все еще ехал по этой ужасной дороге, узкой и каменистой, извивающейся между крутым, поросшим лесом склоном и высокими скалами. По пути я не, встретил ни одной машины. За все время мне не попалось и полдюжины домиков. Обогнув острый скальный выступ, я увидел в свете фар белую фигуру девушки, прижавшейся к скале справа от дороги. Она отчаянно махала мне руками, похожая на бесплотную тень из мистической поэмы.
На ее бледном лице выделялись огромные темные глаза. Щеки были грязными и исцарапанными. В темных волосах застряли сухие листья. На платье нацепились целые гроздья зеленых и коричневых колючек репейника. Белые туфельки были грязными и изодрались о камни. Правый каблук сломался.
В руках ее не было ничего, Даже сумочки — все вещи она оставила в машине, когда выходила вместе с Сент-Эрмом. Когда машину нашли на Топкой дороге, сумочка все еще была там, хотя и без пятидесятидолларовой банкноты, которую дал ей перед выездом Сент-Эрм. Исчезла и лежавшая там мелочь.
Девушка тяжело дышала от быстрой ходьбы и вся дрожала, когда я остановился возле нее.
— Пожалуйста! — с трудом выговорила она. — Вы можете отвезти меня куда-нибудь? Он похитил моего жениха и украл нашу машину! Он пытался найти меня. Кажется, здесь поблизости — вообще никто не живет, и я уже боялась, что здесь и машины не ездят.
— Садитесь, — сказал я, открывая дверцу с ее стороны. — Я отвезу вас в полицию.
Девушка отшатнулась к каменному гребню.
— Садитесь в машину, — успокаивающе повторил я. — Мы попробуем его найти. Кто это был?
— О, Боже! — задыхаясь проговорила она. — Док!
Видимо, она тогда подумала, что я собираюсь выбраться из машины и схватить ее. Хрипя и задыхаясь, она побежала вперед по дороге.
— Подождите минутку! — крикнул я. — Что с вами происходит, чёрт возьми!
Есть только один способ прекратить истерику — резко пресечь ее. Чем бы ни был вызван дикий испуг девушки, ее необходимо было остановить, пока она не причинила себе вреда, Я открыл дверцу и бросился за ней.
Девушка была слишком измучена, чтобы убежать далеко. Проковыляв не больше десятка шагов, она с рыданием упала на дорогу.
— Вставайте, — я стал поднимать ее за руки. — Вы не ушиблись? Я поставил девушку на ноги и повернул лицом к себе, все еще продолжая держать за руки. В лице ее не было ни кровинки. Она стояла, покачиваясь, и не падала только потому, что я ее удерживал.
— Придите же наконец в себя, — сказал я. — Я не привидение, и с вами все в порядке. Никто не сделает вам ничего плохого.
Я осторожно отпустил девушку, испуганно глядевшую на меня. Глаза с расширенными зрачками внимательно осмотрели каждую черточку моего лица.
Ну, конечно, — сказала она. — Это не вы.
Сильнейшая дрожь сотрясла тело девушки, ее застывший взгляд словно оттаял.
— Ну, конечно, нет, — сказала она. — Извините. Тот человек был гораздо ниже и старше вас, растрепанный и небритый: Он был так необычно одет. Но я слегка близорука, и когда вы заговорили со мной, ваш голос…
Слегка близорука! Да у нее, наверное, сильнейшая миопия.
— Я доктор Ридл, — поклонился — я. — Доктор Гарри Ридл из Нью-Йорка. Так вы говорите, что у вас украли машину и похитили жениха? Это был серый фаэтон «Кадиллак» с красной обивкой и с номерным знаком ХР?
— Да, — воскликнула девушка. Это наша машина. Вы видели, как она проехала мимо вас?
— А вашего жениха зовут Инис Сент-Эрм? — продолжал я. — Черноглазый, довольно высокий, черноволосый, с черными усами, в сером габардиновом костюме и в панаме?
— Да, — все еще несвязно заговорила она. — Вы знаете Иниса? Я — Элинор Дери. Мы ехали в Вермонт, чтобы там пожениться. А как вы узнали, кто я? Мы подобрали этого хич-хайкера [1] за Данбери. Этот маленький человечек жутко выглядел. Трудно себе представить…
— Маленький красноглазый бродяга с длинными спутанными каштановыми волосами? — перебил я. — С острыми зубами и — порванным левым ухом? Ростом пять футов три дюйма. Одет в спортивный костюм в белую и черную клетку, зеленую рубашку и ярко-голубую фетровую шляпу с полями, вырезанными зубчиком по всему кругу.
— Да, это был он! — воскликнула девушка. — Вы знаете этого человека? Что он сделал с Инисом? Пожалуйста, скажите мне! Где сейчас Инис?
— Не знаю, — ответил я. — Я его не видел.
— Так его уже не было в машине, когда она проехала мимо вас? Это значит…
— Я не видел вашей машины, — ответил я.
— Вы ее не видели?
