Рекс Стаут - Черная гора (сборник)

Под конец Хак решил сделать ее еще чудесней. Когда миссис О’Ши откланялась и направилась к двери, хозяин особняка окликнул ее и попросил подойти к нему. Она подчинилась. Теодор наклонился, протянул руку к нижней полочке, закрепленной на его кресле и, достав оттуда три футляра с фирменным знаком «Тиффани», обратился к дамам:

– Я калека. Нисколько не сомневаюсь, что вы знаете: если б не ваша помощь, моя жизнь обернулась бы настоящим кошмаром. Благодаря вам она стала не просто сносной, но и радостной, по-настоящему радостной. Я уже давно думаю, как вас отблагодарить. Эти подарки я собирался преподнести вам в следующую среду, на свой день рождения, но появление мистера Гудвина заставило меня передумать. И я решил это сделать сегодня. Поручение, данное ему моим шурином, ставит под сомнение вашу репутацию, что я считаю чудовищной несправедливостью. Мистер Льювент – брат моей жены, и я считаю себя обязанным до определенного предела потакать его прихотям. Он появился на свет в этом доме, и я никогда не стану оспаривать его право жить и умереть в этих стенах. Однако я хочу, чтобы вы знали: я не испытываю ни в одной из вас даже тени сомнения. И в доказательство искренности моих слов я решил в присутствии мистера Гудвина поднести вам эти маленькие сувениры. Миссис О’Ши!

Он протянул одну из коробочек. Домоправительница подошла и приняла футляр из его рук.

– Мисс Рифф!

И эта взяла свой подарок.

– Мисс Мэрси.

Третья коробочка перекочевала к сиделке.

Открыв футляры и разглядев содержимое, дамы огласили комнату криками почти экстатического восторга. Сильвия Мэрси заворковала с таким чувством, что выжала бы у меня слезу, не будь я поглощен наблюдением за присутствующими.

– Это не просто браслеты. Они отмеряют время, и довольно точно, – сияя, пояснил Хак.

Украдкой, чтоб не показаться невоспитанным деревенщиной, я окинул взглядом подарки: три пары совершенно одинаковых часов. Если красные камешки, украшавшие их, были бирманскими рубинами, громкое воркование Сильвии становилось вполне понятным.

Потрясенный до глубины души Пол Тейер плеснул себе в бокал рома и залпом его осушил.

Миссис О’Ши, крепко сжимая в руках коробочку, поспешно вышла из комнаты. Мгновение спустя до меня донесся еле слышный шум лифта. Вскоре он послышался снова, и на пороге вновь появилась миссис О’Ши, которая толкала перед собой «полевую кухню». Высотой это сооружение было почти с домоправительницу, а шириной значительно превосходило ее. Мисс Мэрси откатила бар, и его место возле кресла Хака заняла тележка.

– Давайте я налью вам супа, – предложила она.

– Будет вам, – с укором промолвил Хак. – Я способен сделать это и сам.

Он перекинул одну из полочек себе на колени, превратив ее в столик, и протянул руку к приделанной к тележке подставке, чтобы взять салфетку.

Все присутствующие двинулись на выход, и я последовал за ними. Шествие замыкали мы с Тейером. Пол тихо прошептал мне:

– Старый козел, черт бы его побрал, возомнил себя восточным халифом. Осчастливил всех троих сразу!

Направившись к лестнице, мы прошли в паре футов от двери в комнату Льювента. Насколько я видел, никто не бросил на нее и мимолетного взгляда.

Без десяти восемь ужин практически подошел к концу. Отказавшись от кофе, хотя мне его и хотелось, я под благовидным предлогом вышел из-за стола, поднялся на третий этаж, открыл дверь в комнату Льювента и вошел внутрь.

Я все-таки решил придать факт убийства огласке. Тейер за столом был мрачнее тучи, а дамы милы, однако я не питал иллюзий на сей счет: они были обходительны со мной потому, что Хак велел потакать капризу его шурина. Ни одна из них ни словом, ни делом не вызвала у меня даже тени подозрения.

Когда подали десерт, я окинул сотрапезников взглядом. Тейер хмурился, миссис О’Ши хранила заносчивый и холодный вид, Дороти, самодовольно ухмыляясь, рассматривала новые часики, а Сильвия Мэрси дарила всех сочувственной улыбкой сестры милосердия. Пока я на них смотрел, во мне все больше крепло желание свести каждого с копами из убойного отдела для обстоятельной беседы. Я вынужден был признать, что хитрость с утаиванием факта преступления результата не дала.

И вот теперь, стоя за закрытой дверью в узеньком коридоре и глядя на тело, я в ярости стискивал зубы и сжимал кулаки. Никогда не тешился мыслью, будто навожу такой трепет на злоумышленников, что в радиусе мили от меня все они тут же становятся законопослушными гражданами. Сейчас, однако, я вынужден был признать, что мерзавец, сотворивший такое с клиентом Вульфа буквально у меня под носом, должен иметь чертовски крепкие нервы.

Лежавший на полу Льювент казался таким жалким, словно после смерти сделался еще меньше. Мне очень хотелось, чтобы его убийцу схватили, и чем скорее, тем лучше.

Однако меня не устраивало, что этим станет заниматься свора полицейских, пока я вынужден буду пикироваться с лейтенантом Роуклиффом. С другой стороны, успехи, которых я добился за последние два с половиной часа, подсказывали: с такими темпами первых результатов я добьюсь не раньше следующей недели.

Прижав ухо к двери, я вслушивался с минуту, затем выскользнул наружу и замер. Ни звука, ни тени, ни запаха. Никого. Ни мужчины, ни женщины. Я добрался до лестницы и начал спускаться, стараясь ступать как можно тише. Это не составило никакого труда: лестницу тоже устилал толстый ковер. У ее подножия я снова замер. Снизу, оттуда, где накрыли ужин, доносились голоса. Значит, домочадцы еще не встали из-за стола. Я двинулся по коридору к двери в кабинет Хака.

Внутри было темно, но, прежде чем нашарить выключатель, я закрыл за собой дверь. Щелкнув им, я зажег несколько потолочных ламп. Они дали достаточно света для того, чтобы осмотреться.

Я подошел к столу Хака. По сути дела, их было два, а между ними – проход, заехав в который на инвалидном кресле, он мог пользоваться обоими столами.

Слева стояло три телефонных аппарата. Один предназначался для внутренней, домашней связи. На двух других имелись наклейки с номерами. Номера отличались. Один из них приводился в телефонной книге. Именно этот аппарат я придвинул к себе. С него я и решил позвонить. Меня не волновало, сколько еще телефонов привязано к этому номеру.

Но для начала мне потребовалась пара предметов. Высматривая их, я огляделся по сторонам. Один отыскал почти сразу. Самое то, что нужно. Взгляд мой наткнулся на пресс-папье – тяжелый шар из зеленого мрамора с усеченной плоской стороной, на которой он стоял. Что же касается второго предмета… Под рукой имелось несколько сотен книг. Сойдет любая.

Я предпочел бы опытным путем установить, какую толщину должен иметь том и с какой силой следует нанести удар, чтобы добиться нужного эффекта, однако, принимая во внимание обстоятельства, я счел это нецелесообразным. Выбрав издание примерно в дюйм толщиной и даже не посмотрев на заглавие, я положил его на соседний стол, левой рукой снял трубку, набрал номер, после чего взял в правую руку пресс-папье.

Ответил Фриц. Выразив сожаление по поводу того, что вынужден отрывать Вульфа от ужина, я пояснил, что мне позарез нужно кое о чем спросить босса. Через некоторое время в трубке послышался его раздраженный голос:

– Что там у тебя, Арчи?

Торопливо, стараясь выложить все как можно быстрее, я произнес:

– Я в кабинете Хака. Возможно, к этому аппарату подключено еще несколько параллельных, но у меня не было другого выбора. Вызов полиции нам слишком дорого обойдется, потому что… Нет, черт подери, это долго объяснять. Я знаю, вы категорически не согласны выбираться из дому по работе. Но как насчет Сола? Мне он нужен. Если вы сможете прислать Сола…

Резко замолчав, я врезал пресс-папье по книге, одновременно издав короткий хрип агонии, который вполне можно услышать, когда человека аккуратно, но сильно приложили чем-то тяжелым по голове. Со стуком уронив трубку на стол, я повалился на пол, наделав достаточно шума, чтобы босс услышал его на том конце провода. С другой стороны, я постарался не производить особого грохота, не желая переполошить Хака этажом выше и его домочадцев, ужинающих внизу.

Затем я встал и замер, разглядывая трубку, лежавшую на столе. Я колебался. Человек, покушавшийся на мою жизнь, скорее всего, вернул бы трубку на место, но Вульф может перезвонить. А я не знаю, сколько еще аппаратов запараллелены с этим телефоном. Что, если по всему дому начнется трезвон? В мои планы это не входит, значит, пусть лучше линия будет занята. И я оставил трубку на столе.

Все, кончено. Теперь остается только подождать. Скорее всего, Вульф попытается перезвонить и услышит короткие гудки. Разумеется, босс может махнуть на меня рукой, но это вряд ли. Он, конечно, кремень, но не до такой же степени!