— Почему же вы побежали к бассейну? — спросил Дервин.
— Мне показалось, звук выстрела донесся оттуда.
— Вы говорили прежде, что находились у бассейна с Джеффри Торпом и думали, что он все еще там.
— Я была с ним у бассейна. Или, вернее, он был там со мной. Ходил за мной хвостом. Мне пришлось сказать, будто он там, поскольку я не хотела говорить, что он стоял за решеткой, увитой розами.
— Но если вы знали, что он не возле бассейна, почему решили, что выстрел идет оттуда?
— А потому, — терпеливо ответила Нэнси, — что по звуку было похоже на то. Я не специалист по акустике, но без сомнения…
— Я все время говорил, что его надо увести отсюда! — грозно взвился Бриссенден. — Ему бы ни за что не удалось сыграть с нами такую шутку, если бы вы не позволили ему…
— Замолчите! — шикнул на него Дервин.
Их перекрыл другой голос.
— У меня есть предложение. Можно? — Это был Текумсе Фокс. — Вы, ребята, что-то вроде выдохлись. Вам все это действует на нервы, и я вас понимаю. Стоит вам поймать рыбку, как она немедленно выскальзывает из рук. Со мной такое тоже случалось. А с вами, инспектор?
— Частенько, — кивнул Дэймон.
— Какое у вас предложение? — напомнил Дервин.
— Ничего особенно важного, — заверил его Фокс. — Я согласен с полковником: здесь действительно слишком многолюдно, а если учесть, что вы приняли новую версию, вам, полагаю, придется начинать допросы по-новому. Так ведь?
— Даже если мне придется торчать здесь всю ночь, — мрачно пообещал Дервин.
— Разумеется, — сочувственно кивнул Фокс. — Но прежде чем вы за это приметесь, позвольте мне закончить небольшую игру, которую я затеял, когда этот выстрел нас прервал. Она займет всего несколько минут.
— Какая еще игра?
— Я вам покажу. Просто одна моя дурацкая идея. — Фокс быстро повернулся. — Вы принесли бумагу и карандаши, Беллоуз? Давайте сюда, на стол. Раздайте их, и мне дайте тоже. Только для тех, кто был здесь в то время… вот, миссис Пембертон, мисс Грант. Это вам, мистер Фуллер, можете не писать, если не хотите…
— Что писать? — выкрикнул Бриссенден, брызгая слюной. — Чего вы добиваетесь? Дайте-ка я посмотрю на одну из этих бумажек!
— Я не могу этого разрешить, Фокс… — начал Дервин, но инспектор Дэймон тихо сказал ему:
— Да оставьте, пусть делает, я бы позволил. С ним никогда заранее не знаешь…
Фокс улыбнулся ему:
— Спасибо, инспектор. Я тоже не знаю, что получится, но это хорошая мысль. — Он обвел глазами группу людей. — Еще мистеру Джордану, Беллоуз. Вот так. Теперь каждый из вас напишет то, что я продиктую, и подпишет внизу свое имя или просто инициалы. Как я уже говорил, это будет фраза из «Декларации независимости».
— Ха! — фыркнул Бриссенден.
— Конечно, — продолжал Фокс, — никто из вас не обязан меня развлекать, но миссис Пембертон любезно согласилась, и я надеюсь, вы тоже не откажетесь. Вот предложение…
— Писать печатными буквами или обычными? — поинтересовался Кестер.
— Любыми, какими хотите. Писать придется быстро.
Так вот: «Мы взаимно вверяем друг другу наши жизни…» — Фокс сделал паузу. Бросив взгляд, убедился, что все восемь карандашей пришли в движение. Еще немного подождал. — Написали? «Мы взаимно вверяем друг другу наши жизни, наше имущество и нашу священную честь». — Опять остановился. Последним замер карандаш в руках Люка Уира. — Вот и все. Теперь, пожалуйста, напишите свое имя или инициалы внизу… Что такое, мистер Фуллер? Карандаш сломался? Ничего, давайте сюда, я сам поставлю ваши инициалы.
— Дайте мне этот листок! — подскочил Дервин. — Давайте мне их все!
— Вы не будете знать, что с ними делать, мистер Дервин, — возразил Фокс, но, бросив один беглый взгляд на каракули Фуллера, передал листок прокурору. То же самое он сделал со всеми другими. Движения его были так стремительны, а взгляд на каждую страничку так короток, что, не успев опомниться, Дервин уже стоял с пачкой листов бумаги в руке, а Фокс с улыбкой говорил ему:
— Вы о них лучше позаботитесь, возможно, они потребуются в качестве улик.
Он обежал взглядом присутствующих.
— Большое всем спасибо! — И снова обратился к Дервину: — Я буду на террасе, если понадоблюсь вам. — Повернувшись на каблуках, он зашагал через комнату под взглядами устремленных на него глаз.
— Похоже, он просто спятил, — пробурчал Бриссенден, обращаясь к инспектору Дэймону.
Тот покачал головой.
— Нет, не просто. Он жуткий выдумщик, этот Фокс.
Слушайте его.
Из холла до них донесся баритон Фокса, который что-то напевал.
Через час, где-то в начале двенадцатого, из библиотеки вышел Дэн Пейви и одарил двух сидевших в боковом холле полицейских свирепым взглядом. В ответ ему досталась лишь пара широких зевков. Поудобнее устроив левую руку в поддерживающей повязке, в качестве которой временно приспособили кусок белого муслина, вице-президент прошел в музыкальную комнату. Там сидело несколько человек, но Фокса среди них не было, поэтому Дэн двинулся дальше, к главному холлу. Там перед ним откуда-то возник Беллоуз, который и сообщил, что мистер Фокс ждет его наверху, куда мистера Пэйви готовы проводить…
— Я провожу его, Беллоуз.
Это сказала Нэнси Грант, внезапно появившаяся откуда-то.
Беллоуз поблагодарил ее и отступил. Нэнси пошла вперед. Дэн двинулся за ней по широкой витой лестнице, потом по ковру, занимающему почти всю ширину просторного коридора, к одной из дверей.
— Вот здесь, — сказала Нэнси.
— Спасибо.
Она не тронулась с места. Дэн тоже стоял. Губы девушки приоткрылись, потом снова сомкнулись.
— Что ты хотела сказать? — спросил он.
— Твоя рука.
— Что моя рука?
Ее палец почти коснулся его руки.
— Больно?
— Ничего страшного.
Они не двигались с места. Теперь уже Дэн открыл рот и снова закрыл его.
— Что ты хотел сказать?
— Действительно хотел кое-что сказать, — пророкотал Дэн чуть тише обычного. — И скажу. Это насчет твоего плейбоя. Я ведь действительно думал, что он застрелил своего отца. Но как я понял, ты даешь ему алиби, значит, я ошибся. Поздравляю…
— Он вовсе не мой.
— Ну как знаешь. Я просто хотел сказать, что, обвинив его публично в убийстве, я выставил себя перед тобой на посмешище. Мне вчера приснился сон. Снилось, будто я собираю для тебя цветы. Красные. Вот этими ручищами, представляешь? Какие хочешь делай выводы, все равно окажешься права.
— Но я… — Нэнси помолчала, потом продолжила: — А какие выводы сделал ты сам?
— Никаких не делал. Зачем мне их делать? Никто бы не стал, если бы увидел такой сон. Собирал цветы и старался, чтобы букет выглядел красиво. Пожалуйста, потерпи, засмеешься тогда, когда я буду достаточно далеко, чтобы не слышать.
Он шагнул к двери, на которую Нэнси указала, открыл ее без стука, вошел в комнату и затворил дверь за собой.
Сидевший там в одиночестве Фокс поднял на него глаза и спросил:
— Ну что?
Вице-президент кивнул.
— Все нормально, — сообщил он. — Они хотели, чтобы я подписал показания и опознал револьвер, вот и все.
Это действительно мой револьвер. Знаете, просто в дрожь бросает, когда узнаешь, что твое оружие использовали, чтобы убить человека.
— Это не твое оружие, а мое, — поджал губы Фокс. — Не об этом сейчас речь, Дэн. Не стоит сейчас обсуждать это.
— Можно и потом… Если вообще об этом нужно говорить. Вряд ли это что-то даст. Мы ведь и раньше говорили, а что изменилось? У вас свои представления, у меня свои.
— Это может что-то дать, если я помешаю тебе претворять твои идеи на практике, да еще в моем деле и по отношению к моей собственности.
Дэн покачал головой.
— Хотите вышвырнуть меня вон? — Он вскинул свои огромные ручищи, словно взывая к разуму. — Зачем вы говорите такие вещи? Начнем с того, что вы вообще никого не смогли бы вышвырнуть. А меня в особенности. Шесть лет назад вы спасли мне жизнь! Если бы вы не вмешались тогда, этот судья из Аризоны вздернул бы меня выше, чем летают бумажные змеи. Если бы не вы, меня бы здесь не было. Значит, кто в конечном счете несет ответственность за мои поступки? Вы, и только вы!
Вы спасли мне жизнь, и вот он я. Что бы я ни сделал, что-то великолепное или совсем наоборот, как вы, по-видимому, считаете, все это благодаря вам. Ну а по поводу револьвера… здравый смысл должен подсказать вам, что, если бы его не оказалось под рукой…
— Я сказал, что мы не станем обсуждать это сейчас!
— Можем и обсудить, если нужно.
— Нет. Я занят.
— Я знаю, что заняты. Вы уже вычислили того, кто убил Торпа. Я это по глазам вижу. Но нам все же придется поговорить о том, зачем и как я одолжил ваш револьвер… Я не хочу всю ночь волноваться и не спать из-за этого…
