Кирби допил кофе и оставил чашку в сторону.
— Все это, конечно, интересно. Но сказать по-правде, мне дьявольски надоело слушать женские лекции. Я устал от материнской опеки, от этих примитивных советов насчет жизни и любви. Я знаю, что жизнь намного сложнее, чем вам это представляется. И с вашего великодушного позволения, Лизбет, я буду жить по-своему и продолжать делать мои собственные глупые и сентиментальные ошибки. У меня сегодня был очень длинный день. Человеческий разум не в состоянии постигнуть, какой это был день. Я нахожусь сейчас на крайней степени истощения. Честное слово, это не преувеличение. Я не осуждаю, но и не защищаю ваш способ жизни. Я не пытаюсь отнести вас к какой-либо категории человеческих существ. Так что, пожалуйста, сделайте аналогичное одолжение. Я ценю помощь, которую вы оказали Бонни Ли, ценю ваше беспокойство по поводу ее будущего. Но моя позиция и мои чувства касаются только меня. Если я раздражаю вас, приношу извинения. Мне пора уходить.
Лизбет задумчиво посмотрела на него и кивнула.
— Да, похоже, на этот раз она не промахнулась! Видимо, котелок, тросточка и бляха сбили меня с толку. Наведайтесь как-нибудь сюда, мистер Винтер. Если, конечно, окажетесь свободны. Правда, сначала вам придется немножко поработать с металлом, чуть-чуть поднакачаться. Обещаю, что лекций больше не будет. И никаких советов. Вы, похоже, справитесь и без них. Могу только пожелать вам успеха.
Лизбет протянула ему руку. Рука была маленькая и пухлая, но, пожимая ее, Кирби почувствовал, что при желании, приложив совсем небольшое усилие, девушка сможет бросить его через плечо, как соломенное чучело.
Несколько автомобилей были беспорядочно припаркованы на аллее перед домом, где находилась квартира Берни Сэббита. Уже поднимаясь по лестнице, Кирби услышал доносившийся сверху громкий хохот и звон бьющегося стекла. Он постучал в приоткрытую дверь, но сообразив, что в этом гаме никто все равно не услышит стука, толкнул ее и вошел внутрь.
В квартире сверкала полная иллюминация, музыка гремела во всю мощь. За столом был устроен импровизированный бар, и человек в белой куртке едва успевал смешивать коктейли. В первый момент Кирби показалось, что здесь собралось человек пятьдесят, но скоро он понял, что это зеркала удваиваются количество присутствующих.
Мужчины делились на две группы. Одни, удивительно похожие друг на друга молодые люди, в безукоризненных темных костюмах и белоснежных рубашках, держали себя с достоинством улыбались иронично и тонко и не выпускали бокалы из рук, словно присутствовали на официальном банкете. Другие также были молоды, но их одежда казалась, куплена на дешевых распродажах. Эти говорили громко и хохотали до икоты.
Аналогично делились пополам и женщины. Группа измученных голоданием особ, облаченных по последней моде, и группа шумных веселых девиц, одетых кто во что горазд. Едва Кирби переступил порог, к нему подбежала толстенькая маленькая девушка в коротком красном платье, шумно выражая свой восторг. Больше никто на его появление внимания не обратил.
— Дайте мне угадать! — кричала толстушка. — Вы — арендатор! Как вас зовут? А, Эдди Билер! Вы услыхали наше веселье, и инстинкт не обманул вас. Вы пришли как раз вовремя. Я Гретхэн Файреторн собственной персоной, буду вашим гидом и наставником, Эдди!
— Скажите пожалуйста, кто здесь Берни Сэббит?
— О черт! — воскликнула она. — Вы все испортили! Вон стоит Берни в белом пиджаке. Да нет, не тот, что смешивает напитки, а дальше, у зеркала, рядом с блондинкой.
Кирби на мгновение замешкался, а толстушка тем временем, подхватив его котелок, тросточку и бляху, с визгом отскочила в сторону. Он стал проталкиваться между танцующими парочками, держа направление на Сэббита. Берни оказался парнем высоким и угловатым, состоящим, как будто из одних локтей и коленок. Полуобняв за талию весьма набравшуюся блондинку, он что-то нежно шептал ей на ухо. Грубо вмешиваться Кирби посчитал неприличным, и, чтобы как-то привлечь внимание Берни, Кирби остановился в нескольких шагах от воркующей пары и громко кашлянул в кулак. Это, однако, не произвело никакого впечатления. Тогда Кирби зашел сбоку, стараясь попасть в поле зрения Сэббита.
Наконец тот его заметил, отпустил блондинку, повернулся и, протянув руку, сказал:
— Это замечательно, что вы смогли прийти, приятель. Бар там. Я рад, что вы нас не забыли.
И снова отвернулся к блондинке.
— Вы не видели Бонни Ли Бомонт?
Берни удивленно взглянул на Кирби.
— Бонни Ли? Где она? Вы пришли с ней, приятель?
— Нет. Я ее ищу.
— Ее сегодня здесь нет. Прошу вас к бару. Выпейте что-нибудь.
— Она должна появиться здесь в полночь.
Блондинку стало опасно клонить в сторону. Берни подхватил ее и выпрямил.
— Приятель, как-нибудь мы с вами встретимся и проведем приятный вечер. Но сейчас… Эй, Нунан! — крикнул он. — Будь другом, присмотри за этим разговорчивым молодым человеком.
Нунан, обняв Кирби за плечи почти так же нежно, как Сэббит обнимал блондинку, повлек его в сторону бара.
— Мистер Сэббит в данный момент очень занят. Поэтому — не обессудьте. Чем вы занимаетесь? Политика, коммерция? Пресса, радио, телевидение?
— Я должен встретиться здесь с девушкой.
— Сэр, если вы получили такие гарантии, они вне всякого сомнения будут выполнены. Я могу предложить вам на выбор любую участницу нашего веселого праздника. Если хотите моего совета, то я бы рекомендовал вам остановить свой выбор на одной из наших очаровательных оборвашек. Если же вы сторонник строгого стиля и любите дам, тогда вам лучше выбрать двух сразу. У них так мало жизненных сил, они их берегут. Реклама, сэр, — это вампир!
— Мне нужно встретиться с вполне определенной девушкой! — Кирби пытался перекричать музыку. — Я ее знаю. Здесь ее пока нет.
Стараясь помочь себе жестикуляцией, Кирби обвел рукой комнату. На полпути кто-то вложил в нее полный бокал.
— Вы забыли, как ее зовут?
— Нет. Я знаю, как ее зовут!
— Но вы не знаете, как она выглядит?
— Она должна в скором времени появиться! Я хочу подождать ее!
— Сэр, вы слишком пасмурно выглядите, а у нас сегодня счастливое событие в пока еще короткой, но блестящей истории возвеличивания Пармалона.
— Истории чего?
Нунан театрально пошатнулся и схватился за сердце.
— Только не это! Пармалон! Семь теней, семь локонов, семь тайных ингредиентов, семь чудесных жизней прекрасной женщины. Мы собрались здесь, сэр, чтобы сделать десять рекламных роликов, которые покорят сердца всех домохозяек Америки. — Он вдруг погрозил Кирби пальцем. — А знаете ли вы, кто такой Берни Сэббит?
— Я думаю, да.
— Он — Основа! Он — сверкающее Совершенство! Вы окружены Посвященными в таинства Камеры! Мудрейшие умы рекламного бизнеса, лучшие техники и операторы. Талант, красота, достоинство! — Нунан опять пригрозил пальцем Кирби. — Сэббит вошел в дело, как сценарист. А сейчас, вы знаете, кто он сейчас? Он и сценарист, и режиссер, и продюсер, у которого по двадцать восемь тысяч в каждой руке на исполнение любого его каприза. Вот что мы собрались отпраздновать здесь, приятель. И мы не собираемся терпеть ни одной скучной или мрачной физиономии. Выберите себе даму, пейте, танцуйте и веселитесь! Давайте сегодня немного подебоширим! Чем вы занимаетесь, приятель?
Кирби посмотрел ему прямо в глаза.
— Филантропией.
Послышался звон разбитых бокалов. Высокая худосочная девица, прыгая на огромном диване, как на батуте, под жидкие аплодисменты исполняла шуточный акробатический номер. Полилась кубинская музыка, из тех времен, когда кубинцы жили еще весело и свободно.
Рядом с Нунаном и Кирби внезапно возникло видение: молодая Ингрид, и юная Грета, и делающая первые шаги Марлен, с затуманенным взглядом, томная, меланхоличная и страдающая. У видения были огромные, печальные и мечтательные голубые глаза, скорбно ввалившиеся щеки, лебединая шея, а голову окутывала тончайшая золотая паутина волос. Прозвучавший голос шел как будто из самых глубин разбитого сердца.
— Нуни! — прошептало видение. — Он принес юпки?
Нунан изобразил такую нежность и такое сочувствие, точно перед ним явился человек, уцелевший после чудовищной катастрофы.
— Нет, дорогая. Мне очень, очень жаль.
— Он юпочки принес?
Нунан ласково погладил видение по плечу.
— Их принесут, дорогая. Не волнуйся. Как вы сказали, вас зовут, сэр?
— Эдди. Эдди Билер.
— Эдди, позвольте вам представить Минту Берли. Минта, дорогая, покажите Эдди свое искусство.
Минта посмотрела на Нунана, на свои пустые руки и горько воскликнула:
— Как же я смогу?
Нунан протянул ей свой портсигар. Минта медленно повернулась к Кирби и сфокусировала на нем свой взгляд. Затем улыбнулась ему и вдруг, неожиданно преобразившись, вся просветлела.
