— Погоди-ка, — перебила Анджела. — Для чего он запер дверь?
— Может, не хотел, чтоб туда совались, пока он не обдумал все до конца, а то ведь коридорный вот-вот явится. Но, скорее всего, он опять-таки старался создать впечатление, что здесь произошло самоубийство, и с этой минуты действовал четко и хладнокровно. Сам помог взломать дверь и — пока Феррерс проверял газ, а коридорный зажигал ему спичку — воткнул ключ в замок с внутренней стороны двери. Только после этого, уже решив, что полностью обеспечил версию самоубийства, он вдруг увидал, что совершил роковую ошибку — повернул не тот вентиль, — и чуть не сорвался, но, к счастью, эмоции в такую минуту очень даже простительны.
— Выходит, он подумал, что его обвинят в убийстве? — спросил Лейланд.
— Не обязательно. Но твой приезд здорово его напугал, ты ведь сразу сказал: убийство, и все тут.
— Чего ж он тогда не удрал? Машина-то под парами стояла.
— Беда в том, что Бринкман человек по-своему честный. Он не мог примириться с мыслью, что моттрамовская страховка достанется епархии. И меня воспринял как подарок судьбы — этакий бестолковый симпатяга, по долгу службы обязанный защищать версию самоубийства. Как только я приехал, он начал звать меня в каньон.
— В каньон? Зачем? — спросил епископ.
— Чтобы я нашел это письмо. Вчера он своего добился, повел меня туда и даже привлек мое внимание к уступу. Я и бумагу заметил, но мне в голову не пришло посмотреть, что это такое. Бедняга Бринкман! Ведь он наверняка решил, что я круглый дурак!
— Но почему он сам не достал письмо и не принес нам? Или не оставил где-нибудь на видном месте?
— Ирония судьбы! Бедняга попросту не мог его достать, рост не позволял. Вдобавок ветер в понедельник ночью, похоже, отнес конверт подальше от края. Конечно, он бы мог притащить стремянку или подставить под ноги камни, но ты ведь держал его под наблюдением, и я уверен, что он об этом знал. Потому и счел за благо привести нас, точнее меня, в каньон, чтобы я сам нашел конверт. И привел, и чуть ли не носом ткнул — а я не понял и не увидел. Тут он вконец пал духом и решил все-таки удрать. Положение-то хуже некуда: за каждым шагом следят, того гляди, арестуют. А возьмут под стражу, так придется либо врать и навлекать подозрения на себя, либо сказать правду и увидеть, как страховка уплывает в руки католиков.
Он заказал в гараже такси к поезду, который прибывает в Чилторп в восемь сорок, — заказал, рассчитывая перехватить машину по дороге на станцию. Про хозяйский автомобиль с сангвинами — в смысле, сандвичами — и виски он, по-моему, даже и не вспомнил. Он человек честный. Но на дорогу, к такси, он решил идти через каньон, причем непременно с «хвостом», там он привлечет внимание «хвоста» к письму, а сам исчезнет. Багажа у него было всего ничего, оставалось только разобраться с бумагами, которые большей частью принадлежали Моттраму. Среди них было и новое завещание, составленное вечером в понедельник, но неподписанное. Его он сжег, ведь оно не имело ни малейшей ценности. Сжег у окна, а уцелевший от огня клочок выскользнул у него из рук и залетел в комнату ниже этажом — ту, где жил Моттрам. Вот и объяснение твоей находки, Лейланд. Как ни странно, именно эта пустячная деталь и вывела меня к разгадке всей истории. Карта из моего пасьянса залетела в окно первого этажа, и, когда я нес ее наверх, до меня дошло, что уголок завещания попал в моттрамовский номер точно таким же путем. Тут я задумался, что это было за завещание и почему Бринкман его сжег, — и неожиданно передо мной стала вырисовываться истинная картина происшедшего, примерно так, как я вам сейчас рассказываю.
Бринкману не везло до самого конца. Я уронил карту в ту самую минуту, когда он со своим чемоданчиком вышел из гостиницы; заметив, что меня в окне нет, он обрадовался, поскольку решил, что я иду за ним, ведь я единственный, в чьих интересах было доказать самоубийство. Он направился в каньон, к тайнику, считая, что ведет за собой меня, там он дождался молнии и подпрыгнул раз-другой, чтоб привлечь внимание к конверту. Но когда оглянулся, то в гаснущем отсвете увидал, что идет за ним Эймс, а не я. Как назло, Эймс — человек, который наверняка удерет с бесценным документом! Однако времени у Бринкмана оставалось в обрез, на холме уже слышен был рокот автомобильного мотора. Он бегом припустил к дороге, плюхнулся в машину и, с отчаяния, послал мне через таксиста записку: пусть, мол, Эймс предъявит свою находку. Где Бринкман сейчас, я не знаю, но надеюсь, с ним все будет в порядке.
— Золотые слова, — кивнул Лейланд. — Хороши бы мы были, если б арестовали его. Ну сами подумайте, в чем его можно обвинить? За то, что человек по ошибке повернул не тот газовый вентиль, в тюрьму не сажают.
— Бедняга Симмонс тоже вздохнет с облегчением, — сказала Анджела.
— Кстати, — заметил епископ, — я слышал, Моттрам не указал в завещании кой-какое имущество, и, по-моему, оно должно отойти Симмонсу. Там не очень-то много, но вполне достаточно, чтобы позволить себе жениться.
Анджела готова руку дать на отсечение, что в этот миг услыхала за дверью шорох и удалявшиеся шаги. Н-да, прислугу в самом деле невозможно отучить от дурных привычек.
— А я вот в большом затруднении, — продолжал епископ. — Есть ли у меня моральное право на эти деньги? Ведь, по сути, завещатель не имел намерения оставлять их мне.
— С другой стороны, ваше преосвященство, вы их заслужили, — сказал Бридон. — Если разобраться, Моттрам просто хотел испытать вашу честность. И я полагаю, вы весьма достойно выдержали испытание. Да, между прочим, вы и не можете отказаться от наследства, потому что завещано оно епархии, а вы только распорядитель. Надеюсь, Пулфорд в скором времени увидит плоды ваших трудов.
— Церковные сборы тотчас же начнут падать, — меланхолично обронил Эймс.
— Зря я не присмотрелся повнимательней к сиденьям в машине, — сказал мистер Поултни. — Похоже, мне от этого вообще никакой корысти.
— Кстати, вы мне напомнили! — воскликнул Лейланд. — Думаю, у нас ничья, верно, Бридон?
— И благодарности от Компании мистер Бридон не дождется, — прибавил епископ. — Боюсь, мистер Бридон, вы останетесь внакладе.
— Не знаю, не знаю, — сказал Бридон.
Де Витт, Ян (1625–1672) — крупный нидерландский политик; один из создателей актуарных расчетов.
Улица в Лондоне, где расположены приемные ведущих частных врачей-консультантов.
Наперекор себе (фр.).
Один из беднейших районов Ист-Энда в Лондоне, пользующийся дурной репутацией.
Здесь: пришлось обмануть непогрешимого (лат.).
Фарлонг — мера длины (201,17 м), используется обыкновенно на скачках.
Одно из английских обществ трезвости.
Громкое дело, сенсация (фр.).
Алкиной — в греческой мифологии царь феаков, внук Посейдона; принимал Одиссея на острове Схерия, в своем дворце, окруженном вечнозеленым садом.
Наоборот (лат.).
Развязке (фр.).
Следующую (лат.).
Брут, Луций Юний — по римскому преданию, патриций, возглавивший восстание против Тарквиния Гордого и установивший в 510–509 гг. до н. э. республиканский строй.
Э. Б. Пьюзи (1800–1882) — один из основателей Оксфордского движения, выступавшего за возвращение к католицизму, но без слияния с римско-католической церковью.
Более позднее (становится) более ранним (греч.) — речевая фигура.
«Все о Приаме она и о Гекторе все расспросила» (лат.) — цитата из «Энеиды» Вергилия. Перевод С. Ошерова под ред. Ф. Петровского.
Здесь: воздаяния (лат.).
Ныне отпущаеши (лат.). Здесь: оправдание.
По закону (фр.).
Тайник (фр.).
По дороге (фр.).
Пьеса О. Уайльда.
