— Спасибо, — язвительно поблагодарил Дервин. Он поглядел на стенографиста. — Вы отметили, что вопросы мистеру Гранту и его племяннице задавал мистер Фуллер?
— Да, сэр.
— И я не делал никакой попытки его прервать?
— Да, сэр.
Дервин остановился напротив Джеффри. Смотрел он довольно мрачно и решительно.
— Мистер Торп, — резко сказал он, — здесь присутствует ваш официальный защитник. Вы можете принять любой совет, какой бы он вам ни дал. Со своей стороны должен вас предупредить, что, имея в своем распоряжении такие улики и ваше собственное признание, можно было бы предъявить вам обвинение в убийстве первой степени, но в данный момент я такого обвинения вам не предъявляю. Я не стану торопиться, но я намерен…
— Не читайте ему нотаций, — прорычал Фуллер. — И не угрожайте. Не запугивайте его. Хотите допросить, так допрашивайте.
Пропустив слова адвоката мимо ушей и не сводя глаз с Джеффри, Дервин закончил:
— Я намерен проследить за тем, чтобы виновный был наказан. Вы утверждаете, что оставили оружие… оружие, которое впоследствии было использовано для совершения убийства…
— Он этого не утверждал, — возразил Фуллер. — Он не говорил, что это было орудие убийства.
— Хорошо. Вы утверждаете, что оставили револьвер, который взяли на время у Текумсе Фокса, на сиденье своей машины, когда вернулись сюда около десяти утра.
Так?
— Совершенно верно, — ответил Джеффри.
— И с тех пор вы его не видели?
— Верно.
— И не видели, что он лежал на полу в библиотеке в нескольких футах от тела вашего отца?
— Нет. Я не видел ни револьвера, ни чего-то еще.
Я смотрел на отца.
— Вы вообще не заметили револьвер?
— Нет. — Джеффри нахмурился, встретив мрачный взгляд окружного прокурора. — Нужно быть глупее, чем я есть, чтобы совершить из этого оружия убийство и затем оставить его там. Ведь я понимал, что по револьверу легко вычислить меня.
— Вы могли оставить его, потому что у вас было мало времени. Значит, вы хотите сказать, что убийца взял револьвер с сиденья вашей машины?
— Я ничего не хочу сказать. Я просто сообщаю, где оставил револьвер.
— И с десяти утра вы не подходили к своей машине?
— Подходил. Я вернулся к машине днем, около четырех часов, чтобы посмотреть, лежит там револьвер или нет.
— Вернулись после того, как полковник Бриссенден закончил разговор с вами?
— Да.
— Вы ведь ни словом не упомянули полковнику Бриссендену об этом револьвере. Так?
— Так.
— Не говорили, что позаимствовали его на время, что он был при вас утром и что потом вы оставили его на сиденье машины?
— Нет.
— И вам не приходило в голову, что из этого револьвера, возможно, застрелили вашего отца?
— Нет.
— И что это, следовательно, может быть важным фактом. Вы что, хотели помешать расследованию убийства вашего отца?
— Нет, я не собирался мешать. Я знал, что вы нашли оружие, из которого его застрелили, поскольку слышал, как полковник Бриссенден говорил, что оно валялось рядом на полу, хотя сам я не видел. Если это и был револьвер, который я оставил в машине, и убийца взял его оттуда, чем бы вам помогло это знание? Револьвер мог взять любой, кто проходил мимо. Может, я и рассказал бы об этом, если бы меня допрашивал не этот олух Бриссенден. Я бы, наверное, и ему рассказал, если бы у него хватило ума показать мне револьвер и спросить, видел ли я его когда-нибудь. Я ждал, что он…
— Он не мог этого спросить в то время. Револьвера не было: его исследовали. Мы установили только, что из револьвера стреляли… Что такое, полковник?
— Мы должны забрать его отсюда! Отправьте его в здание суда.
Инспектор Дэймон перехватил взгляд Дервина и покачал головой. Окружной прокурор минуту колебался, затем повернулся к Джеффри:
— Если вы возражаете против присутствия людей, мистер Торп…
— Вовсе нет, — заявил Джеффри. — Я не поеду в ваш чертов суд до тех пор, пока у меня есть право выбора.
— Ладно. После того как вы узнали от сестры, что установлена принадлежность револьвера Текумсе Фоксу, почему вы не пришли и не сказали нам все?
— Я раздумывал. Сестра сказала мне о вашем открытии незадолго до ужина.
— А-а, — недоверчиво протянул Дервин. — И тогда вы решили все рассказать, да?
— Да.
— Но не очень-то спешили. Сначала вам нужно было поужинать. А такую важную информацию для расследования убийства вашего отца можно ведь сообщить и потом, в любое время в течение недели.
— Я же сказал, что обдумывал ситуацию. — Джеффри побагровел. — Я не считаю, что это очень важная информация. А ваши насмешки приберегите для полковника.
— Это не насмешки, мистер Торп. Я просто пытаюсь объяснить ваши действия. И думаю, у меня есть все основания полагать, что они свидетельствуют об удивительном равнодушии к предмету нашего расследования.
Вам не нравится, как я объясняю ваше поведение, а мне не нравится то, что вы не сообщили имеющиеся в вашем распоряжении сведения. Из-за этого мы потеряли много драгоценного времени. Смею утверждать, что Фоксу это тоже вряд ли нравится, поскольку его едва не задержали как важного свидетеля. Ну а если говорить о мотивах ваших поступков, то для чего вам понадобилось брать револьвер? Что вы собирались с ним делать?
Джеффри мрачно кивнул:
— Ага. Вот на чем вы меня поймали.
— Зачем мне вас ловить?
— Потому что единственное объяснение, которое я могу вам предложить, прозвучит как бред сумасшедшего. Это и было бредом сумасшедшего. Мне снова придется втягивать в эту историю мисс Грант. Помните ее фотографию, которую вы показывали вчера?
— Да.
— Прекрасно. Когда вы предъявили ее отцу и он не стал отрицать, что она принадлежит ему, я в душе пожалел, что в бунгало убили не его, а другого человека.
Я желал ему смерти. Я хотел…
— Джеффри! — предостерегающе прозвучал голос Фуллера. — Нет никакой необходимости…
— Оставьте меня в покое, — нетерпеливо произнес Джеффри. — Я сам могу за себя постоять. Так вот, я хотел его убить, и, клянусь богом, если бы я обнаружил… я бы сделал это. Но вчера вечером у Фокса я узнал, что все это чепуха. Мой отец никогда в глаза не видел мисс Грант. Поэтому, уезжая от них, я просто ликовал. Я чувствовал воодушевление. Настроение мое переменилось, и я относился к отцу лучше, чем когда-либо; мне стало стыдно, что я хотел его убить, и поэтому я решил, что должен его защитить…
— Ха! — презрительно фыркнул Бриссенден.
Джеффри не обратил на него никакого внимания.
— Я знал, что тот, кто убил человека в бунгало, на самом деле метил в отца. И подумал, что убийца не ограничится одной попыткой, что он может предпринять еще одну в любую минуту, даже нынче ночью. Я считал, что должен защитить отца. Когда я увидел Дэна Пейви на веранде с оружием, то под влиянием момента попросил одолжить мне револьвер. Уже по дороге домой я чувствовал себя чертовски глупо, поскольку вообще редко бываю там, где находится мой отец, поэтому практически не имею никаких шансов его защитить. Одеваясь сегодня утром, я положил револьвер в карман, потому что намеревался поехать к Фоксу и вернуть оружие, но тут появилась мисс Грант вместе с дядей, и я обо всем забыл.
Он поглядел на Нэнси.
— Надеюсь, вы простите, что я постоянно повторяю ваше имя.
— У вас нет другого выхода, — ответила она. — Я сама ввязалась в эту историю, заставив дядю Энди отправиться в бунгало. — Она перевела взгляд на окружного прокурора и заговорила, обращаясь к нему: — В сущности, все это так глупо. До сих пор я не вмешивалась, поскольку думала, что мистеру Торпу все равно придется объясниться насчет револьвера. Но он никак не мог убить своего отца, ведь в момент выстрела он находился с другой стороны дома, за решеткой с розами, я смотрела прямо на него.
Эффект от ее слов был такой же, как если бы она подожгла фитиль гигантского фейерверка и швырнула им его под ноги.
Мгновение Миранда смотрела на Нэнси, потом бросилась к ней и обняла. Джеффри стоял, тараща на нее глаза. Текумсе Фокс взмахнул руками. Бриссенден и Дервин потеряли дар речи, а инспектор Дэймон грустно и недоверчиво уставился на нее.
— Нэнси, милая Нэнси! — восклицала Миранда, обнимая девушку.
Джеффри проговорил с благоговейным трепетом в голосе:
— Боже мой, вы ведь не смотрели! Я не убивал отца, и это как-нибудь выяснится, но вы же прекрасно знаете, что не смотрели на меня!
Нэнси кивнула, но не ему, а Дервину.
— Да. Я смотрела прямо на него, когда грянул выстрел.
— Но вы же утверждали… вы же категорически заявляли… — залаял Бриссенден.
— Да, я заявляла! — горячо выпалила Нэнси. — Я действительно говорила, что не видела его. Не хотела доставить ему такого удовольствия. Но на самом деле я видела, как он следит за мной из-за решетки. Теперь я говорю правду, потому что… из-за этого револьвера… не могу позволить, чтобы невинного человека обвиняли в убийстве, даже такого, как он…
