— Совершенно напрасно. Я ничего не скрыл от мистера Мирабеля.
— Благодарю вас за объяснение.
Эмили обернулась к Сесилии.
— Могу я послать кого-нибудь из слуг? Я желаю прекратить неизвестность мистера Мирабеля.
Слугу призвали и послали. После этого Эмили хорошо бы сделала, если бы перестала говорить о мисс Джетро. Но сомнения Мирабеля, к несчастью, внушили ей самой такое же чувство неизвестности.
— Желала бы я знать, имею ли я причину тревожиться? — спросила она Албана полушутя, полусерьезно.
— Тревожиться насчет чего? — спросил Албан.
— Насчет мисс Джетро, конечно! Не сказала ли она обо мне чего-нибудь такого, что вы скрыли по своей доброте?
Албана как будто несколько обидело сомнение, заключавшееся в ее вопросе.
— А какую вы имели причину ответить на мое письмо так осторожно, как будто писали постороннему?
— Я не знала, как вам ответить, — призналась Эмили. — Я была в недоумении и удивлении — но у меня и в уме не было сомневаться в вас. Я посоветовалась с Сесилией; и то, что я написала вам, было написано по совету ее отца. Не прекратить ли нам разговор об этом?
Албан уже слышал от Сесилии о совещании над его письмом и остался недоволен. В присутствии Сесилии ему невозможно было сказать прямо, что ее отец вмешался не в свое дело.
— Я думаю, что вы напрасно беспокоили мистера Вайвиля, — сказал он осторожно.
— Мой отец был очень рад подать Эмили совет, мистер Моррис, — ответила простодушная Сесилия. — Вы знаете, как он умен? Он пришел в такое же недоумение, как и мы.
Албан промолчал — и Эмили нашла его поведение неблагодарным после доброты к нему мистера Вайвиля.
— Жаль, — заметила она, — что мистер Моррис не попросил мисс Джетро объясниться. На его месте я бы настояла.
— Вспомните, Эмили, в каком положении находился мистер Моррис, — попыталась защитить Албана Сесилия. — Он не мог поступить грубо с женщиной. А она, наверное, имела основательные причины не желать объясниться.
— В этом-то я ее и обвиняю, — ответила Эмили. — Если мисс Джетро имела основательные причины, я желаю их знать.
Франсина отворила дверь гостиной и услышала последние слова Эмили.
— Опять мисс Джетро! — воскликнула она.
— Где мистер Мирабель? — повернулась к ней Эмили. — Я послала за ним.
— Он сожалеет, что занят, — ответила Франсина со злобной вежливостью. — Я не желаю прерывать ваш разговор. Кто эта мисс Джетро, о которой беспрестанно все говорят?
— Мы уже закончили разговор, — резко ответил Албан.
— Потому что я пришла?
— Потому что мы уже достаточно поговорили о мисс Джетро.
— Отвечайте за себя, мистер Моррис! — вмешалась Эмили, рассердившись на повелительный тон Албана.
— Милая моя, вы не знаете, где она живет, — напомнила ей Сесилия.
— Предоставьте мне узнать! — горячо ответила Эмили. — Может быть, мистер Мирабель знает. Я спрошу мистера Мирабеля.
— Я так и знала, что вы придумаете причину вернуться к мистеру Мирабелю, — заметила Франсина.
Прежде чем Эмили успела ответить, в комнату вошла горничная с гирляндой роз.
— Мистер Мирабель прислал вам эти цветы. Мальчик сказал, чтобы их отнесли в вашу комнату, а я думаю, что он переврал, и принесла их вам сюда.
Франсина, стоявшая ближе всех к двери, взяла гирлянду от горничной, будто бы затем, чтобы передать ее Эмили. Ее ревнивые глаза увидели кончик письма Мирабеля, засунутого между цветами. Неужели Эмили вовлекла его в тайную переписку?
— Какая то бумажка прицепилась к вашим розам, — сказала она, скомкав ее в руке, как бы намереваясь бросить.
Но Эмили опередила ее и схватила за руку.
— Эта бумажка была между моими цветами и принадлежит мне.
Франсина отдала ей письмо с таким взглядом, который мог бы испугать Эмили, если бы она видела его.
— Я плела венок для вас к вечеру, милая моя, и оставила в саду, — рассеянно сказала Эмили Сесилии. — Работа еще не завершена.
Сесилия была в восторге.
— Какая прелесть! И как вы добры! Я закончу его сама.
И Сесилия отправилась в оранжерею.
— Я совсем не знала, что перехватила письмо, — сказала Франсина, свирепо наблюдая за Эмили, которая разглаживала скомканную бумажку.
Прочтя то, что ей написал Мирабель, Эмили подумала, потом позвонила и спросила горничную:
— Посланный ждет?
Услышав, что мальчик еще в доме, она попросила у горничной перо, бумагу и написала несколько строк Мирабелю.
Отдав записку маленькому посланнику, она посмотрела на Албана.
— Я успокоила мистера Мирабеля, — сказала она. — И спросила его, не знает ли он адреса мисс Джетро.
— Надеюсь, что адрес ему так же неизвестен, — серьезно ответил Албан.
— Уж не поссоримся ли мы из-за мисс Джетро, как когда-то поссорились из-за миссис Рук? — спросила Эмили.
— Увольте! Я так же хочу распутать это дело — с той только разницей, что я думаю о последствиях, а вы нет.
Он сказал это очень спокойно и пошел в оранжерею.
— Причем здесь последствия?! — закричала ему вслед Эмили. — Я хочу узнать правду. Я терпеть не могу обманов!
Подождав с минуту, Эмили также направилась к двери. Франсина вдруг подняла руку.
— Постойте!
Эмили остановилась.
— Я решилась, — сказала Франсина.
— Вы решились на что?
— Я решилась вам ответить. Мисс Эмили Браун, вы ведете в этом доме легкомысленную жизнь. Я дам вам предмет более серьезный для мыслей, чем ваше кокетничанье с мистером Мирабелем. О, не теряйте терпения. Я приступаю к делу. Не зная ничего, вы были жертвою обмана несколько лет — обмана жестокого, обмана нечестивого, надевшего маску сострадания.
— Вы говорите о мисс Джетро? — спросила Эмили с удивлением. — Я думала, вы не знаете друг друга.
— Я ничего о ней не знаю. Я нисколько ею не интересуюсь. Я думаю не о мисс Джетро.
— О ком же вы думаете?
— Я думаю, — ответила Франсина, — о вашем покойном отце.
Мирабель сидел под тенью дерева и размышлял о критическом положении, в которое его поставила ревность Франсины.
Если мисс де Сор по-прежнему будет гостить у мистера Вайвиля, то Мирабелю ничего более не остается, как уехать из Монксмура и положиться на то, что благоприятный ответ его сестры позволит ему наслаждаться обществом Эмили в другом доме. Как пастор ни старался, он не мог прийти к более удовлетворительному заключению. Прошел почти час, прежде чем он вернулся в гостиную. Войдя в нее, он был испуган криком женского голоса сверху. В тоже время мистер Вайвиль, проходя по коридору, встретился со своей дочерью, выбежавшей из спальни Эмили в таком испуге, что она едва могла говорить.
— Уехала! — вскричала она, как только увидела отца.
— Кто уехал? — спросил мистер Вайвиль.
— Эмили! О, папа, Эмили оставила нас! Она узнала страшное известие!
— Какое известие? Как она узнала?
— Не знаю. Я пошла в гостиную показать ей мои розы… Она испугала меня — она совсем обезумела. Она просила: «Оставьте меня одну. Я должна ехать домой». Потом поцеловала меня и побежала в свою комнату. О, какая я дура! Всякая другая на моем месте не выпускала бы ее из виду!
Мистер Вайвиль поручил Сесилию подбежавшей горничной. Мирабель попался ему навстречу уже в коридоре. Они вместе пошли посоветоваться с Албаном. Тот вызвался немедленно навести справки на станции железной дороги.
Сесилия, вся в слезах, по-прежнему твердила, что Эмили услышала ужасное известие, — но как это известие дошло до нее? Почта приходила в Монксмур только раз, утром. Не привез ли таинственный посланник письмо Эмили? Слуги были уверены, что никто не приходил. Оставалось одно заключение — кто-то сообщил ей нечто очень важное.
Албан вернулся с железной дороги с известиями о беглянке.
Он прибежал на станцию вскоре после ухода лондонского поезда. Кассир сказал, что одинокая девушка взяла билет до Лондона. Станционный смотритель сам отворил для нее дверь вагона и заметил, что она сильно волновалась. Получив это сведение, Албан отправил телеграмму Эмили от имени Сесилии.
«Пожалуйста, сообщите нам хотя бы несколько слов о себе, чтобы успокоить нас, и дайте нам знать, не можем ли мы быть вам полезны».
Ясно, что это было все, что можно сделать, — но Сесилия осталась недовольна. Если бы отец позволил, она поехала бы к Эмили. Албан утешил ее. Он извинился перед мистером Вайвилем, за то, что вынужден оставить гостеприимный дом и объявить о своем намерении быть в Лондоне со следующим поездом.
— Мы могли бы возобновить наши расспросы с большей пользой, — прибавил он, — если бы могли узнать, кто последний видел ее и говорил с нею, прежде чем ваша дочь нашла ее одну в гостиной. Когда я уходил, она оставалась с мисс де Сор.
