Глава VIII
Первый этап расследования закончился с обнадеживающими, но противоречивыми результатами.
Несомненно, слежка за графиней еще могла что-то дать, например подтвердить первую версию, но нельзя было забывать и об остальных пассажирах спального вагона. У графини могли иметься сообщники (да вот хотя бы этот надоедливый английский генерал, который так рьяно ее защищал), или же кто-нибудь из них мог рассказать о том, чем она занималась во время поездки.
Но тут мсье Фльосон почувствовал укол совести. Он вспомнил, что два путешественника дали ему две зацепки, но обе они так и остались нерассмотренными. Одна – намек от итальянца на то, что он мог бы существенно помочь расследованию. Вторая – брошенные генералом в качестве насмешки слова о том, что поезд во время переезда из Лароша в Париж все же останавливался.
После совещания с судьей и обсуждения этих фактов было решено, что предложение итальянца представляется более важным, и он был тотчас вызван на допрос.
– Кто вы, чем занимаетесь? – дежурным тоном спросил судья, но последовавший ответ вызвал у него неподдельный интерес и заставил бросить укоризненный взгляд на мсье Фльосона.
– Свое имя я уже называл. Натале Рипальди. Я следователь римской уголовной полиции.
– Что? – воскликнул мсье Фльосон, багровея. – Это неслыханно! Почему, черт побери, вы сообщаете об этом только сейчас?
– Мсье наверняка помнит, как полчаса назад я говорил о том, что хочу сообщить что-то важное.
– Да, да, конечно, но к чему такая скрытность?
– Мсье не проявил никакого интереса, и я решил, что не должен навязываться с тем, что он наверняка выслушает, когда сам посчитает нужным.
– Чудовищно! Ужасно! Я это так не оставлю. Ваше начальство еще услышит, как вы себя ведете! – продолжал бушевать шеф.
– Кроме этого, они услышат и мою версию этой истории и, надеюсь, прислушаются к ней. Я не стану скрывать от них, что я хотел при первой же возможности поделиться с вами своими сведениями, но вы отказались со мной говорить.
– Нужно было настоять! Это ваш прямой долг. Вы – служитель закона или называете себя таковым?
– Пожалуйста, если считаете нужным, телеграфируйте в римскую полицию, и вам ответят, что Натале Рипальди, ваш покорный слуга, по указанию руководства сел на экспресс до Парижа. Вот мои документы, официальная карточка, некоторые официальные бумаги…
– О чем же вы хотели нам сообщить?
– Я знаю, кем был убитый.
– Нам это уже известно.
– Возможно, но только его имя, насколько я понимаю. Я знаю, кем он был по профессии, чем занимался и с какой целью он ехал на поезде, потому что меня приставили за ним следить. Вот почему я здесь.
– Так он был подозреваемым? Преступником?
– Кем бы ни был этот человек, он сбежал из Рима с большой суммой денег.
– Значит, вор!
Итальянец сложил ладони выражающим сомнение и неодобрение жестом.
– Вор – сильное, плохое слово. То, что он перевозил, принадлежало ему или принадлежало раньше.
– Нельзя ли поконкретнее? – вспыльчиво перебил его маленький шеф.
– Если вы будете задавать вопросы, я…
Тут его перебил судья.
– Расскажите, что знаете. Обсудим потом.
– Убит Франсис А. Куадлинг из фирмы «Корресе и Куадлинг», что на Виа Кондотти в Риме. Они банкиры. Фирма существует давно, когда-то она считалась одной из лучших и имела высочайшую репутацию, но в последние годы, после смерти Корресе, у нее начались трудности. В определенных кругах была поставлена под сомнение их финансовая состоятельность, и правительство предупредили, что большой скандал неминуем. Поэтому дело передали полиции, а меня направили собирать сведения и следить за этим Куадлингом. – Он ткнул большим пальцем в сторону платформы. – Его хорошо знали и любили в Риме. Многие не верили дурным прогнозам, и я в том числе. Но долг есть долг…
– Естественно, – выпалил пламенный маленький сыщик.
– Я поставил себе задачу: установить за банкиром наблюдение, узнать его образ жизни, привычки, выяснить, с кем он дружит, где бывает. Вскоре я уже знал многое, но не все. Об одном факте я хочу сообщить вам сразу. Он состоял в близких отношениях с Ла Кастаньето… Во всяком случае, часто наведывался к ней.
– Ла Кастаньето! Вы имеете в виду графиню, пассажирку спального вагона?
– Да, я имею в виду ее. – Французы переглянулись, и мсье Бомон ле Арди быстро пролистал страницы, на которых были записаны показания графини.
Она отрицала, что была знакома с убитым, Куадлингом, а теперь возникло доказательство того, что они не просто были знакомы, но и состояли в тесных отношениях!
– Он побывал в ее доме в тот самый день, когда мы все выехали из Рима, вечером, перед закатом. У графини есть квартира на Виа Маргутта, и, покинув ее, он вернулся к себе в Кондотти, потом сходил в банк, задержался там на полчаса, вышел с сумкой и пледом, взял экипаж и поехал на вокзал.
– Вы последовали за ним?
– Конечно. Увидев, как он подошел к проводнику и спросил номера 7 и 8, я догадался, что он задумал тайно выехать из Рима. Когда через какое-то время прибыла ди Кастаньето, я понял, что они скорее всего в сговоре и, возможно, бегут, чтобы тайком пожениться.
– Почему вы не арестовали его?
– Даже если бы у меня было на это время, таких полномочий мне никто не давал. Я должен был следить за синьором Куадлингом, ордера на арест у меня не было. Прямо там, на вокзале, я принял решение сесть на тот же поезд, чтобы не упустить своего человека. Иного пути я не видел.
– Вы сообщили начальству?
– Прошу прощения, мсье, – твердо сказал задавшему вопрос шефу итальянец, – но есть ли у вас право расспрашивать меня о моих отношениях с начальством? Во всем остальном, что касается убийства, я к вашим услугам, но это касается только меня и их.
– Если этого не скажете вы, скажет само ваше начальство. И вам бы лучше не мешать следствию. Продолжайте, синьор, но будьте осторожны. Как вы решили поступить?
– Действовать по обстоятельствам. Если бы мои подозрения подтвердились…
– Какие подозрения?
– Как же… Что банкир везет с собой большую сумму наличными и ценными бумагами. И потом выяснилось, что я не ошибся.
– Откуда вам это известно?
– Я это увидел собственными глазами, когда однажды заглянул в его купе и увидел, как он их пересчитывает. Их было очень много…
Сыщики снова переглянулись. Наконец-то преступление обрело мотив.
– И это оправдало бы его арест?
– Именно. Я собирался по прибытии в Париж сразу обратиться в вашу полицию и задержать его, но судьба распорядилась иначе.
Последовало молчание, долгое молчание, ибо расследование достигло следующей очень важной точки: благодаря четкому мотиву подозрения против графини стремительно обретали ужасающую силу.
Однако, возможно, этот смуглоликий итальянский сыщик, оказавшийся столь ценным союзником, мог помочь чем-то еще.
– Еще пару слов, – сказал судья Рипальди. – За время поездки вы разговаривали с Куадлингом?
– Ни разу. Он избегал общества.
– В ресторане, должно быть, видели?
– Да, в Модане и Лароше.
– Но не обращались к нему?
– Ни слова не сказал.
– Он мог подозревать, кто вы на самом деле?
– С чего бы? Меня он не знал, да и я старался не попадаться ему на глаза.
– А с кем-нибудь из пассажиров он разговаривал?
– Очень немного. С графиней. Да, пару раз, думаю, с ее горничной.
– А, горничная. Так вы заметили ее? Ее никто не видел. Странно, она, кажется, исчезла.
– Вернее, сбежала? – со странной улыбкой уточнил Рипальди.
– Во всяком случае, ее нет здесь, рядом с хозяйкой. Вы можете это объяснить?
– Может быть, она испугалась. Мне кажется, у них с графиней отношения были лучше и ближе, чем обычно бывает между хозяйкой и прислугой. Они дружили.
– Горничная что-то знала?
– Мсье, это всего лишь догадка, и я не ручаюсь за ее достоверность.
– Да, эта горничная… Опишите ее?
– Высокая, темная, довольно общительная. Она успела завести друзей… Проводника и английского полковника. Я видел, как полковник с ней разговаривал. Я сам с ней разговаривал.
– Что же с ней могло случиться? – задумчиво произнес судья.
– Не хочет ли мсье судья, чтобы я занялся ее поисками? Конечно, если у вас больше нет вопросов и вы не хотите меня задерживать дольше.
– Сейчас мы это обсудим и сообщим вам через минуту, если вы подождете за дверью.
И, когда итальянец вышел, они приступили к обсуждению.
Это было хорошее предложение, он знал ее в лицо, знал все факты, ему можно доверять…
– Но можно ли? – с сомнением в голосе промолвил сыщик. – Откуда нам знать, что он говорит правду? Кто даст гарантию, что он будет действовать в наших интересах? Вдруг он сам как-то замешан в преступлении? Вдруг он сам убил Куадлинга или помогал убийце?
– Все это, конечно, возможно, но… прошу меня простить, дорогой коллега… как-то уж слишком натянуто, вам не кажется? – спросил судья. – Почему бы не использовать этого человека? Если он нас предаст, выкинет какой-нибудь фокус, если у нас появятся причины снова его задержать, он вряд ли сможет уйти от нас.
