— Нет, дорогая. Мне очень, очень жаль.
— Он юпочки принес?
Нунан ласково погладил видение по плечу.
— Их принесут, дорогая. Не волнуйся. Как вы сказали, вас зовут, сэр?
— Эдди. Эдди Билер.
— Эдди, позвольте вам представить Минту Берли. Минта, дорогая, покажите Эдди свое искусство.
Минта посмотрела на Нунана, на свои пустые руки и горько воскликнула:
— Как же я смогу?
Нунан протянул ей свой портсигар. Минта медленно повернулась к Кирби и сфокусировала на нем свой взгляд. Затем улыбнулась ему и вдруг, неожиданно преобразившись, вся просветлела.
— Пармалон! — произнесла она вибрирующим трагическим контральто. — В инкрустированной коробочке! Для женщины, которая продолжает надеяться.
Свет на ее лице померк, как гаснут лампочки на новогодней елке. Уже безжизненно она протянула портсигар Нунану.
— Она беспокоиться о юбках, — объяснил Нунан Кирби. — Возникнет проблема с цветной гаммой, когда она на среднем плане движется к камере.
— Проклятые юпки! — пробормотала Минта.
— Не обижай, Эдди, дорогая, — сказал Нунан. — Мне нужно пойти успокоить Гарри.
Слегка покачнувшись, Минта взглянула на Кирби своими огромными, слегка косящими глазами. Потом поднесла к его лицу тонкую руку и повернула так, что на полупрозрачной коже он смог увидеть написанные шариковой ручкой слова.
— Что там? Прочти, — попросила она.
— Султана. Семь двадцать, — недоуменно прочел Кирби.
Минта тихонько вздохнула и, прижавшись нежной щекой к его груди, обняв за плечи, почти повисла на нем.
— О'кэй, — вздохнула она, — только не испорть прическу и не сотри помаду.
Тут рядом с Минтой появилась Бонни Ли. Она смотрела на Кирби с незнакомым враждебным выражением.
— Развлекаешься?
Кирби попытался мягко отстранить от себя Минту. Ее тело было такое хрупкое, что он невольно страшился что-нибудь в нем сломать.
— Я тебя ждал, — бросился объяснять он.
— Решил убить время? Где ты выкопал это страшилище?
Минта повернулась и увидела Бонни Ли.
— И откуда только берутся эти наглые бабы? — томно проговорила она.
Разъяренная Бонни Ли медленно отвела назад крепко сжатый кулак. Кирби, сообразив, что именно сейчас произойдет, огляделся. В двух шагах от них одинокий молодой человек в строгом костюме точно лунатик стоял с закрытыми глазами и раскачивался в такт музыке. Кирби молниеносно подхватил Минту за талию, поднял ее и поставил рядом с этим странным юношей. Минта весила не больше ребенка. Она немедленно прильнула уже к молодому человеку, также прижавшись к нему всем телом и положила щеку ему на грудь. Тот даже не приоткрыл глаз. Через несколько секунд они уже танцевали.
— Видишь, со мной произошло то же самое, — сказал Кирби.
Бонни Ли недоверчиво посмотрела на него.
— Конечно! На тот случай, если бы я сюда не пришла, да?
— Бонни Ли, нам слишком о многом надо поговорить, чтобы терять время на такие глупости. Я о тебе ужасно беспокоился. Столько всего произошло за это время! Мы должны решить, что нам делать дальше.
— Похоже, ты и так все уже знаешь. — Она огляделась по сторонам. Ну, от этих проку никакого. Слишком много они празднуют! Погоди минуту. Я только скажу Берни «хэлло», и мы пойдем отсюда.
— Я не понимаю, зачем тебе вообще нужно ему что-то говорить!
— Не понимаешь?
— Не понимаю!
— Ты, значит, будешь тут хвост распускать, а я даже не могу никому сказать «хэлло»! Так выходит?
— Все твои подозрения, Бонни Ли, относительно этой девушки, абсолютно беспочвенны. А вот я насчет Бонни Сэббита могу не сомневаться.
Она придвинулась и сердито посмотрела на него в упор.
— Единственное, что ты можешь знать о Берни, так это то, что он мой друг. И ничего более ясного? А друзьям я всегда говорю «хэлло»!
— Не более, чем друг, не забудь!
Неожиданно Бонни Ли улыбнулась.
— Только послушать, о чем мы с тобой говорим! Конечно, Кирби! Не более, чем друг. И это, кстати, все, на что ты сам можешь рассчитывать. Мы тоже — друзья!
Она ловко пробралась между танцующими в противоположный угол комнаты, где расположился Берни. Мрачно поглядев на то, как Берни целует Бонни Ли в щеку, Кирби отвернулся и отправился на поиски веселой толстушки, чтобы забрать у нее назад котелок, тросточку и бляху.
Бонни Ли догнала его у самых дверей, и споткнувшись, ухватилась рукой за его пиджак. Он только успел почувствовать, как цепкая рука скользнула в карман. Через мгновение она уже стояла в двух шагах от него и, улыбаясь протягивала золотые часы.
А в середине комнаты Минта точно взбесилась. Все перестали танцевать и, сбившись в круг, уставились на нее. Она выла, дергалась, прыгала и крутилась, как будто исполняя какой-то дикий танец. Ее огромные глаза повылезали из орбит и были совершенно безумны. Партнер-лунатик, оказавшийся на ее пути, получил такой удар по лбу, что зашатался. Остальные немедленно отступили к стенам. Так продолжалось минуты три. Только когда Минта начала успокаиваться, Бонни Ли подтолкнула Кирби к дверям. Они стали спускаться по лестнице. Шум, несущийся из квартиры Берни, постепенно стихал, и тут Кирби услышал, что Бонни Ли тихонько смеется.
— Что ты с ней сделала?
— Набила ей под задницу толченного льда, милый. Знаешь, оказывается, у нее кое-что там еще имеется. Но, черт возьми, какая костлявая!
Машина Лизбет, английский «Форд-седан», стояла неподалеку. Они залезли в нее, и едва только дверцы захлопнулись, Бонни Ли оказалась в его объятиях. Прошло несколько минут, прежде чем она прошептала:
— Почему мне пришлось так долго ждать? Ты ведь не первый раз в городе.
— Какое это имеет отношение…
— Беда в том, Кирби, что ты слишком много думаешь. Так нельзя. К тому времени, когда ты все как следует обмозгуешь, может быть уже поздно. Я все прикидывала, как ты станешь искать меня, и решила, что все-таки догадаешься сходить в «Рио». Как тебе понравилась Лизбет? Ты видел ее номер?
— Да, я…
— Я все думаю об этой твоей подружке, Карле. Она, Кирби, опасна, как гадюка. Но со мной сладить ей не удалось. С ней находились два костолома, но и они не справились с девушкой, которая, когда ей было тринадцать, убежала от семи здоровенных мужиков. Каждый из них был крепче этих двоих, вместе взятых. Тогда, ночью, двоих я вырубила камнями, один свалился в овраг, еще одного я лягнула так, что он только визжал, как недорезанный поросенок, а от троих остальных попросту убежала. Этот орешек оказался им не по зубам, и Карле его тоже не раскусить. Никогда ни один мужчина не мог ничего добиться от меня силой.
— Послушай, я хочу рассказать…
— Так что ставки твои понемногу начинают расти. Кстати, сегодня я договорилась с официантом, с тем, которого ты трахнул по башке.
— Что?
— К настоящему моменту он уже должен заявить в полицию, что жалобу на тебя забирает. Но даже если он этого не сделает, вот показания, которые я от него получила, милый.
При свете зажженной спички Кирби прочел бумагу, которую она ему протягивала. Там было написано: «Человек, ударивший меня и взявший мою униформу, — низенький лысый толстяк и на вид ему лет шестьдесят. Я сказал, что меня ударил мистер Винтер, чтобы мое имя попало в газеты». Ниже стояла подпись официанта и еще двух свидетелей.
— Да как же тебе это удалось?
— Я сидела на квартире Лизбет, и мне стало ужасно скучно. Когда передали про пожар на яхте, я подумала, что та парочка больше не поджидает меня возле дома. Ну я и отправилась к себе. Их действительно как ветром сдуло. Я сильно хотела переодеться, потому что в кофточку Лизбет кроме меня можно легко запихнуть еще пару слонов. Переодевшись, я взяла наши деньги из-под матраса, отправилась в «Элайзу», нашла официанта и мы с ним немного поговорили. Он подумал, подумал, оглядел меня внимательно и решил что лучше выйти из игры по хорошему. Я дала ему пятьсот долларов, и он подписал бумагу. Это мой маленький подарок тебе, милый. Бьюсь об заклад, что если мне удастся побеседовать с теми двумя полицейскими, я смогу договориться и с ними.
— Начинаю верить, что так оно и будет.
— Когда мы привезли обратно в клуб друзей Лизбет, я уже знала, что часы у тебя в руках и ты уже начал действовать, вызволив Вильму. И перестала о тебе сильно беспокоиться, только пожалела, что ты не забрал оттуда мою машину, чтобы у нас оказалось хотя бы на одну проблему поменьше. А теперь, милый, расскажи мне обо всем, все мелочи, и, главное, ничего не пропускай. Ведь мы так давно с тобой расстались! У тебя было достаточно времени — не только на то, чтобы сжечь яхту, но и на многое другое.
Они сидели в темноте машины, повернувшись друг к другу. Не выпуская ее руки из своих, Кирби рассказал обо всем, что с ним за это время произошло. Когда он добрался до того страшного места, когда оставил Джозефа и Карлу на яхте, а сам отправился выносить на берег Бетси, то почувствовал, что Бонни Ли сжала его руку. Когда же он подошел к тому, как изменил решение и почему, рассказал, как едва успел вернуться к ним вовремя, пальцы девушки разжались.
