Гости зашевелились, заерзали, но никто не проронил ни слова. Елена по-прежнему не сводила глаз с Вулфа. А Кремер, сосредоточенный и настороженный как никогда, пристально смотрел на шкатулку, словно она могла убежать.
Вулф заговорил неожиданно резко:
— Арчи, можешь не записывать. Говорить буду в основном я. А я не забываю того, что говорю. Достань, пожалуйста, револьвер и держи его наготове. В случае необходимости пускай в ход, не задумываясь. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь напустил сюда паров нитробензола… Не смейте, мистер Фрост! Я что говорю?! Вам мало трех трупов? Оставайтесь на своем месте!
Дадли Фрост притих на своем стуле — отчасти, наверное, из-за «кольта», который я уже держал в руке. Оружие всегда производит впечатление. Кремер чуть отодвинул кресло и еще сильнее нахмурился.
— Все это похоже на мелодраму, — продолжал Вулф. — Впрочем, любое убийство — своего рода мелодрама. Ибо смерть — это, конечно, трагедия, но есть еще причины, вызывающие ее. — Он откинулся в кресле и устремил взгляд из-под полуопущенных век на Елену. — Мисс Фрост, я обращаюсь прежде всего к вам — отчасти в силу профессионального честолюбия. Я хочу доказать, что пригласить хорошего детектива — это не то же самое, что нанять людей, которые в поисках какой-нибудь шкатулки перевернут все половицы в доме или перепашут цветочные клумбы. Основные факты мне стали известны до того, как я увидел красную шкатулку и ознакомился с ее содержимым. Теперь я знаю, кто и почему отравил мистера Макнейра. Предупреждаю, для вас это будет ударом, но тут уж ничего не поделаешь. — Он вздохнул. — Прежде всего: вы мисс Макнейр, а не мисс Фрост. Ваше настоящее имя — Гленна Макнейр, и родились вы второго апреля 1915 года.
Краем глаза я заметил, что Елена застыла в кресле, Лу вскочил, а Дадли раскрыл рот. Однако больше всех меня интересовала миссис Фрост. Лицо ее стало еще бледнее, но она и бровью не повела. Очевидно, появление шкатулки уже подготовило ее ко всему. Не обращая внимания на реакцию мужчин, она спокойно заметила:
— Мистер Вулф, полагаю, что мой деверь прав. Пусть этим вздором займутся адвокаты.
— Мадам, а я полагаю иначе, — в тон ей ответил Вулф. — У адвокатов еще будет достаточно времени. Вас же попрошу дослушать этот вздор.
— Значит, дядя Бойд на самом деле мой отец? — ровным, безжизненным голосом сказала Елена Фрост. — То есть… был отцом? Как же так? Я ничего не понимаю.
Луэллин стоял рядом, положив руку ей на плечо и глядя на миссис Фрост. Дадли бормотал что-то не вразумительное.
— Пожалуйста, сядьте, мистер Фрост, — продолжал Вулф. — Да, мисс Макнейр, он был вашим отцом. Миссис Фрост думает, что я узнал об этом после того, как нашли шкатулку. Она ошибается. Моя догадка полностью подтвердилась еще утром в четверг, когда вы сказали, что в случае вашей смерти — если она случится до достижения вами двадцати одного года — состояние Эдвина Фроста перейдет к его брату и племяннику. Когда я сопоставил этот факт с некоторыми другими, картина получилась вполне ясная! Впервые меня натолкнула на эту мысль странная привычка Макнейра дарить вам бриллианты. Почему именно бриллианты — сам он их не очень любил — и почему именно вам? Не потому ли, что вы родились второго апреля и тогда ваш камень — алмаз?
— Боже ты мой! — пробормотал Луэллин. — Я ведь как-то говорил Макнейру…
— Не перебивайте меня, мистер Фрост. Есть и еше одно соображение. Во время нашей последней беседы в среду мистер Макнейр сказал, что жена его умерла, но он не сказал, что умерла его дочь. «Я потерял дочь», — вот как он выразился. Конечно, «потерял» — вполне обычный эвфемизм для случая, когда не хотят впрямую говорить о смерти, однако почему он не употребил его по отношению к жене? Про родителей он сказал «умерли», дважды повторил, что жена умерла, однако о дочери сказал — «потерял». Это не похоже на случайность.
Я видел, как шевелятся губы у Гленны Макнейр. Наконец она выдавила:
— Но как могло случиться… что он потерял меня?
— Я понимаю вас, мисс Макнейр. Минутку терпения. Есть и другие косвенные доказательства, которые я почерпнул из ваших слов. Помните, например, вы рассказали мне свой сон про апельсин? Очень может быть, что этот повторяющийся сон есть выражение подсознательной памяти. В общем, я и без шкатулки догадался, кто вы на самом деле, а также кто и зачем убил мистера Макнейра и мистера Джебера. Однако было бы нехорошо тешить свое самолюбие за ваш счет. Вы ведь хотите знать, как мистер Макнейр потерял вас? Все очень просто. Изложу лишь самое главное… Миссис Фрост! Немедленно сядьте на место!
Уж не знаю, может быть, Вулф и числил мой револьвер по разряду театрального реквизита, но сам я вовсе не считал его бутафорией. Миссис Фрост вскочила, держа в руках черную сумочку. Я, правда, не думал, что она притащила с собой какое-нибудь хитрое устройство, плюющееся ядом, так как, случись обыск, ей бы несдобровать, и все же береженого Бог бережет. Я решил вмешаться.
— Миссис Фрост! Отдайте мне вашу сумочку или бросьте ее на пол. Иначе я возьму вас на мушку.
Она даже взглядом меня не удостоила, а возмущенно обратилась к Вулфу:
— Я прошу оградить меня от оскорблений! — В ее глазах плясали злые огоньки. — Я ухожу. Пойдем, Елена!
С этими словами она пошла к двери. Я рванулся следом. Но Кремер преградил нам путь.
— Минуточку, миссис Фрост, — сказал он и обратился к Вулфу: — Я хотел бы все-таки знать, на что вы намекаете.
— Мистер Кремер, — отозвался Вулф. — Я всегда знаю, что говорю. Возьмите у миссис Фрост сумочку. А то век жалеть будете. И пусть она сядет на свое место.
Что мне нравится в нашем полицейском инспекторе — когда надо, он умеет не церемониться. Кремер решительно взял миссис Фрост за плечо.
— А ну-ка, дайте сюда! — приказал он. — Посидите пока без нее. Все претензии после. — И, не дождавшись, сам выхватил сумку.
Замечу, что в такой ответственный момент миссис Фрост не позвала на помощь своих мужчин, видно, это было не в ее характере. И даже не испугалась, а, посмотрев на инспектора в упор, сказала:
— Вы хотите применить силу?
— М-м, — промычал Кремер, пожав плечами. — Просто я прошу вас посидеть здесь, пока мы не закончим.
Миссис Фрост прошла на свое место и села. Гленна Макнейр мельком глянула на нее и снова повернулась к Вулфу. Мужчины старались не смотреть друг на друга.
— Такие перерывы никому не помогут, а вам меньше всего, миссис Фрост, — язвительно сказал Вулф. — Вам теперь уже вообще никто не поможет… Мисс Макнейр, вы хотели знать, как ваш отец потерял вас. В 1916 году миссис Фрост с годовалой дочерью Еленой отправилась на восточное побережье Испании. Там через год ее дочь умерла. По условиям завещания, оставленного покойным супругом, все состояние должно было перейти к Дадли и Луэллину. Но это, как вы понимаете, совершенно не устраивало миссис Фрост, и у нее родился дерзкий план. Время было военное — суматоха, царившая в Европе, сделала этот план вполне осуществимым. У ее старого знакомого Бойдена Макнейра была маленькая дочь, почти ровесница Елены; жена Макнейра умерла, деньги все вышли, и даже не предвиделось возможности заработать на жизнь. Миссис Фрост предложила купить у него дочь, аргументируя тем, что девочке у нее будет лучше. Сейчас в Картахене расследуют обстоятельства подделки выданного в семнадцатом году свидетельства о смерти. А план мисс Фрост был очевиден: сделать так, чтобы Гленну Макнейр считали умершей, а Елену Фрост живой.
Сразу после этого миссис Фрост увезла вас, уже как Елену, в Египет. Вероятность, что там встретится кто-нибудь из знакомых, была ничтожной. Потом война кончилась. Дальше оставаться в Египте было опасно, и миссис Фрост отправилась на Дальний Восток. И даже через девять лет она не решилась ехать с вами в Европу. Вас, мисс Макнейр, привезли в Америку.
Вулф чуть-чуть повернулся в кресле и направил взгляд на новую мишень.
— Миссис Фрост, вежливость, полагаю, требует, чтобы теперь я обратился непосредственно к вам. Выполнение вашего плана было связано с двумя неизбежными трудностями — о них я и хотел сказать. Первую с самого начала создавал ваш юный друг Перрен Джебер. Он был в курсе сделки, а может, и принимал в ней участие, поэтому вам пришлось заплатить ему за молчание. Из предосторожности вы даже взяли его в Египет. И пока Джебер получал от вас деньги, он не представлял серьезной опасности, так как умел держать язык за зубами.
Затем, десять лет спустя, возникла вторая трудность. Бойден Макнейр, добившись в Лондоне успеха и поправив свое материальное положение, переехал в Нью-Йорк. Ему хотелось быть поближе к дочери, которую он потерял, вас же его присутствие не радовало. Макнейр строго придерживался соглашения, заключенного в семнадцатом году, ибо человек он был необыкновенно щепетильный, но раздражал вас всякими мелкими требованиями. В конце концов даже настоял на своем праве стать близким другом собственной дочери. Предполагаю, именно во время поездки в Европу вы и приобрели яды, которые при необходимости уже готовы были использовать.
