Варя оглянулась на Сашу. Вид у него был ошеломленный.
И тут откуда-то раздался сигнал тревоги. Запикал тревожный, противный зуммер. По периметру балкона завспыхивали красные лампочки сигнализации. Кряканье сигнала тревоги заглушило шум механизмов и жужжание.
Из ближайшей двери на балконе выскочили с автоматами наперевес двое военных в камуфляжной форме. Оба навели стволы на Варю с Саней.
– Руки в гору! – прокричал первый. – Повернуться! Лицом к стене! Руки на стену! Ноги шире плеч! Ну!..
Его громкий голос заглушил все звуки: зуммер, шум механизмов, жужжание…
Смеян и Кононова покорно подняли руки и повернулись лицом к стене. И в тот самый момент, когда Варя поворачивалась, она заметила, как внизу, в «цехе», под одним из прозрачных колпаков вдруг мелькнула огромная тварь. Тварь была похожа на осу – только увеличенную раз в тридцать. Омерзительная морда с дрожащими усиками-щупальцами. Гигантские крылья. Длинное, сигарообразное желто-черное брюхо…
***
– Мы их взяли.
– Что значит «взяли»?! – Полковник оторвался от бумаг с расчетами и нахмурился. – Ты докладывал, что вы их взяли, – короткий взгляд на часы, – еще в два тридцать пять!
– Так точно. Но… Но они не поверили в версию Инженера. Оглушили его и убежали из клуба.
– Откуда?!
– Ну, с гауптвахты. Мы их взяли в главном зале. На полатях над инкубатором.
– Вот как?! Шустрые ребята.
– Так точно.
– Ты их проверил?
– Парень – предприниматель из Твери. Держит там два магазина. «Синичка» называется. И «Рассвет». У него есть мотив: его невесту убили в Соленой Пади. Невесту и всю ее семью.
– Та-ак… А девица?
– По документам она – корреспондент газеты «Зазеркалье» из Москвы. Но в то же время – числится сотрудником консультационной фирмы «Ритм». Компьютеры и все такое. И окончила ВМК МГУ.
– А это еще что?
– Факультет высшей математики и кибернетики. И чемпионка Москвы по гребле. Плюс – черный пояс по карате-до.
– Думаешь, она корреспондент и консультант – липовый? Это просто легенда прикрытия?
– Не исключено.
– Ну, пошли, повидаемся с ними. Где они?
– В красном уголке.
– Да, еще. Инженеру от моего имени – пять суток ареста. За расхлябанность и трусость. А главное – за неумение договариваться.
Полковник встал из-за стола в своем кабинете и словно бы мимоходом произнес свой очередной, тщательно подготовленный афоризм – которые, как он знал, с замиранием сердца ловят его немногочисленные подчиненные, а затем передают из уст в уста:
– С сильным любой дурак договориться может. Ты поди со слабым договорись.
Саня
Саня с Варей сидели под надзором двух автоматчиков в комнате. Окна распахнуты настежь, но забраны толстыми решетками.
Комната когда-то, похоже, была красным уголком воинской части. На стене висел выцветший текст присяги. Над классной доской белели три пустых прямоугольника – видимо, во время оно там размещались Ленин, Маркс и Энгельс. Комната – по сути, класс – была уставлена в три ряда партами и стульчиками вроде школьных.
Саня и Варя помещались на задней парте, на «камчатке», – «руки держать на столе!». Справа и слева от них располагалось по автоматчику – сидели верхом на партах, не отрывая от пленников дул своих укороченных «калашниковых». Один из стражей покуривал «Приму» без фильтра, стряхивал пепел в бумажный кулек.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое. По тому, как поспешно оба автоматчика вскочили с парт, а куряка затушил сигарету и принялся рукой разгонять дым, Саня понял: пожаловало здешнее начальство. И сразу стало ясно, кто из вошедших – главный.
То был человек в военной рубашке старого образца, с распахнутым воротом, без погон и знаков различия. Лицо его носило несмываемый отпечаток властности и так называемой «силы воли», который приобретают только армейские командиры – люди, умеющие и любящие повелевать. Бугристый лоб, нос картошкой, налитые щеки свекольного оттенка, волевой подбородок, маленькие хитрые глазки, пудовые кулачищи… Сане при его появлении инстинктивно захотелось – сказалась армейская школа! – вытянуться по стойке «смирно». Он поборол это желание и только откинулся на парте. Краем глаза глянул на Варвару. Она не переменила позы, а в глазах ее зажглись насмешливо-изучающие огоньки.
Второй вошедший был тех же, воинских кровей – зеленая рубаха, строгое, красивое, волевое лицо. Однако он, очевидно, имел звание поменьше – держался на два шага позади первого, словно бы прятался в его тени.
И, наконец, третий казался на вид типичным ученым. Белый халат (очевидно, на голое тело). Снизу из-под халата торчали полосатые брюки. Обут белохалатник в сандалии на босу ногу. Из-под мятого ворота халата выглядывала загорелая сухая шея и кустистая седая растительность на груди. Избыток волос на теле с лихвой компенсировала почти лысая загорелая голова с коротко стриженным венчиком седых волос.
Руки ученый скрывал в карманах халата и время от времени ими там шурудил, словно бы мелочь пересчитывал.
– Вольно, – басовитым рыком успокоил автоматчиков первый, самый главный. Те видимо расслабились – не спуская, впрочем, глаз и дул с арестованных.
– Вас, очевидно, очень интересует наш закрытый объект? – неожиданно любезным тоном вдруг обратился главный к арестованным. – И вы готовы бегать по нему? Всюду совать свой нос? Осматривать? Вынюхивать?
Ни Саня, ни Варя не ответили. Главарь выдержал паузу, а затем в столь же шутливо-вежливом тоне продолжил:
– Что ж, мы готовы удовлетворить ваше любопытство. Давайте, Ярослав Михайлович, – обратился он к ученому, – пренебрежем тем фактом, что гости наши – незваные. Устройте им экскурсию по объекту.
Ученый в белом халате прочистил горло и проговорил:
– Может, лучше Анжелика Петровна?
– Ну-ну, Ярослав Михайлович, не скромничайте! Все знают, как вы увлекательно умеете рассказывать. Начните прямо здесь, с теоретической части, а потом проведите гостей по объекту – разумеется, там, где можно. А в инкубаторе я к вам присоединюсь. Да, и берегите их, чтобы не случилось чего. Они оба нам еще понадобятся.
Главный пробуравил взглядом автоматчиков. Последнее замечание – беречь арестованных – очевидно, относилось прежде всего к ним. Оба конвоира подтянулись. Похоже, авторитет главаря был здесь непререкаем.
– Нас совершенно не интересует ваш объект, – звучным голосом произнесла вдруг Варя.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – в тон ей добавил Саня.
Варя мимолетным взглядом поблагодарила напарника за поддержку и с легкой усмешкой проговорила:
– Во многом знании – многие печали.
– А что же вас здесь интересует? – резко выдохнул главный. – Зачем вы сюда пожаловали?
– Мы хотели всего-навсего встретиться с одним человеком. Вроде бы, как нам сказали, он работает здесь. И нам нужно с ним поговорить.
– Кто такой?
Главарь задавал свои вопросы отрывисто, не сводя глаз с лица Вари. Та – что за упорная девушка! – не отводила взгляда.
– Фамилия его Борисов.
– Зачем он вам нужен?
– Мы хотели опросить его как свидетеля преступления.
– Какого преступления?
– Убийства. Четырех человек.
– Где произошло убийство? Когда? Кто убит?
– Убийство произошло в урочище Соленая Падь близ Абрикосова. Пятнадцатого июля сего года. Зверски убиты четыре человека, в том числе трое женщин.
– Ваши полномочия?
Варя отрицательно покачала головой.
– Никаких официальных полномочий. Я корреспондент газеты «Зазеркалье» из Москвы. Он, – Варвара кивнула головой в сторону Сани, – жених одной из убитых девушек.
– При чем здесь Борисов?
– Борисов – единственный родственник погибших. И это он звал убитых приехать именно сюда – в Абрикосово, в Соленую Падь.
– При чем здесь наш объект?
– Повторюсь. – Варя упорно выдерживала на протяжении разговора игру в «гляделки», затеянную военным. – Ваш объект нас нисколько не интересует. Нам сказали, что на горе, на метеостанции, работает Борисов.
– Ясно, – прознес главный. – Все ясно. – Он отвел взгляд от Варвары и обратился к ученому: – Ярослав Михайлович, экскурсия не отменяется. Начинайте прямо здесь. В инкубаторе мы к вам присоединимся.
Главарь повернулся через левое плечо и вышел из комнаты. Следом за ним как тень вышел и его молчаливый помощник.
…Когда дверь в красный уголок закрылась и они вдвоем быстро зашагали по коридору – первый впереди, второй чуть сзади, главарь на ходу бросил:
– Найди мне Борисова. Срочно. Пусть прибудет в мой кабинет.
Варя
Ученый, оставшийся в красном уголке вместе с пленниками и автоматчиками, откашлялся и произнес:
